Отдел непримиримых врагов

Вэл нахмурила брови. И пока пыжилась, пытаясь придумать что-нибудь наверняка пообиднее в ответ, её опередил дурачок, беспардонно влезая в их разговор:

– У этого кровососа пасть, что ли, тоже бессмертная?

И последние сомнения за его видовую принадлежность отпали. Возле Рика стояла очередная блохастая шавка, не знающая своего места. Остро захотелось указать ей на это место, но Марсель плохо ориентировался в нормах звериного племени – имел ли он право вмешиваться в их разборки?

Устройство общества у оборотней и вампиров сильно различалось. Их женщины явно обладали более широкими свободами: некоторые выходки Вэл об этом выразительнее прочего говорили. А мужчины предпочитали решать проблемы главным образом при помощи грубой силы, намеренно игнорируя дипломатические методы. Не потому, что не владели необходимыми навыками, Оскар и Рик, вне всяких сомнений, при желании могли поддержать жаркую дискуссию на весьма высоком уровне, нет, там дело стояло за чем-то иным. Неким кодексом негласных правил, что впитывался ими с первых дней жизни вместе с материнским молоком.

Впрочем, главное различие между их мировоззрениями заключалось в том, что оборотни проводили чёткую черту между своими и чужими. Не в общем смысле, как это было принято делать у вампиров, а более локальном. И по какому принципу они отделяли одних от других – для Марселя оставалось совершенно непонятно.

– Не уверена, – задумчиво отозвалась Вэл. Вдруг протянула руку и ощупала его подбородок, нажала, заставляя разомкнуть губы, и заглянула в рот. А затем она обернулась и посмотрела исподлобья на боевика. – Вроде обычная, легко будет ломаться. Но я не советоваю трогать моего кровососа. Опасно для твоего здоровья.

– Советую, – ошеломлённо пробормотал Марсель, отчаянно борясь с губами, что желали растянуться в самодовольной улыбке.

– Ты её услышал? – глухо спросил Рик, ещё теснее приблизившись к тому.

Они почти коснулись лбами, но шерстяной неудачник внезапно врубил заднюю и отступил на шаг. На его лице смешались в красочном коктейле: удивление, отвращение и раздражение.

– Правду говорят, что в особом отделе собрали сплошь уродцев. Ни один нормальный оборотень не стал бы работать с кровососом, – ядовито выплюнул он, словно целясь ударить их посильнее. Да вот с местом прогадал, они давно уже прошли все стадии от взаимной ненависти до принятия и смирения. – Но мало того, вы ещё и спелись? Кому рассказать, не поверят… Настоящий дурдом. Забыли уже о нашей истории? Как эти твари целые стаи вырезали веселья ради? Неужели у вас нет ни капли уважения к нашим предкам? К сотням тысяч убитых?

– Если цепляться за старые обиды, то мы никогда не сможем жить в спокойном мире. Насилие порождает другое насилие – это замкнутый круг, – спокойно произнёс Рик, хотя в его голосе всё ещё ощущалось напряжение. – Я против тебя ничего не имею, приятель. Но ближайший месяц не появляйся возле моей сестры.

– Старые обиды?!

– Бенс, у тебя тут всё в порядке? – к нему со спины подошли приятели-боевики, наверняка тоже блохастые выродки. Оба крупные, не меньше Рика.

Вэл вся подобралась при их появлении – не возникало сомнений, что она кинется прикрывать тыл брата. Но поучаствовать в новой драке ей сегодня не светило, потому как возле Рика встал Оскар, приспустивший на кончик носа очки, а с другой стороны от Марселя – Фабиан и Аллен, всем своим видом демонстрирующие, что тоже в стороне не останутся в случае заварушки.

– Уродцы, – выплюнула эта шерстяная обиженка, перед тем, как развернуться и отчалить восвояси. Приятели с растерянным видом последовали за ним.

Однако Марсель не спешил отворачиваться, внимательно следил за компанией до выхода. А когда Бенс уже в дверном проёме на миг обернулся, чтобы послать в их сторону последний, ненавидящий взгляд, он воспользовался предоставленной возможностью и, уцепившись за крошечные точки зрачков, представил, как забивает раскалённые гвозди в череп. Шавка схватилась за голову и нелепо вывалилась из их отдела на глазах у недоумённо переглянувшихся товарищей.

– Это было по-настоящему мелочно, – проворковал Аллен.

– Согласен, поступок недостойный настоящего мужчины, – кивнул Оскар и поправил очки.

– Ты эту штуку с мозгами сделал? – уточнила Вэл и, не дожидаясь ответа, злорадно улыбнулась.

– Не думал, что сработает. Почему он не в линзах?..

На его плечо легла тяжёлая рука Рика, приобнимая за шею.

– Слушай, дружище, нам надо кое-что срочно обсудить, – он бесцеремонно потащил Марселя сквозь толпу из задержанных в сторону конференц-зала. Завернул за угол, огляделся по сторонам и торопливо произнёс: – Есть паршивая, но крайне важная новость. И заключается она в том, что скоро наступит полная жопа для всех в нашем отделе. Но ты будешь в её эпицентре, поэтому я должен предупредить – слишком бесчеловечно оставлять тебя в неведении.

– Давай ближе к сути.

– Вэл скоро затечкует.

– Что?

Запустив пятерню в свои длинные кудри – после переворота они здорово отросли и теперь доставали до набухших мышц, выглядывающих из-за ключиц – Рик откинул густые пряди с лица. И взгляду Марселя открылась сконфуженная гримаса, по которой можно было догадаться, что старший братец сейчас раздумывал о том, как много ему следовало рассказать.

– Ну, течка… менструация или как там у людей обзываются эти жуткие дни. Это не одно и то же, конечно… Короче, у Вэл течка длится в течение трёх недель. В первую она будет злая, как тасманский дьявол, поэтому постарайся лишний раз её не провоцировать. В этот период она сама успешно справляется с поиском, чем бы себя побесить. Впрочем, понять малую можно… там вроде всё болит, ещё и в хлюпающих памперсах ходить надо. Я бы тоже злился…

– Понял, – обескураженно пробормотал Марсель, – не злить малую.

– Но первая неделя – сущая ерунда! Вот во вторую начинается самый ад, то есть половой гон. Сеструху переклинивает уже в обратную сторону. Ко всему прочему у неё усиленно вырабатываются феромоны, поэтому кобелей, как магнитом притягивает, – Рик шумно вздохнул, отчего его ноздри раздулись, а нос стал похож на курносую картошку Вэл. – Естественно, малая старается контролировать себя. Но ты и сам понимаешь, иногда природа над нами берёт вверх. Мы гораздо ближе к животному миру, чем люди или вампиры… В общем, к чему веду, я могу рассчитывать на небольшое одолжение?

– Хочешь, чтобы я отгонял от неё кобелей?

– А ты догадливый!

– В течение недели?

– Где-то в районе того, точно не больше десяти дней.

– И что я с этого поимею? – он окончательно расслабился и позволил себе ухмылку. Вдоволь насладился насупленной физиономией Рика, явно рассчитывающего на иную реакцию, и предложил: – Давай будем рассматривать это как услугу. Потом, когда мне понадобится твоя помощь, ты мне вернёшь услугу.

– Хорошо, договорились.

– Этот… Бенс. Он такую активность проявил из-за «особых» дней Вэл? Поэтому ты так бурно отреагировал?

– Да, можно и так сказать.

– А поподробнее нельзя? Мне бы не помешало понять механизм, из-за которого всякие Бенсы активизируются.

– Неправду говорят, будто у вампиров «семья» – одно название. Ты – прямое тому доказательство. Не менее дотошный, чем твоя сестра, – с кривой улыбкой проворчал Рик, чем вызвал у него искру симпатии. Вечно всем приходилось доказывать, даже внутри собственной семьи, что они не чужие друг другу. Марсель так устал от мерзлоты поместья, что эти до смешного простые слова смогли коснуться его сердца. – Что ж, братец Донны, слушай и впитывай информацию. Когда мы в половинчатом или полном обороте, то наш запах выдаёт почти всю подноготную: физиологические особенности организма, такие как течка, уровень силы и болезни. Как я уже говорил, в этот период активнее вырабатываются феромоны. Они будто кричат: «ку-ку, красавчик, я готова к спариванию, возьми меня». Многим этого хватает, чтобы попытаться уложить под себя наиболее податливую из-за одурманенного состояния самочку. Но с Вэл дела обстоят сложнее, потому что она молодая, здоровая и главное – бета. Урвать себе в супруги бету, которая даст потенциально более сильное потомство – слишком заманчиво звучит, чтобы пройти мимо, понимаешь?

– Неужели бета-самки настолько редки?

– Да, в процентном соотношении там мизер. Не рискну даже предположить. Может, в лучшем случае что-то в районе пяти процентов… Не знаю. В нашей стаи помимо Вэл всего две бета-самки. А это, на минуточку, из ста шестидесяти чистокровных особей. Ну, почти чистокровных, если смотреть в разрезе волчьей породы. У моего бати, как выяснилось, затесались в родословной лисы. Впрочем, не суть. Главное, бета-самки – большая редкость. Особенно сейчас, когда оборотни стали «путаться», как любит говорить маман, с людьми.

– Из твоего путаного объяснения я понял, что ваши мужчины подбирают себе женщин в соответствии со своим уровнем силы.

– Не всегда. Многие сходятся по любви и им плевать на уровень силы. Бабуля Дэнта – ещё одна бета-самка из нашей стаи – вступила в брак с обычным гаммой. И у моих дядек и кузенов все жёны – гаммы. Не уверен, что хотя бы один из них пытался найти себе бету.

– Подожди. В вашей семьи девушки сами решают, с кем вступить в союз? – удивился Марсель, поскольку у вампиров даже мужчинам надо было согласовать свой выбор со старшими. Да и имя этой бабули он уже не первый раз слышал. Вэл время от времени вспоминала её. В основном с выражением мягкой тоски на лице, которое отпечаталось у него где-то на подкорке мозга.

– Ну, многих родители пытаются наставлять на путь истинный, так сказать. Знакомят с подходящими кандидатами, но не настаивают, если у молодых не складывается. А что касается бабули Денты… она с молодости отличалась непростым нравом. И хоть двести лет назад порядки в стаи были построже, но и тогда никто не рискнул сказать её слово против, когда она приволокла какого-то бродягу и объявила, что они женятся.

– Поразительно…

– Не спеши с выводами. В Ираше не всё так безоблачно. Может, девушек родители и не принуждают выходить замуж за нелюбимых, но им от этого легче не живётся. У нас мужчин больше, чем женщин. Слабый пол ярче выражает эмоции, поэтому они чаще сцепляются в драках. Одна к другой парня приревновала, либо новое платьишко не поделили, – в общем, сущая мелочь. Но драки у оборотней нередко заканчиваются смертельным исходом. Да и хватает выродков, которые прикладывают руку…

Между ними повисла пауза. Неуютная, тяжёлая. Такое напряжение разливается по воздуху, когда затрагиваются болезненные точки. Вскрываются старые раны, о существовании которых долгое время стараются позабыть.

– Нам очень повезло, что Вэлли с малых лет увлекается боевыми искусствами. Шесть лет назад я недоглядел за ней во время течки, а ей не подфартило наткнуться на другого бету, – при воспоминаниях о том инциденте, Рик сжал челюсть с такой силой, что на побелевших щеках вздулись желваки. – Он её хорошо потрепал. Почти оторвал ногу. Она у неё висела на одной шкуре. Сломал ключицу и несколько рёбер.

Марсель ощутил, как его в один миг охватила удушающая злость от промелькнувшей перед глазами страшной картины, где его маленькая задира заливалась слезами из-за невыносимой боли. Тело бросило в жар, но на коже выступил контрастно холодный пот. Просто в голове не укладывалось, что нашёлся урод, посмевший на неё напасть. Да ещё и так серьёзно покалечить.