Твердый сплав

– Ну, что вы скажете, Константин Георгиевич? – спросил Курбатов.

– Черт ногу сломит, – ответил Брянцев. – Может, эти трое тогда попросту уходили от преследования.

– Посмотрим, – Курбатов закрыл глаза. – Вы завтра же займетесь розысками музыканта. Никаких данных о нем пока нет. – Откинувшись на сидении, он смотрел в окно и мысленно подводил итоги.

Было двадцать шесть. Десять – военнослужащие. Среди них нужно проверить троих. Да вот еще женщина, Кислякова, – она разошлась с мужем, живет в Солнечных Горках одна, работает в райконторе связи.

О чем еще говорил подполковник Седых?

В операциях партизан они участия не принимали, да и сами партизаны еще не наладили как следует свою борьбу в ту пору. Только взорвали водокачку…

Брянцев вздрогнул от неожиданности, когда майор резко повернулся и, дотронувшись до плеча шофера, приказал:

– Назад в дивизию.

Отыскав подполковника, Курбатов спросил:

– Те, кто взрывал водокачку, – вернулись?

– Не все, при нас вернулся только один, – кажется, железнодорожник, раненный в руку.

– А где во время взрыва был Новиков, председатель райисполкома?

– В Солнечных Горках. Ну да, он нас привел в подвал, и примерно в это же время туда пришел этот железнодорожник.

– Спасибо. Извините, что побеспокоили.

И вот снова дорога, но ночь уже сгустилась, и шофер вел машину осторожней.

– Вы поняли? – тихо спросил Курбатов у Брянцева.

– Я понял, что вы хотели узнать, но не понял еще, что мы узнали. Если этот железнодорожник пришел в подвал один, стало быть, он знал адрес.

2

Примерно за неделю до того как генерал передал Курбатову новое задание, на «Электрик» приехал Позднышев – видный инженер-энергетик. Здесь налаживали производство выключателей для высоковольтной сети, сконструированных им, и работники завода нуждались в его помощи.

Позднышев снял номер в гостинице, но, казалось, жил на заводе. Там ему отвели кабинет – маленькую комнатку, единственным своим окном выходившую на крыши сборочных цехов, а дверью – в коридор. В кабинете он бывал редко и всегда с новыми друзьями – инженерами, большей частью молодыми.

Молодежь к нему льнула. Позднышев обладал неистощимым запасом добродушия и веселья и был очень талантлив, а молодежь всегда тянется ко всему талантливому.

Тем временем на ГЭС шло расследование аварии генератора. Позднышев не состоял в комиссии, но не мог не заинтересоваться делом, тем более что обследовавшие так и не могли сказать последнего слова: генератор разбит, а в документации никакой ошибки нет. Сошлись только на одном: инженер Воронова вела монтаж генератора правильно. Катя вздохнула с облегчением, но на душе у нее – и не только у нее – остался неприятный осадок. Кто же все-таки виноват в аварии?

Козюкин – тот лишь снисходительно улыбался:

– Заседали, заседали… Чаи гоняли, бумагу портили и нервы себе и другим, а результатов нет?

Встретив Воронову, Козюкин еще издали протянул ей обе руки:

– Здравствуйте, племя младое, – раздавался сверху его баритон: он был выше Кати чуть не на две головы. – Вас-то, во всяком случае, можно поздравить, и… простите мне, Христа ради, мои мыслишки, что это вы напартачили. Каюсь, каюсь, Екатерина Павловна.

Катя освободила свою руку из его двух: рукопожатие оказалось чересчур долгим.

– Вы так убедительно говорили тогда, на летучке, – ответила она, – что я даже сама готова была поверить…

– И плакали, Екатерина Павловна, знаю… Ну, виноват, виноват, еще раз простите… Вы куда? К себе? – Он собирался взять ее под руку.

– Нет, в цех.

– A-а, ну, нам не по пути. Кланяюсь, Екатерина Павловна.

По дороге в цех Катя снова заглянула к Позднышеву: взять сделанные в синьке чертежи. Позднышев обрадовался ее приходу:

– Ну что, Катюша, у вас сегодня гора с плеч свалилась?

– Все равно с завода пятно не смыто. Все равно, быть может, кто-то из нас виноват.

Дверь тихонько отворилась. Вошел главный бухгалтер Войшвилов, седеющий, чуть сутулый старик. Он спросил насчет какой-то накладной, потом, взглянув на оживленное лицо Кати, с улыбкой спросил:

– Радуетесь?

Катя смутилась. Позднышев сунул трубку в карман и вышел в коридор, сказав Кате:

– Я в цех, скоро вернусь.

Бухгалтера он пропустил вперед. В коридоре старик обернулся к Позднышеву:

– Что, довольна дивчина?

– А как же ей не быть довольной?

Бухгалтер потер переносицу:

– Да, комиссии проверяли тщательно. Ошибки быть не может.

Позднышев замедлил шаг, громко хрустнул пальцами:

– Я, по правде, недоволен расследованием. Слишком поверхностно все-таки.

Старик тревожно заглянул Позднышеву в лицо. Инженер продолжал:

– Конечно, поверхностно. Как-никак, этот генератор – вещь новая, сложная. Тем более, скоро на крупнейшие стройки будем работать. Вдруг чего-нибудь недоучли, не научились. Расчеты надо посмотреть. Хоть Козюкин и большой авторитет, но…

При упоминании имени Козюкина лицо бухгалтера внезапно побелело. Но Позднышев не искал глазами собеседника. Он смотрел на свои похрустывающие пальцы, погруженный в размышления.

– Вы не видели Козюкина? Где он? Хочу сам разобраться, что к чему… Да я, собственно-то говоря, уже начал.

Бухгалтер вдруг заспешил: