– Эй, куда ты меня ведешь? – спрашиваю я ее.
Она выглядит слегка смущенной, но все-таки продолжает тащить меня по ночным закоулкам.
– Может, вернемся? Это не самый безопасный район для прогулок в полночь.
– Верь мне! – ее рука крепко сжимает мою.
Чувствую, как мой шаг ускорился. Она почти бежит.
От нетерпения? Или ей тоже не по себе?
– Все, стой! Уже не смешно! – мое терпение лопается. Мы виляем между старыми автомобильными гаражами более получаса, а она не сказала ни слова о том, куда мы спешим.
– Метров сто еще. За следующим поворотом! Обещаю: тебе понравится! – буквально взмаливается она, видя, что я не намерен двигаться с места. – Пожалуйста!
Всматриваюсь в ее милое личико.
Я все еще не привык к своему изъяну. Приходится неотрывно глядеть, чтобы не упустить детали. Обычно пристальный немигающий взор нервирует моих собеседников. Наверное, я похож на Франкенштейна.
Не представляю, о чем она думает, когда смотрит на меня… с восхищением. Стесняется, опускает глаза, но я все равно ловлю этот взгляд.
Наше первое настоящее свидание, не считая коротких, но врезавшихся в память нечаянных встреч.
Позвонила сама, назначила время.
Согласился.
Что я делаю с ней? Сколько ей лет? Второкурсница… Вчерашняя школьница! Как же меня угораздило поддаться искушению? Опасному и, одновременно, сладкому…
Ее светлые глаза чаруют. Мягкие, распахнутые, доверчивые.
Нет, я совсем себе не удивляюсь! Ничего не могу с собой поделать рядом с такой красотой. И не жалею!
Она молода, импульсивна и очень амбициозна. Порой слишком самоуверенна на поворотах. В этом возрасте кажется, что весь мир у твоих ног.
Со мной так и было: отправился покорять Казбек в одиночку. Мне едва минуло восемнадцать.
Восемнадцать… двадцать лет – это время безрассудных поступков.
Меня остановили тогда. Мой тренер-отец крепко всыпал мне за ребячество.
Знаю: он испугался за сына. Однако знаю еще кое-что: он отсрочил мое восхождение, и, тем самым, лишил шанса на мировой рекорд.
Как мне хочется, чтобы ей не пришлось обуздывать себя. Она так хороша в своем горячем нетерпении! Все эмоции выплескиваются через край жгучей лавой. С ней мне кажется, что я понемногу оттаиваю после самой холодной ночи в моей жизни на высоте семь с половиной тысяч роковых метров.
Потрясающая девушка!
– Хорошо!
Я бесстрашно сдаюсь на милость красоте, и вижу, как она улыбается мне в знак искреннейшей благодарности.
Мы бежим к освещенному подъезду, переливающемуся разноцветными неоновыми огнями.
Я застываю на миг в замешательстве.
– Ты хочешь, чтоб мы вошли туда?
– Да, конечно! – она светится от предвкушения поразить меня. – Сегодня здесь играют «Северные Драконы»! Мне сказали, что ты обожаешь их музыку, – она уже достает из сумочки два приглашения и протягивает их громиле-охраннику.
– Вот дьявол! – чертыхаюсь я еле слышно.
Она оборачивается на меня удивленно. Наверное, все-таки расслышала.
– Тебе… не… нравится? – почти обречено выговаривает она.
Вижу, как тухнет в глазах радостный блеск отчаянного восторга. Уголки губ поникли, на лице – отпечаток смущения и стыда.
Я сразу понимаю, о чем она думает.
– Нет, ты не правильно поняла! – хочу прервать ее пытки. – Я действительно люблю их музыку! Дело вовсе не в группе!
– Дело во мне?
– Нет, глупая! Ты… нравишься… мне, – бросаюсь я красивыми словами прямо здесь, на пороге бара, на глазах у вышибалы. Но ее это успокаивает.
– Здесь раньше работал один человек, с которым мне лучше не встречаться, – объясняю я.
Она уже хочет задать вопрос.
– Это долгая история, – сразу пресекаю ее любопытство, – и не самая приятная для обсуждения.
Она кивает. Поняла.
Секунда. Нужно принять решение.
Я не знаю, как ей удалось достать «ви-ай-пи» -приглашения, но наверняка они ей дались нелегко.
Живое исполнение «Драконов»… Кажется, я влюбляюсь в эту малышку!
– Идем! – я беру ее за руку. – Жизнь без риска – не жизнь!
В тесном помещении людно. На сцене «жжет» молодая неизвестная группа – разогревает толпу. Главных звезд еще нигде не видно. На вечеринке кутит добрая сотня человек. Внешне обстановка выглядит грошовой: кресла, публика, музыканты. Как в любой другой забегаловке. Но только не в этом баре. За обманчивой дешевизной скрывается выдержанный, как односолодовый скотч, чистейший андеграунд.
Никаких кричащих лейблов! К черту роскошные аксессуары! Только негласные стили, только свобода и бессмертный рок! Сколько на самом деле стоит рядовой коктейль в чуть надтреснутой стопке, здесь не принято интересоваться. Деньги – вещь третьесортная, и, видимо, поэтому зажиточные «подпольщики» привыкли оставлять в баре пятизначные суммы.
– Ты раньше была тут? – кричу я ей на ухо.
– Нет! А ты? – небрежно спрашивает она.