Путь стрельбы

Так что…

Я решительно затянулась, замяла окурок и вылистала номер Старосты.

Он взял со второго гудка. На то и Староста. Всегда на связи, всегда поможет.

– Доброго утречка, ваш-сочество! – брякнул он подобострастно-весело.

«Ваше высочество» – эхо пьянки за знакомство.

Староста у нас старый – сержант морпех из бандито-крестьян. По официальной версии. Я не спрашивала. Но по поведению его очень быстро наклеила на него ярлычок «разведчик». У морпехов же есть разведка? Парни, которые из подводной лодки выныривают в унитазе штаба противника, хватают язык за пенис с тестикулами и ныряют обратно на подлодку, по дороге используя язык веслом – есть же такие, да?

Это я вспоминаю невысказанный никому сарказм от когнитивного диссонанса между шаблоном «морпех» и его поведением.

Старосту выбирали голосованием, и он поставил пару условий «взаимодействия себя и личного состава учебного подразделения». В частности, что мы устраиваем пьянку и толкаем спич про себя. Исходя из предположения, что следующие пять лет нам вместе прорываться через учёбу, и крайне желательно понимать, кому когда где какая помощь может потребоваться и кто какую может оказать, а так же какие темы в разговоре лучше избегать.

Я выдала дежурную заготовку «Даша, блондинка, дочь мэра». Мой будущий имитатор парня вслух задумался, «царь-царевна, мэр-мэревна?». Сам себя поправил, что не звучит, но принцесса останется принцессой, как ни назови.

У всех – утихло. У Старосты – нет. Но – грамотно, только в канальном общении без свидетелей.

Натягиваю коммуникационную маску «утомлённая принцесса», и мягонько, мурлыкающе-протяжно-устало:

– Староста, привет. Слушай, я сегодня не могу.

Староста, излишне весело со сквозящей заботой:

– Что, опять с Димой соревновались, кто кого перепьёт?

Добавляю злобности в голос:

– Дима сёдня ночевал у мамы… Хотя… сделай одолжение, спроси его, где он ночевал, а?

Староста:

– Вау-вау! Не всё в порядке в вашем королевстве, ваш-сочество… Так ведь и у Вани-дурачка появятся шансы на квест с призовой принцессой.

Вздыхаю, причитаю осуждающе:

– Ванечка, тебе до дурачка ещё восемь сотрясений и три запоя. И не перепутай: сначала – сотрясения, а потом запои.

Староста:

– О! Спасибо тебе за подсказку, добрая фея лечащий доктор!

– Да не на чем… Так, ладно. Короче. Меня сегодня не будет. По семейным. Надо домой сгонять.

Староста, сдержано-заботливо:

– Что серьёзное случилось?

– Не. Просто… скажем… приспичило с бабушкой поговорить, а она телефон не берёт.

– Ага… и после второй пары – никак.

Вздыхаю, чуть занудно:

– Мне кажется, что прогулять день по болезни – корректней, чем выставить в игнор половину занятий… только не забудь Диму прилюдно – именно прилюдно! – спросить, не знает ли он, что со мной.

Староста, весело-злобненько:

– Не учи воробышка чирикать. – помедлив, заботливо: – А таки на самом деле, что с тобой?

Задумчиво медлю, переключаясь на искренне-серьёзный тон, говорю ровно:

– Иван, когда потребуется помощь, я обращусь.

Староста, устало-разочарованно:

– Ладно. Понял. Давай, пока.

Положил трубку.

Я несколько секунд потупила на страницу с контактом Старосты. Ну, если честно, потупила над сомнениями, не было бы лучше, если бы вместо Димочки был Ваня, который не слился бы от моих кошмаров. И начал пытаться помочь…

Тяжело вздохнула, закрыла контакты, открыла Яндекс-такси.

Список мест…

Чуть ломаная линия на карте области… повышенная, 2409 рублей. И хрен с ним, это – надо. Только надо точку переставить. Не домой, а к бабуле.

По дороге дремала я над мыслью – «интересно, если бы у Штирлица был водитель, успевал бы Штирлиц выспаться?»

Бабуля была в теплице. На ней был спортивный костюм из девяностых. Один из десяти одинаковых, которые у неё на ротации. Мама пару раз пыталась дарить что-то посовременней, но бабуля всё возвращала броском через мамин забор.

Мне, на мой пятнадцатый день рождения, бабуля пояснила, что она типа в отставке, а это у неё типа униформа, и менять её она не будет в память о прошлом. На мамино возмущение – что за униформа из спортивных костюмов?! – бабуля захихикала и посмотрела на папу. Который покраснел и резко перевёл тему.

То, что спорткостюмы – униформа бандитской пехоты 90-х, я выгугливала долго.

И да… бабуля, она… если на меня натянуть её костюм, а ей покрасить волосы, со спины нас спутать – можно.

Думаю, я не первая, кто до неё докапывался с вопросом: как она не превращается в штурмовую тумбочку. Но, наверно, я единственная, кому она ответила, что просто никогда и ничего не боялась. И если хотела что сказать – не держала в себе. Хотя хорошо думала, как именно сказать.

Бабуля собирала помидоры. Повернулась на цоканье каблуков по брусчатке. Сделала удивлённо-скептическое лицо, и проскрипела добродушно:

– Дашка! Ты, сучка гламурная, твою мать ещё раз, херли не на учёбе?

И меня – отпустило… Очень захотелось сложиться в зародыш и заплакать, выплеснув всё единственному человеку в жизни, который никогда меня не ломал. Никогда не парился по поводу того, какая я. «Есть – и ладно, остальное херня».

Лицо само расплылось в нервной улыбке.