Отдел непримиримых врагов

Он с трудом разжал собственные челюсти, будто сведённые судорогой, чтобы спросить:

– Почему?..

– Хотел взять силой, но встретил неожиданный отпор. Разозлился и вышел из себя. Это нередкое явление. У многих семей в основе брака лежит доминантность: схватил, ударил по голове, если попыталась оказать сопротивление, и утащил к себе в пещеру. Мы пытаемся бороться с домашним насилием, множество законов написано на эту тему, но тысячелетние традиции так легко не искореняются. Да и власть нашего короля – моего прапрадедушки – осуществляется через правительство, состоящее из двадцати министров. А правительство в свою очередь ответственно перед парламентом, в которое входит пара сотен оборотней. Ко всему прочему мы являемся колониальным государством империи Урса, поэтому хотим того или нет, но должны подчиняться и его законам. В общем, много вещей мешает раз и навсегда решить эту проблему.

– Так насколько строгие у вас законы? Что потом с ним сделали?

– Похоронили.

– Вы его казнили?

– Нет. Вэлли ему сама глотку перегрызла. Полностью отделила голову от тела своими маленькими, но острыми зубками. Сцепились-то они в начальной форме, поэтому была вероятность, что нога не прирастёт обратно и она останется инвалидом. Когда я их нашёл, сил перекинуться до половинчатой формы у неё уже не осталось. Пришлось сломя голову нестись к врачевателю. Честно говоря… Вэл так плохо выглядела, что в какой-то момент я испугался. Казалось, не то чтобы она станет инвалидом, но даже банально выжить не сумеет. Столько крови потеряла…

– Я думал, что вы почти бессмертны… можете отрастить себе любую конечность за считаные часы, кроме головы.

– В полузвериной форме – да. Почти, то есть. Точнее будет сказать: прирастить обратно, а не вырастить новое. Однако ты видел сегодня процесс перехода, он не моментальный. Нам нужно хотя бы пару минут.

– В зависимости от формы у вас возрастает регенерация?

– Да. Вот в полной форме, которая доступная только бетам и альфам, мы реально близки к бессмертию. Там бы нога приросла на место меньше чем за час. А новая за сутки выросла бы. Вот только переход в неё ещё более болезненный и долгий, чем в половинчатую. Меняются абсолютно все органы в теле, перестраивается костная система на фундаментальном уровне. Короче, по ощущениям, ты как будто несколько раз сдох в муках, в каком-нибудь блендере. А потом, как при обратной перемотке, также и родился. Врагу не пожелаешь! Я только один раз перекидывался в полную форму и мне хватило на всю жизнь впечатлений.

– И выглядит ещё более жутко? – Марсель живо припомнил, с каким терпким, обволакивающим ужасом наблюдал за тем, как с головы Вэл посыпались на пол волосы, пока конвульсивно дёргались конечности и выгибалась дугой спина. Когда же череп окончательно облысел, а форма ушей и лица изменились до неузнаваемости, отовсюду полезла шерсть, словно стремясь прикрыть безобразную картину.

– О, несоизмеримо, – добродушно хохотнул Рик. – Даже мне не по себе делается, когда я вижу полный оборот. Вываливающиеся глаза, шкура слазит, как у змеи… брр. Зрелище не для слабонервных. Потому как у змеи тонкая полупрозрачная шкурка, а у нас кожа, вывернутая наизнанку с кровавыми ошмётками. Есть извращенцы, что любят их сжирать. Ну, знаешь, как люди, которые сдирают с ранок корочку и съедают её. Вот, они одного поля ягодки.

– А эта ситуация на Вэл как-то отразилась? – он попытался осторожно развернуть тему обратно. – Нет, понятное дело, что отразилась. Я имею в виду…

– Не заморачивайся на этот счёт. На мне она гораздо сильнее отразилась. Я потом год от сестры не отходил, и на каждого парня кидался, рискнувшего с ней заговорить. Вэлли по характеру боец, поэтому восприняла непонятную для неё вспышку агрессии, как рядовую стычку, из которой вышла победителем. По-моему, она даже до конца не поняла, из-за чего тот до неё докопался – слишком была увлечена дракой.

– Каким бы бойцом она ни была, её эта ситуация всё равно травмировала. Любое беспочвенное насилие оставляет след на личности.

– Дружище, ты пытаешься натянуть на нас стандарты своего общества. Мы с детства в насилии живём. Щенки постоянно между собой дерутся, продвигаясь по иерархии в стаи. Для нас это такая же норма, как для вас обосрать соседку за неправильно подобранную шляпку к платью, понимаешь? – Рик криво улыбнулся и поиграл бровями, провоцируя его на то, чтобы огрызнуться. Но так и не дождавшись желаемой реакции, добавил: – Нет, конечно, след кое-какой остался. Куда уж без него… она с тех пор кидается на всё, что подозрительно шевелится.

– В смысле?

– Ну, малая всегда была вспыльчивой. Но руки первой никогда не распускала. Ждала оплеуху, а потом отвечала от души. Она же очень жалостливая, вечно боялась кому-то сделать больно.

– Что? Боялась сделать больно? – Марселю показалось, что он ослышался.

– Ага, и эта жалостливость чудесным образом уживалась в ней вместе с уникальной злопамятностью. Поэтому на то, чтобы дать сдачу, отсутствие желания делать кому-то больно не распространялось. А после этого случая с насилием, видимо, в голове у неё что-то переключилось и теперь в любой мало-мальски конфликтной ситуации она атакует первой.

– Да уж… хотя это объясняет некоторые несоответствия в её характере, – буркнул он и замер, поражённый неожиданным открытием.

С чего вдруг её старший братец так разоткровенничался с ним? Неужели перемены в его отношении к Вэл со стороны настолько явные, что всем вокруг видно, как мутирует это странное чувство? Надо остановить развитие опухоли, пока она не превратилась в злокачественное образование.

– Стоит вернуться прежде, чем нас начнут искать, – мрачно напомнил Марсель. – Ты всё сказал что хотел?

– Да, разумеется, – озадаченно отозвался Рик и первым развернулся к выходу. – Эта история не какой-то большой секрет, который малая из всех сил старается скрыть от других. Но всё же, будь душкой, сделай вид, что не в курсе.

– Я не хочу быть «душкой».

– Спасибо, – он хлопнул Марселя по плечу и одарил понимающей улыбкой. В такие моменты чёртов пёс пугал своей проницательностью. Появлялось ощущение, что он видел его насквозь.

Они направились к своим столам, напротив которых уже восседала пара задержанных с кислыми физиономиями, но чем ближе подходили, тем отчётливее слышали шум, смутно похожий на звуки борьбы: падали вещи со звонким, металлическим стуком, рычала небрежно сдвигаемая мебель. Этот странный шум пробивался сквозь гул голосов со стороны двери, ведущей в прозекторскую. А когда до его ушей донёсся болезненный вскрик девичьего голоса, как две капли воды похожий на голос сестры, Марсель вцепился в ручку и дёрнул дверь на себя.

Придавленная к полу Донна прикрывала лицо ладонями, в то время как восседающая на ней Дарси, истерично махала руками с растопыренными и скрюченными пальцами. Она не пыталась целенаправленно добраться ногтями до глаз или вырвать клок волос у неё с головы. Больше походило на акт бессмысленной, неконтролируемой ярости.

– Так, девочки, расходимся! – выкрикнул Рик, подхватывая подмышки брыкающуюся Дарси. – Ваши коготки – воистину страшное оружие, поэтому давайте, попробуем более гуманным путём разрешить проблему.

Марсель подскочил к Донне, чтобы помочь подняться ей на ноги. Её прекрасное лицо пересекало несколько глубоких царапин, уголок рта украшала зацветающая гематома, а где-то среди волос затерялась ссадина посерьёзнее: кровь набегала на бровь, огибала глаз по внешнему уголку и стекала по скуле к подбородку.

Круто развернувшись на месте, он отыскал взглядом тварь, посмевшую поднять руку на его сестру. Но прежде чем успел открыть рот, почувствовал, как в предплечье глубоко и больно впились её острые когти, приказывающие молчать.

– Это я во всём виновата, – сухо произнесла Донна, продолжая угрюмо смотреть в пол. – Мне не следовало спрашивать у неё о… я слишком далеко зашла в своей провокации.

– Да что ты теперь исполняешь, стерва! – взвизгнула Дарси и попыталась вырваться из хватки Рика, продолжающего удерживать её на месте. – Гадина подколодная! Кто здесь поверит твоему представлению? Раскаивается она! Да я в жизни не встречала до того подлых сук! Для тебя подготовлен эксклюзивный котёл в аду!

– Пожалуйста, уведи меня отсюда, – вполголоса попросила у Марселя сестра. И он с трудом сдерживаясь от того, чтобы ничего не сделать дряни, продолжающей верещать как резаная свинья, обнял Донну за плечи и повёл к выходу.

Она на миг замерла, когда они проходили мимо, чтобы встретиться глазами со своим напарником, после чего резко отвернулась и позволила вывести себя сначала из прозекторской, а потом из отдела. Они шли по пустому коридору в сторону туалета, когда Марсель почувствовал, что её хрупкое тело дрожит в его руках.

– Донна, – он мягко позвал её и потянулся к волосам, чтобы заправить смоляную прядь за ухо. Но вовремя спохватился и остановился – его сестра не стала бы плакать и в более скверных обстоятельствах. А значит, это дрожь была признаком беззвучного смеха. – Не хочешь объяснить, что между вами там произошло?

– О, дорогой братец, – сладко пропела она и повернула к нему своё восторженно улыбающееся лицо. – Всё просто прекрасно складывается. Даже лучше, чем я могла ожидать.

12 глава: Скрытая боль

Длинные унизанные кольцами пальцы подцепили крестик, болтающийся под мочкой уха, ощупали его и переключились на кафф, опоясывающий сбоку хрящ. Она с минуту наблюдала за этой забавной привычкой, сохранившейся у него ещё с человеческой жизни, прежде чем заговорила:

– Не хочешь натуральной крови полукровки? Её доставили меньше часа назад.

– Ты сама прекрасно знаешь, зачем я пришёл к тебе домой, – сухо бросил Марсель, пронзая её раздражённым взглядом. – Ты мне обещала всё рассказать вдали от лишних ушей. Вот, я здесь – в этой дали. Хватит мотать мне нервы.

– Близкое общение с Валери однозначно на тебе плохо сказывается. Ты стал ещё более несдержанным, чем раньше, – Белладонна цокнула языком, с издевательской нерасторопностью поднялась из кресла, поправила складки на юбке и отправилась на кухню.

Осматривала холодильник и выбирала высокий бокал, куда собиралась перелить содержимое пакета, она намеренно долго. Поэтому, когда вернулась в гостиную, то с удовольствием подметила сгустившуюся тьму в миндалевидных глазах. Брат был в миллиметре от некрасивой сцены, но подталкивать его не входило в её планы – прелесть игры заключалась в хождении по краю пропасти.

– Ты залезла к ней в квартиру? – в лоб спросил Марсель, не выдержав затянувшейся паузы.

– Что за вульгарное слово – «залезла». Я приняла невысказанное приглашение и немного погостила во время отсутствия хозяина в доме.

– Пожалуйста, не сыпь мне в уши этот словесный мусор, скажи прямо, что ты обнаружила во время своего несанкционированного визита в гости?

– Стопку дневников в чемодане под кроватью, – весело бросила Белладонна и пригубила крови, на редкость поганой на вкус. Донор, очевидно, был глубоко в годах, ещё и пищевыми привычками отличался скверными: не то вегетарианец, не то фанат травяных чаёв. Она терпеть не могла растительный привкус у крови, однако не позволила ни единой мышце на лице дрогнуть, а сделала ещё один глоток и изящно улыбнулась. Достать кровь полукровки или оборотня – трудная задача, и не всегда самая вкусная, но с её регенерационными способностями человеческая не могла конкурировать. – Представляешь? В наше время до сих пор существуют люди, что собственноручно создают на себя компромат. Я в восторге от этой клуши. Она же буквально сама напрашивается на неприятности.

– Думаю, у людей просто нет такой жажды залезть в чужое грязное бельё, как у вампиров. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы вести личный дневник. То, что мы видим в подобной мелочи исключительно слабость, говорит о нашей испорченной натуре.

– Мой очаровательный, но безгранично глупый брат, запомни одну простую истину: в нашем мире существует всего два по-настоящему ценных ресурса – это информация и время. Информация открывает перед тобой любые двери и даёт в распоряжение бесконечные возможности. Главное – суметь правильно ею воспользоваться. Со временем у нас обстоят дела получше, чем у людей или оборотней, но и вампира можно убить, а, следовательно, наша жизнь конечна.