Оценить:
 Рейтинг: 0

Я отвезу тебя домой. Книга вторая. Часть первая

Год написания книги
2017
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 21 >>
На страницу:
9 из 21
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Появилось дело, в котором нам – всей нашей команде «Целестины» – необходимо принять участие. Господин де Мориньер предложил нам…

– Господин де Мориньер? – она перебила его, наморщила лоб. – Я слышала, кажется, уже недавно это имя.

Клементина задумалась. Ах, да! На днях Северак радостно размахивал перед её носом исписанным листком бумаги:

– Господин де Мориньер привёз мне письмо от моей невесты!

Рамболь смотрел на неё с удивлением – он засомневался вдруг, не перепутал ли чего:

– Мне казалось, вы должны быть знакомы. Разве не он просил моего дядю принять вас на борт «Целестины»?

Она пожала плечами.

*

Клементина ничего не боялась. И, если бы не сложности в отношениях с мужем, она чувствовала бы себя вполне довольной. Она столько нового узнала с тех пор, как они ступили на землю Новой Франции! И каждый день приносил ей новые впечатления.

Она с любопытством наблюдала за жизнью индейцев. Это было несложно. Часть из них строила свои жилища прямо между домами белых – изгороди их, сложенные из обтёсанных, очищенных от коры брёвен, вплотную соприкасались с изгородями, сооружёнными белыми. Из окна гостиной она часто наблюдала за тем, как играли у индейских хижин дети, как курили трубки взрослые. Тонкие струйки дыма тянулись из индейских домов. Запахи обедов, готовящихся в длинных домах гуронов – именно их деревушка располагалась на поляне, чуть наискосок от её дома – смешивались с ароматами, доносящимися из кухонь белых. И Клементина привыкла к этому сочетанию так же, как привыкла к запаху табака, горячей смолы и гомону индейской малышни.

*

Клементина выбрала себе духовника – маленького, круглолицего священника с добрыми глазами. Он, в самом деле, был необычайно добродушен и мягок. Клементина с радостью открывала ему своё сердце. И немало времени проводила рядом с ним.

Он рассказывал ей о жизни в Квебеке. Говорил об индейцах.

Однажды Клементина уговорила его взять её с собой в индейскую деревушку, расположенную у самых стен города. На небольшой и относительно ровной площадке, примыкающей к расщелистой, как обломанный драконий зуб, скале, тянулись, разделённые широкими полосами свободного пространства, длинные дома из коры вяза. У домов играли дети. Матери их сновали туда-сюда: следили за детворой, готовили на кострах еду. Старуха, расположившаяся у входа в один из домов, какое-то время пристально смотрела на Клементину. Потом поманила её к себе.

Клементина приблизилась. Старуха взяла её за руку, долго вглядывалась в лицо. Затем произнесла что-то – коротко, резко, будто выплёвывала из себя слова. Смотрела настороженно, колко.

– Что она говорит? – спросила Клементина у священника, стоявшего рядом.

Тот перебросился со старухой несколькими фразами. Потом пожал плечами:

– Говорит, что вам лучше держаться подальше от их домов, чтобы не пришлось выбирать между преданностью дому и преданностью народу.

– Что это значит?

– Не знаю.

Клементина улыбнулась старой индианке. Потом обернулась к священнику.

– Научите меня говорить на их языке, – сказала вдруг.

Он удивился:

– Вы хотите знать язык гуронов?

Услышав ответ, покачал головой:

– Не знаю, возможно ли это.

– Почему вы сомневаетесь, святой отец?

– Чтобы говорить с индейцами, мало знать язык, надо научиться мыслить как они. Видите ли, дитя моё, мы очень… очень сильно отличаемся от них.

– Так ли сильно? – улыбнулась Клементина, глядя на то, как мальчишки – юркие, темноволосые – играли у одного из домов в мяч. – Если судить по их играм, мы должны были бы говорить на одном языке.

Священник покачал головой:

– Вы ещё мало знаете.

– Должно быть, – согласилась Клементина. – Именно поэтому я и прошу вас, святой отец, помочь мне узнать больше.

*

Клементина была настойчива. Силу этой настойчивости – Оливье де Лоранс, впрочем, называл её упрямством – отец Моризо узнал очень скоро.

Клементина ходила вместе с ним по индейским деревушкам, облепившим со всех сторон Квебек. Пока иезуит завоёвывал души гуронов и абенаков, пока он исповедовал и отпускал грехи уже обращённых индейцев, она играла с индейскими детьми. Общалась с помощью жестов и нескольких, уже известных ей, слов с индианками.

Собираясь в гости, Клементина непременно прихватывала с собой из дома лакомства, угощала ими детвору. Довольно скоро индейцы привыкли к этой странной белой. Дети, едва завидев, бежали к ней – знали, что она непременно угостит их чем-нибудь вкусным. Женщины не возражали, когда она подсаживалась рядом. Смотрела внимательно, иногда бралась помогать: помешивала варившиеся в котелке бобы, когда матери отвлекались на шалунов-детей; перебирала коренья, связывала их в пучки; смотрела, как женщины занимаются выделкой шкур – вымачивают их, обезжиривают, очищают скребком. Этого, последнего, касаться ей не позволялось. Да она и не стремилась. Смотрела только. Интересовалась.

– Ваше сердце открыто людям. Это хорошо, – сказал ей однажды отец Моризо, застав её за «беседой» с очередной индианкой. – На этой земле нельзя иначе. Отторгая – не выжить.

Глава 6. Встреча

Иногда Клементина приходила в храм между службами, иногда задерживалась по их окончании. Ей нравилась гулкая тишина собора, прерываемая лишь лёгкими шагами служителей да тихим их покашливанием. Нравился свет, лившийся из узких окон вверху, лики ангелов, обращённые к ней. Нравился покой, снисходящий на неё, когда она пребывала в стенах храма. Звуки органа, голоса певчих, запах ладана – всё это действовало на неё умиротворяюще.

И в этот вечер Клементина осталась после вечерней службы.

Весь день она была занята по дому: отвечала на приглашения, разбиралась с уже заготовленными продуктами, составляла списки того, что ещё предстояло заготовить. Наблюдала за тем, чтобы все были заняты.

Клодин взбивала в погребе масло из овечьего молока. Николь готовила обед. Мари занималась уборкой. Сама Клементина долго возилась на кухне с тестом, потом пекла бисквиты. К обеду пришёл муж – усталый, холодный. Чужой.

Они обедали вдвоём – в полном молчании. Оливье де Лоранс отправлял в рот кусок за куском, время от времени делал глоток-другой красного бургундского. Клементине казалось, он не ощущал вкуса. Не понимал что ест и что пьёт.

Она поднимала время от времени глаза от тарелки, смотрела на мужчину, сидящего напротив. Снова опускала взгляд. Им не о чем было говорить.

К вечеру напряжение и усталость переполнили Клементину. Оттого, когда служба закончилась, она не торопилась покидать церковь.

Прикрыла глаза, задумалась. Вспоминала дом, родителей. Детство. Ей вдруг остро захотелось домой. Так остро, что, кажется, будь у неё сейчас хотя бы один шанс, хоть одна, самая неочевидная, возможность уехать, убраться… пешком уйти отсюда, она бы ушла. Но об этом нечего было и мечтать.

Она сидела, задумавшись. Не заметила, как разошлись по домам прихожане, как никого не осталось подле неё. Скамьи опустели. Дети, поющие в хоре, покинули свои места.

А она всё продолжала сидеть с закрытыми глазами – вдыхала ароматы, слушала затихающие звуки. С едва слышимым скрипом где-то в глубине собора открывались и закрывались двери, кто-то, шаркая, проходил мимо – в одну сторону, потом в другую.

В боковом нефе разговаривали двое. Поначалу звуки их речи сливались для Клементины в одно целое – эту чудесную музыку погружающегося в сон храма. Потом она стала различать голоса. Один принадлежал епископу. Второй… второй был ей незнаком, но тембр его, мягкость его звучания, действовали теперь на неё гипнотически.

Чтобы сбросить с себя оцепенение, выйти из этого странного, полубессознательного состояния, Клементина усилием воли распахнула глаза, поднялась.
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 21 >>
На страницу:
9 из 21