Хадит пожал руку Тау, и они отправились в путь.
– Пожалуйста, пусть с пляжем повезет, – сказал Темба.
– А тебе вообще часто везет? – спросил Тау.
Темба вздохнул.
– С тех пор как с тобой встретился? Никогда!
ПРИКАЗ
На разведчиков они не наткнулись, зато встретили ксиддинов. Большая часть флота захватчиков уже стояла с поднятыми парусами, и насколько мог видеть Тау, вереница баркасов скрывалась за волнами вечно разгневанных Рев.
Они пришли в идеальное время. Разведчиков отозвали на борт двух последних кораблей, и из всех участников крупнейшего вторжения на земли омехи оставалось всего двести хедени, включая вождя.
Пробежав немного в глубь полуострова, но все еще не сойдя с красных песков пляжа, Тау и Темба спрятались за одним из бесчисленных каменных столбов, тянувшихся к небу, словно лабиринт сломанных пальцев. Вереница белых как мел столбов начиналась у подножия Кулака и тянулась за кромку воды.
Это зрелище потрясло Тембу.
– Что, во имя Богини?..
– Все так, как описал Индлову… – сказал Тау. – Ревы превратили этот участок Кулака в каменный лабиринт.
– Это не пляж, – ответил Темба. – Это обнаженные, выцветшие кости умирающего полуострова.
Тау склонил голову набок, глядя на брата по оружию.
– Нэ? Мне что, нельзя тоже побыть поэтом? – спросил Темба. – Сам-то про каменный лабиринт рассказываешь.
Тау лишь покачал головой.
– Наш зубец скоро подоспеет.
– Уж лучше бы поскорей. Не думаю, что у нас осталось много времени, прежде чем вождь взойдет на корабль.
– Время еще есть, – сказал Тау, указывая на мужчину вдалеке. – Это и есть вождь Ачак, а тот, с кем он говорит, – его сын.
Темба сощурился и подался вперед, словно это могло помочь ему увидеть.
– Это Кана с ним? Ты его видишь?
– Вижу.
Темба вернулся в прежнее положение.
– Ну говорит он с сыном, и что?
– Он желает ему счастливого пути.
Темба посмотрел на бурные волны.
– Я, конечно, не то чтобы трус, но знаешь, мы могли бы просто посидеть здесь и посмотреть, как они выйдут в Ревы. Если нам повезет, они утонут.
– Напомни, как часто тебе везет?
Темба сплюнул на красную глину.
– Удар засчитан, – ответил он, уступая.
– Если они прощаются, это значит, что Кана сядет на следующий корабль. А его отец поплывет на последнем.
– Они разделятся? – спросил Темба.
– Чтобы уменьшить вероятность, что погибнут оба.
– Они бы точно не погибли, если бы остались дома и оставили нас в покое.
– Времени в обрез, но мы должны успеть, – сказал Тау. – Когда Кана отчалит, а вождь будет еще тут, мы и нападем.
– Подожди, – сказал Темба, отворачиваясь от пляжа и от Тау. – Если зубцы подоспеют вовремя, разве нам не стоит попытаться убить и отца, и сына?
Тау покачал головой:
– Мы дадим Кане уйти.
– Зачем?
– Сражаться будет намного легче, если его здесь не будет.
– Тау, большинство бойцов Каны уже на корабле. Они все равно не смогут вернуться вовремя, чтобы помочь.
Тау снова покачал головой.
– Мы здесь ради вождя.
– Вот ты так говоришь, но мне не кажется, что Хадит бы с этим согласился.
Тау не сводил взгляда с побережья.
– Кана не представляет угрозы.
Темба хмыкнул и обернулся, взглянув на Кулак.
– Пока нет. В любом случае уже не только нам решать.
Так и было. Тау услышал, как, насколько могли, тихо, приближались воины их зубца. Солдаты шли прямо к ним, и это значило, что они нашли метки, которые нарисовал Тау на красной глине.
– Следи за пляжем, – сказал Тау, вынимая мечи и прячась за колонну. – Если это не они…