Маша

Резко наклонившись ко мне через прилавок, что я от неожиданности снова дернулась в сторону, Максим тихим, но спокойным бархатным тоном сказал так, чтобы услышала только я одна:

– Я тебя где-то видел. И не просто видел, а между нами что-то было. Осталось только вспомнить что и где. А я вспомню, поверь мне! И, возможно, после этого, мы еще раз встретимся. Это будет зависеть от того, с чем именно будут связаны эти воспоминания.

Я же смотрела прямо в его, до боли, красивые, карие глаза, пытаясь не показать страха, нарастающего во мне вновь, и не закричать только от того, что он наклонился ко мне и разговаривает со мной, глядя на меня прямо и неотрывно. В то же время его теплое дыхание коснулось моего лица. Кровь отхлынула с моих щек и унеслась куда-то вниз.

Мои страдания закончились, когда взяв пиво, они наконец-то ушли, с веселыми смешками обсуждая мое поведение.

Меня так сильно колотило, что руки дрожали и ноги не держали, а сердце снова выскакивало из груди. Я нащупала рукой стул и села. Я стала задыхаться и одновременно плакать. Наверное, любой психоаналитик сказал бы, что это обычная нормальная реакция на человека, который взял тебя силой, и только что с тобой, по прошествии нескольких лет, заговорил, как ни в чем не бывало.

Слава Богу, клиентов больше не было. Я быстро умылась трясущимися руками в туалетной комнате, закрыла магазин и бросилась к ближайшей аптеке. Вернувшись обратно, выпила сразу пять таблеток успокоительного.

Господи, ведь правда же говорят "земля круглая"! В голову пришла внезапная мысль, а если бы я действительно после той роковой ночи забеременела бы от него, стала бы я похожа на свою мать? Так же бы обращалась с ребенком, видя в нем его отца? Ненавидя его всем сердцем! В чем же я осуждала маму? Я просто себя не представляла в такой ситуации. Но ведь она могла бы быть! Я бы мстила ребенку за его жестокого папашу, зная о том, что он не ведает о своем продолжении, и не сможет заступиться за свое чадо. Я бы также словами, а может и действиями причиняла боль сыну или дочери этого животного. И от этого получала бы удовлетворение. Око за око. А может быть и нет. А может я своего малыша любила бы больше жизни. В нем же была бы и моя половина. Моя кровь. Спасибо судьбе, что она не заставила пройти меня и через это испытание. Я не хотела от Максима ребенка. Я хотела, чтобы он сдох!

Интересно, как он проводил эти четыре года своей жизни, пока моя душа медленно ломалась на части? Чем был занят? Кого ласково обнимал и целовал, пока я помнила только боль и хронический страх от встречи с ним? Пока я избегала всех мужчин. Пока мучилась кошмарами. Готовилась к вечному одиночеству до самой своей смерти. Да, он не был женат. По крайней мере, обручального кольца я не увидела. Да и кто сможет жить с таким чудовищем изо дня в день, деля с ним долгими темными ночами постель? Меня передернуло от воспоминания его твердой и горячей восставшей плоти, входящей грубыми толчками в мою беспомощную и слабую плоть. Он был слишком большим и мощным, а я слишком маленькой и узкой, и это никак не могло быть безболезненно. Даже если бы он очень постарался смягчить свое грубое вторжение.

От моих мрачных мыслей, одолевавших голову, меня спасла Мариша, которая зашла в магазин, потревожив колокольчик над дверью. Я подняла на нее испуганный и затравленный взгляд. Мой ангел-хранитель подоспел в минуты полного отчаяния, когда она мне действительно была нужна, словно воздух.

– Господи, Маша, ты вся белая, – голос подруги звучал тревожно, – Что случилось?

– Он… он, – я сделала глоток воды из стакана, который дрожал в моих руках, расплескивая жидкость на пол, и еле смогла поставить его обратно на прилавок.

– Кто он, Маша? И что он сделал? Тебя опять кто-то обидел? Говори! Не пугай меня!

– Тот парень, который.... который.... – я закрыла лицо руками, пытаясь унять дрожь, – Он вернулся. Марина, он вернулся! – я стала кричать и бить ладошкой по прилавку. У меня началась запоздалая истерика. От ударов по прилавку, стакан упал на пол и разбился в дребезги, как и вся моя жизнь.

– Он вернулся, Марина, вернулся! – я продолжала бить руками по деревянному покрытию, не замечая боли в ладонях, пока подруга не вывела меня к себе из-за прилавка, крепко обняв.

– Тшш, все хорошо, – Она гладила мои волосы и спину, пока я ее крепко обнимала и рыдала на ее плече, – Тише, родная. Клянусь, именно сейчас, будь он здесь, я бы выпустила ему пулю в голову, видя, что он с тобой сделал.

Немного успокоившись, видимо, наконец-то, таблетки подействовали, я отошла от подруги, нервно потирая руки, и села на стул для клиентов, которые могли им воспользоваться, пока стояли в очереди.

Мои щеки были мокрыми от слез, губы еле заметно дрожали.

Марина осторожно спросила у меня:

– Он был здесь? Что он сказал, когда увидел тебя?

Я кивнула и тут же отрицательно покачала головой:

– Да, здесь. Со своим братом, да будут они оба прокляты! Ничего он не сказал, Марина. Он, видимо, меня даже не помнит. И вообще может не помнить ту ночь. Он тогда был сильно пьян.

– А ты уверена, что это он? Может похож просто.

Я снова отрицательно покачала головой:

– Нет, это именно он, – сказала вслух я, а про себя добавила: его запах, его голос, его губы и глаза.

– Да уж. Я надеюсь, он все-таки вспомнит, чтоб его совесть съела. Изнутри.

Я резко вскинула на Марину затравленный и испуганный взгляд:

– Нет, Марина. Лучше молись, чтобы не вспомнил. Если вспомнит, я пропала. Я чувствую это.

– Все закончилось, Машунь, – успокаивающим голосом обратилась ко мне подруга. – Хватит дрожать, как осиновый лист. Видишь, – Марина обвела рукой магазин, разговаривая со мной, как с маленьким ребенком, – нет его. Не сделает он тебе больно. А если вспомнит и сделает, то я ему яйца оторву. Он пожалеет, что вообще в тот вечер вышел из дома. Он должен тебе ноги целовать. За то что на свободе, а не сидит за решеткой. Насильственные действия – страшная статья. Он бы в тюрьме не выжил. Знать бы где он живет, я бы заявилась туда. Чтобы посмотреть ему в глаза и вырвать их вместе с руками и "мужским причиндалом", что болтается без дела и приносит лишь вред. Таким ублюдком нужно отрезать его еще при рождении.

Маришка села рядом со мной, и снова меня обняла, укутывая своим теплом и передовая мне свое спокойствие и силу.

Я кивнула:

– Да, нет его. Его здесь нет. Все закончилось, – бормотала я ей в плечо, крепко к ней прижимаясь, – Мариш, прости, я не смогу сегодня попасть к Вове. Извинись за меня. Я знаю, как это было для него важно, но клянусь, я не в состоянии.

Подруга понимающе кивнула.

– И еще, – продолжила я задыхающимся шепотом, впиваясь ногтями в ее руку, – если тебе не трудно, проводи меня сегодня домой, пожалуйста, – я подняла на нее умоляющий взгляд. С моих ресниц капали слезы прямо на ее дорогую одежду.

Подруга снова кивнула и крепче прижала меня к себе, плача вместе со мной.

Ошибочно я считала, что все закончилось. Все только начиналось!

Глава 7

Несколько дней я приходила в себя. И, вроде бы, успокоилась. Ну вернулся, и что с этого? Может он ненадолго. Может он уже и уехал. Может, эта встреча лишь случайность. Насмешка судьбы.

Буквально, через неделю с небольшим, я как раз была на выходном после нашей встречи с Максимом, у меня состоялся телефонный разговор с Вовой. Я узнала, что это за сюрприз, которой так и не дождался меня. Я была потрясена и разбита эмоционально в тот день, когда мне хотели его преподнести. В эти сложные для меня дни, Марина бывала у меня практически каждый вечер, и благодаря ей, нервозность и стресс ушли, не оставив и следа.

Мною, а вернее моим творчеством и нашей группой, заинтересовался какой-то опытный продюсер, хороший знакомый Вовы. Он с Москвы приехал в наш город посмотреть на меня и ближе познакомиться для дальнейшего делового сотрудничества.

– Мы переедим в Москву? – спросила я у Вовы, стараясь скрыть в голосе проявляющуюся нервозность и волнение.

Глубокий вздох, и Вова ответил:

– Не мы, а ты одна. Он за тобой приехал.

– А как же наша группа?

– Ты будешь теперь работать сольно.

– Бросить всё? Всех вас? Тебя, Марину? Вов, это несправедливо! Я не смогу без вас, пойми! Вы все, что у меня есть в этой жизни!

Вова старался говорить твердо и уверенно, надеясь меня убедить:

– Сестричка, послушай меня сейчас очень внимательно. Такая возможность выпадает раз на миллион. Я не могу бросить сейчас свою маму, она болеет сильно. Да и дом тоже бросить никак не могу. У матери никого, кроме меня нет. Она без меня не сможет. А Марина не уедет без меня, даже чтобы тебя поддержать. Мы с ней уже почти семья, и когда поженимся – вопрос времени. С этим тоже затягивать не будем. Но ты получила редкий шанс, который выпадает в нашей непростой жизни не каждому. Наша группа была лишь маленьким стартом. Пришла, наконец, очередь, сделать уверенный шаг вперед. Ты знаешь, какой у тебя шикарный вокал и как ты талантлива, – я молча его слушала, стараясь сдержать слезы, – Не отказывайся от него. Подумай хорошенько, прежде чем сказать твердое “нет”.

Я всхлипнула, и честно сказала:

– Мне страшно.

– Я понимаю, – Вова продолжал меня убеждать, с каждым словом вливая уверенность, – всегда страшно отрываться от родных, покидать место, где твои близкие и друзья. Но эта повседневная рутина не для тебя. Ты что, всю жизнь хочешь работать продавцом? И наши старания с Владом пройдут зря, и мы не услышим нашу милую и красивую солистку на популярных радиостанциях. Мы к этому два года шли, Маш. Новый город – это новая жизнь. И я уверен, что она будет ярче и насыщенней, чем прежняя здесь. Тем более, ничто нам не помешает приезжать друг к другу в гости.