Твердый сплав

– Да, да, – кивнул Курбатов. – Но мы отвлеклись в сторону. Я слышал, у вас сейчас неприятности на заводе?

Рассказ был долгий, но он слушал ее, не перебивая; ему понравилось, что Воронова совсем освоилась и чувствует себя непринужденно. Так и должно быть, – ведь у них беседа, и только…

– В общем, все сразу свалилось… – кончила Катя. – И эта находка… Я как прочла, что рассказ какого-то старшины касается шпионов, так к вам бросилась…

– Сразу и побежали?

– Да, сразу. Ведь шпионы по вашей части?

– Значит, прочитали?

– Сознаюсь, простите уж за любопытство… Но ведь это к лучшему, не правда ли?

Курбатов помолчал, думая. Но Катя, не ожидая вопроса, продолжала:

– Мне в глаза бросилось, что говорится о Солнечных Горках. И я сразу вспомнила тот день. Уж очень он какой-то особенный был.

– Кто же тогда находился в подвале? Кого-нибудь помните? – майор хотел было оборвать ниточку Катиного рассказа, а потом решил, – пусть говорит. Он только сильнее сцепил пальцы и не сводил взгляда с лица девушки. А она опустила глаза и медленно перебирала концы шелковой косынки, накинутой на плечи.

– Кто же там был?.. Кто же?.. Честное слово, не припомнить… Соседка. Какие-то люди. Много людей… Вам ведь надо подробно? Да? – она посмотрела Курбатову в глаза и снова задумалась. – Мне тогда было только шестнадцать лет… Я никого не разглядывала. Мы ждали, с нетерпением ждали, чтобы скорей уйти. Боялись, что немцы найдут нас… Потом пришел моряк, я была около него… Нет, трудно… Сколько лет!.. Я, может, потом вспомню и скажу вам…

Курбатов понял состояние Кати, понял, что она действительно не помнит никого, кто был тогда с нею. Он протянул ей протокол – подписать, отметил пропуск и, встав, протянул на прощанье руку.

Лавров очень давно не был в этом городе. Последние годы он служил в одной из сухопутных частей: на флот из морской пехоты он так и не вернулся. После небольших городов все здесь ему казалось исполинским – и здания, и улицы, и деревья. Он шел по краю тротуара, чтобы никому не мешать своим чемоданом, разглядывал прохожих, объявления, автомашины.

Через полчаса он вошел в дом на Петровском проспекте и, получив у дежурного пропуск, уже догадавшись, куда его вызвали, но не зная – зачем, поднялся на второй этаж, где была комната 39.

На его стук ответили: «Войдите!» – и он толкнул дверь. В кабинете сидел мужчина в штатском. Лавров сначала хотел отдать честь, но передумал и только глухо щелкнул каблуками:

– Старший лейтенант Лавров.

Мужчина в штатском поднялся ему навстречу и, по-штатски же двумя руками пожав протянутую руку Лаврова, сказал:

– Курбатов. Очень хорошо, что вы прямо с поезда пришли сюда. Я вас ждал.

Он провел Лаврова к креслу, где только что сидел сам. Старший лейтенант вопросительно посмотрел на Курбатова.

– А-а! – засмеялся тот. – Сейчас все поймете. – Майор сел за стол. – Вы приехали сюда в связи с делом двенадцатилетней давности. Помните, в октябре сорок первого года вы, старшина Лавров, перешли фронт в Солнечных Горках. Помните? Ну вот и хорошо… Вы сообщили комиссару госпиталя, что вместе с группой советских граждан фронт перешли и пять немецких агентов.

Лавров потер мгновенно вспотевший лоб.

– Разве с этим делом не покончено? – он от волнения не заметил, что выкрикнул эти слова.

– К сожалению, нет. Тот человек, комиссар госпиталя, которому вы передали документы, погиб во время бомбежки, на пути сюда. Бумаги нашли только сейчас, буквально три… нет, уже четыре дня назад.

– А я думал, пойманы… Давно, в первый же… ну во второй месяц… Полная уверенность. И не спрашивал, не интересовался… Потом был эвакуирован, лечился, попал на север.

– Да, это все так. Мы и не виним вас. – Курбатов говорил спокойно, и Лавров тоже начал успокаиваться. – А вот теперь вы нам опять поможете. Ладно?

– Как же, надо обязательно найти! Вот жаль только… Ведь тогда я лучше помнил все. И людей, и вообще…

– Ну, ничего, ничего. Не все сразу. Позже я познакомлю вас с одним человеком, – может быть, вспомните вместе.

Он взглянул на часы, подошел к телефону и спросил в трубку:

– Брянцев еще здесь? Пусть зайдет минут через пять.

Потом майор вернулся к Лаврову:

– Ну, уже поздно. Спать пора. До свиданья. Вам приготовлен номер в гостинице. Это недалеко, рядом. Завтра утром приходите, поговорим. И пока очень много не думайте, спите крепко.

Лавров пошел к дверям. Курбатов проводил его. В коридоре Лаврову уступил дорогу высокий лейтенант с румяным юношеским лицом и черными, слегка вьющимися волосами; открыв дверь, из которой Лавров только что вышел, лейтенант спросил:

– Звали, товарищ майор?

Глава вторая

1

Авария с генератором «Электрика», казалось, могла дать Курбатову то первое звено, за которым потянулись бы другие.

Разговаривая накануне с Вороновой, майор неотступно думал об аварии. Но техническая комиссия должна была приступить к расследованию только завтра. Не было известно, в чем же истинная причина аварии. Не имея выводов технической комиссии, Курбатов все же решил начать расследование. С ГЭС посланный туда сотрудник сообщал, что нового пока ничего нет, поэтому Курбатов продолжал поиски пятерых.

План, разработанный Курбатовым и лейтенантом Брянцевым, был прост – и вместе с тем труден для исполнения.

Работник облисполкома Новиков, тот самый, который вел группу беженцев через фронт, также не смог вспомнить подробностей. Ценным в его показаниях было то, что среди беженцев был железнодорожник, раненный в руку (о котором сообщал и Лавров), музыкант со скрипкой да поныне живущие в Солнечных Горках жены ответственных работников с детьми. Помимо них, среди двадцати семи было десять военнослужащих красноармейцев во главе с лейтенантом – остатки взвода, выходившего из окружения.

С огромным трудом, после долгих поисков в архиве штаба округа, Курбатову удалось установить, что подразделение, вышедшее из окружения в октябре сорок первого года в районе Солнечных Горок, возглавлялось лейтенантом Седых.

Он отдал Брянцеву листок с фамилией Седых. Надо разыскать его. Потом он спросил у Брянцева – который час? Было уже шесть.

– Нам по пути, – сказал Курбатов, поднимаясь.

– Простите, товарищ майор, – ответил Брянцев. – Я начну розыски… сейчас.

– Сейчас? И сколько, вы думаете, это займет у вас времени?

– Не знаю точно. Ночь, может быть.

– Товарищ Брянцев, по ночам работать запрещаю… кроме исключительных случаев. Одевайтесь, нам по пути.

Они вышли в коридор, и Курбатов продолжал:

– Запрещаю, ничего не попишешь. Вы что сейчас читаете?

Брянцев, явно смущенный, что-то буркнул в ответ.

– Вот видите – и не поймешь толком, что. А читать надо. С женой когда в театре были?