Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец

– Не приблизит и не отдалит. Враг рода человеческого лжив и хитер, у него много иных способов губить души людские. Он убивает посредством грешных людей не только оружием, но и абортами, развращением молодежи, культом смерти, безбожием, всевозможными тоталитарными сектами и государственными религиями. И ты можешь бороться со всем этим, следя за своею жизнью. Но изменить человечество тебе не по силам. Ты не справляешься со своими искушениями, куда тебе до соблазнов людских. – вкрадчиво наставительно произнес священник.

Михаил призадумался.

– Может быть, я и прислушаюсь к словам твоим. Впредь оставлю прошлые грехи властей наших и взгляну на нынешнее положение вещей. И окажется, что проблем великое множество. Ведь они не только начали наращивать вооружение, но и модернизировать орудия убийства. Ты как священник напоминаешь мне о послушании власть имущим, впрочем, я и не перечу людям порядочным и добродетельным, однако никто не заставит меня слушаться злых правителей, впавших в заблуждение. Власть земная всегда грешна, и кому-то всегда следует напоминать им о правде, об истине, и если священники в большинстве своем поддерживают сумасбродство светской власти, то приходиться мне быть гласом, вопиющим о правде. В церкви есть идеологический раскол. Так одни священники призывают защищать отечество ценой греха убийства, другие хотят разрешить смертную казнь, дабы вернуть и укрепить ветхий закон глаз за глаз. Они впадают в ветхость и забывают о новом человечестве, которому чуждо всякое насилие. И есть те священники, которые поддерживают меня, которые говорят о жертвенности. “Готов ли ты пострадать за Христа, за учение Христово?” – вопрошают они, говоря о непротивлении злу, ибо пускай враги наши губят тело наше, души наши им не погубить. А те кто, защищаясь, убивают, калечат, тем самым тело своё спасают, но душу свою ранят, губят. Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость и церковь, наконец, перестала сомневаться в добродетели, и приняла миролюбие Христово.

– Не разбрасывайся семенами вражды, Михаил, ибо тем самым ты противоречишь самому себе. – грозно ответствовал отец Арсений, посерьезнев. – Не тебе делить людей на правых и неправых, на людей хороших и плохих. Господь сам решит, как поступить с ними. Обрети смирение, Михаил, смирись, наконец.

– В том-то и заключается драматизм моей жизни, ибо мое мировоззрение отличается от общепринятого светского мировоззрения и консервативного религиозного. Я нигде не могу найти себе пристанища.

– Прошу не умаляй свои достоинства. В тебе горит лампадой вера, которую ты проповедуешь всем людям. – смягчился священник. – Ты человек искренно верующий в миролюбивого Бога, потому находишься в храме Божьем, беседуешь со мной. И прошу, не ищи себе места, словно дворовый пес. Ты немаловажная часть будущих времен, и пока они не настали, ты, Михаил, обречен на беспокойство.

– Но когда настанут те времена? – возопил Михаил, так что некоторые прихожане обернулись. – Прежде чем просить у Бога прощения, необходимо самому простить. Я к такому не готов. Как я могу простить убийц, ведь они распяли Спасителя? О как бы я желал, чтобы Он стал последним невинно убиенным, последним убиенным. Но Он простил палачей своих, толпу злословящих Его, он понес грехи мира, и люди должны были одуматься, прозреть как слепорожденные, но они продолжили убивать. Во мне нет гнева на них, нет жажды мести, я даже могу простить их. Но понять – вот, что я никогда не смогу, никогда не пойму как можно так поступать. Для чего все эти орудия убийства, казни, войны и воинство. Всё это бессмысленно!

– Смысл как раз имеется и он дьявольский. – ответил отец Арсений. – Враг рода человеческого развращает людей жаждой наживы, соблазняет чужими богатствами. Цель оружия разрушать, губить, покорять. Таковы цели и дьявола, и не стоит недооценивать его потуги к обольщению властителей земных. Предположим, ты сумел уничтожить всё оружие, какое когда-либо было создано на земле. И я почти уверен у дьявола, найдется масса других способов губить людские тела и души.

– Но многие отзовутся, нагрянут к тебе в урочный час, даже некоторые из воинства. Вон, видишь, стоит рота солдат возле иконы казанского образа Богородицы. – сказал священник и указал.

– И ты ещё спрашиваешь? Конечно, я их вижу. Всю литургию посматривал на них, понимая, что они здесь ради моего искушения.

– Но ты, несмотря на все препоны, остался в храме. А всё почему? – спросил отец Арсений и, улыбнувшись, тут же ответил. – Да потому что Ангел Хранитель подсказал тебе ту истину, что пред Богом все равны, все мы в одинаковых одеждах, среди прихожан нет господ и слуг, военных и гражданских, нет мятежных мыслителей, и я нисколько не возвышаю себя пред вами. Безусловно, мое служение угодно Богу, на мне лежит большая ответственность за души людские, но и твоя душа не меньше моей.

– Иногда я думаю, что прихожу сюда не ради молитв, но для того чтобы услышать твое разумное наставление. Всё же я прошу тебя не уподобляться тем священнослужителям, которые разрешают насилие и войну. – молвил Михаил готовый уйти.

На мгновение они приумолкли, задумавшись каждый о своем, дабы вскоре перенаправить диалог в русло суеты. Священник начал первым:

– Помнишь в Евангелии написано о человеке, которому было поручено помогать нести крест Спасителю. Так вот, и тебе нужен помощник, а точнее заботливая и благочестивая супруга. Ведь я надеюсь, ты уже перестал думать об Анне.

– В том то и состоит главная причина моего одиночества, я ничего и никого не забываю. – с горечью ответил Михаил. – Есть много причин, почему я один. Во-первых, женщины стереотипны и потому не приемлют мое миролюбие, им нужен защитник, а меня они почитают трусом. Во-вторых, моя стезя проложена чрез горести, изгнания, обиды, и всё это будет терпеть моя воображаемая тобой супруга, и разве я посмею обречь какую-либо женщину на такие муки. К тому же они тщеславны и сребролюбивы, цинично расчетливы, в этом плане я для них ничтожество, раз раздаю все свои заработки нищим и больным.

– Не все таковы. И ты всё время преувеличиваешь. Сейчас в храме находится одна порядочная особенная девушка, желающая с тобой повидаться. Она ко всему прочему наслышана о твоей пацифисткой деятельности и одобряет твое предприятие.

– Таковых просто не существует. – усмехнулся Михаил про себя, и внешне обернулся.

– Придется тебе лично убедиться в правдивости моего краткого описания. – улыбнувшись произнес отец Арсений, затем подозвал к себе девушку. – Мирослава! – та немедленно отреагировала, застенчиво, даже боязливо подошла к нему, наперед зная весь замысел священника.

Михаил в свою очередь несколько занервничал, отчего некоторая раздражительность посетила его усталую душу.

– Не думал что ты когда-либо будешь заниматься сводничеством. – жестко сказал Михаил своему другу.

– Неправда. Я лишь исполнил скромное желание этой молодой особы. Считай она мой заместитель, отвечающий за твое духовное спокойствие. Чувствую, скоро настанут трудные для тебя времена. Впрочем, и я в скором времени буду заступаться за тебя перед патриархом.

Михаил не стал ему отвечать, так как захотел поскорее покинуть пределы храма, становящиеся столь беспокойными и суетными. Он сложил кисти рук особым образом, правую ладонь положил на левую и приклонил главу. Отец Арсений благословил его и, пожелав своему другу мира в душе, отошел к другим прихожанам.

Даже не взглянув на девицу, миротворец зашагал в сторону выхода. В нём зародился страх перед этой неизвестной женщиной. Впрочем, девушка оказалась настойчивой. Уже на улице, та сняла с главы своей белый плат, обнажила тем самым власы цвета темного дерева. Отчего ему пришлось мельком взглянуть на неё. В сей деве отчетливо была выражена естественная красота, единственным гарантом которой и доказательством является девственность, какова явственно не утрачена оной девушкой. Порядочность её он явственно распознал, стоило ему только взглянуть на её простую одежду. На ней была одета серая юбка до сапожков, пальто, меховая шаль, всё виделось родным и неброским, без пошлости, вычурности, вульгарности. Она предстала пред миротворцем, внушив тому смущение и некоторое сомнение.

– Вы и вправду так боитесь людей, что избегаете всякого, кто осмелится с вами заговорить? – спросила Мирослава.

– Недоверие моё вызвано желанием оборониться и преждевременностью выводов. И вы правы, я боюсь присутствия, контакта, взаимодействия с любой женщиной. Потому что только женщина может навредить моей душе.

– Тогда будьте уверены, я здесь не для того, чтобы вас осуждать. Вовсе наоборот, я хочу вас поддержать.

Снежные хлопья начали ниспадать с тяжелых небес.

– Вы все одинаковые, меркантильные и расчетливые. Прочтите женские романы, впрочем, любые произведения написанные женщиной, везде героини влюбляются в богачей, а затем только в их положительные душевные качества. Будь на месте главного героя, например дворник подметающий улицу в оранжевой жилетке, она бы прошла мимо. Вы называете любовью страсть к достатку и жажду наживы. Всё время ищете спонсора побогаче, да перспективней предыдущего. Нет, увольте, я не поведусь на такое. В моей жизни не будет женщин. – уверенно молвил Михаил.

– Разве вы не боитесь одиночества? – спросила Мирослава. – Говоря подобным образом, вы отвергаете всех. Особенно порядочных женщин, которым безразличны ваши доходы.

– Одиночество есть большая часть моей жизни, и я никому не позволю, лишать меня сей уединенности. – говорил миротворец. – И чем меньше у меня друзей и родственников, тем меньше будет жертв политического гнета. Лучше, если я один буду страдать за правду. И тогда никто не сможет мне угрожать, они не посмеют шантажировать меня, ведь у меня никого нет, окромя самого себя. Если меня убьют, то никто не огорчится, и это хорошо.

– Слишком поздно, Михаил. Теперь у вас есть я, и вычеркнуть меня из своей жизни вы не сможете. Да, признаюсь, мы только познакомились, и вы ничего обо мне не знаете, но я искренно мечтала встретить человека похожего на вас. – мягко произнесла девушка.

После таких слов самообладание Михаила поколебалось, отчего он впервые не смог ответить в защиту своих доводов.

– И не говорите о жертвенности. – продолжила она. – Я знаю, на что вы идете, какой крест вы несете, и я не страшусь будущих невзгод и гонений. Мое желание состоит в содействии вам.

– Если бы вы были не столь упрямы, юная леди, то я бы давно уже распрощался с вами. – собравшись с силами смягчился он. – Но я соглашаюсь на вашу отзывчивость и обещаю обратиться к вам за помощью при первой возможности. А пока меня ожидают неотложные дела. До скорой встречи.

– До свидания. – вымолвила девушка, она хотела было продолжить оборванный диалог, однако миротворец зашагал в сторону автомобиля, так ни разу и не обернувшись.

Странное противоречивое чувство в нем зародилось, одновременно отторжение и принятие. Безусловно, его сердце не разожглось любовными импульсами, но и не охладело безразличием. В оной незнакомке было нечто притягательное, что по природе трудно осознаваемое. Потому, дабы не мучить себя мыслями о ней, он уже сидя на заднем сиденье автомобиля отечественной марки, начал размышлять о постороннем.

“Прослушав недавно довольно безнравственное произведение о Робинзоне Крузо, я приметил один многоликий отрывок. Сюжет этой сцены состоит в том, что главный герой и его спутники убивают дикарей. После описания череды сцен насилия, автор говорит нам о вероисповедании каждого из убийц: двое протестантов, один католик и один язычник. Отсюда вытекает мое собственное наблюдение, явно незамеченное автором сего произведения, согласно которому все три верования не предупредили их о грехе убийства. Вот почему святыми мучениками величают не убийц, но жертв, которые, не сопротивляясь, безгреховно исполнили заповедь Христову. Короче говоря, произведение, которое называют детским, изобилует кровопролитием, отчего сразу же является недостойным для прочтения. Можно сделать вывод, что истинные христиане там, в Архангельском храме, и я точно знаю – отец Арсений никогда никого не ударит, и в том исполнение воли Божьей миролюбивой. А все конфессии читают Евангелие, но употребить уроки жизни в самой жизни не хотят. Вот почему великие писатели не пишут о жизни, но учат жизни.

Многие люди, читающие Библию, желают знать больше, не в духовном плане, а в суетном. Так они спрашивают, например, что делали в Эдеме прародители до грехопадения, и иные вопросы наподобие приведенного задают. Они словно не понимают простую вещь, что если бы книга рассказывала всё до мельчайшей мысли и самого незначительного действия, то читатель тратил бы свою земную жизнь на чтение, столь объемисты были бы книги, вместо того, чтобы любить Бога и творения Его. Поэтому Дух Святой разъясняет кратко, но глубокомысленно”.

Мысли в душе Михаила зарождались хаотично, затрагивая различные темы. С одной стороны в его жизни мелькнула светлая беспечальная удача повстречать такую хорошую девушку, но с другой стороны она внушает ему очередные сомнения. Всё это уже было в его жизни, и всё прошло, ушло безвозвратно. Или же может, пришло время, уйти на покой, подружиться с Мирославой? И позабыть все свои категоричные убеждения, направленные на противостояние злу, наконец, перестать подвергать свою жизнь риску, более не быть мнительным и не подозревать измену на каждом шагу. Может быть, тогда перестанут являться ему те видения будущего, та зловещая темная фигура – его антипод, может быть.… Именно это последнее и смутило его чувства, всегда прямолинейный и холодно-горячный, Михаил буквально встал на перепутье дорог, или же просто впервые остановился, чтобы отдышаться полной грудью.

Осмысливая происшедшее, он возгорался ранее неведомым чувством вдохновения, ведь если его догадки верны, впервые ему выпало в судьбе повстречать человека способного принять его мировоззрение. Отец Арсений не в счет, так как он священник, а значит, обязан принимать каждого, грешного иль праведного. Все препровождены Господом к тому человеку, кто может вразумить заблудшего, наставить того на путь истинный. Отнюдь, Мирослава не позабудется им бесследно. Михаил практически уверен, что им предстоит встретиться в будущем, если конечно он не будет осужден и посажен в тюрьму. Ведь скоро ему предстоит отправиться на своеобразное судилище. В палатах правительства будет решена последующая жизнедеятельность сего миротворца. Поэтому он и затеял эти романтического склада думы, ради отвлечения от тягостных предзнаменований.

Позже Михаилу предстоит задуматься насчет интересов Мирославы, которая безоговорочно влюблена не в самого миротворца лишенного внешнего обаяния, у коего отсутствует вкрадчивый дикторский голос, у которого нет примечательной привлекательности, а влюблена оная юная особа в идейную направленность его мятежной души. Впрочем, все движущие силы миротворца связаны неразлучно с заповедями Христа Спасителя. Именно Господь устраивает мир между людьми, в то время как дьявол расточает войны. Именно к Господу Миролюбцу должна быть направлена её благосклонность.

Многие осудят её легковерность и поспешность навязывания общения, и поступят неверно, так как выбор девушки не логичен, но сердечен.

Впрочем, просматривая произведения искусства, невольно приходит на ум души мысль о преувеличении значения отношений между мужчиной и женщиной, сие раздуто настолько, что стало целью жизни для многих людей. И если человек лишен таковых отношений, то почитается неполноценным и заведомо несчастным, о том кричат визуальные произведения и слуховые музыкальные, литературные также не отстают от них и всюду хотят навязать цинизм в виде расчетливого отбора пары. Люди скачут от одного человека к другому, тем самым ослабляя значение человеческой личности, для них каждый заменим, вот и занимаются кастингом, словно старые или сломанные вещи выбрасывают на помойку, не только изношенные истрепавшиеся, но и практически новые, чистые, по причине избытка других вариантов. Так поступает циник, когда соблазняет девушку, в которую влюблен романтик, тем самым он жестоко отбирает счастье у романтика и обрекает его жизнь на одиночество, ведь другую ему полюбить невозможно. Современная жестокость изощрена и часто скрывается за научными терминами о силе и доминировании, однако всё это бездушие при несомненном наличии души. Люди перестали думать, прежде чем, что-либо предпринять, они эгоистично отбирают чужое, не задумываясь о последствиях. Таковы современные отношения, неромантичные, неустойчивые, потому малейшая ссора, либо проблема могут разрушить оные хрупкие конструкции, основанные на физиологическом влечении и жажде удовольствий, достатка, веса в обществе. Куда подевалась жертвенность и сострадание? Парам всегда нужно задавать себе такие вопросы. А что если мою вторую половинку постигнут несчастья, болезнь препятствующая передвижению, либо к зачатию ребенка? Что если утратится не только здоровье жизнедеятельности, но и служба, заработок, если любимого постигнет душевная напасть? И ответы на эти вопросы определят серьезность человеческих отношений и докажет наличие любви в сердцах супругов, либо наоборот выявит истинное бесчувственное приспособленчество оной пары. Ведь нередко, или даже в большинстве своем, начинают знакомиться, встречаться не из-за сердечной целомудренной влюбленности, а по оценке параметров. Чаще можно увидеть пары, кои лишены любви, они живут в лености, им просто-напросто удобно так жить, создают семью скрепляющим чувством, в которой будет не любовь, но леность. Таким образом, романтика искореняется из межличностных отношений двух полов, потому-то Михаил в свои средние лета никогда не состоял в отношениях с девушкой, ибо не сыскал свою единственную. А стремиться к супружеству без любовного чувства есть безнравственное надругательство над честью и достоинством.

Суррогатные отношения обусловлены приспособленчеством в сложившейся ситуации, это когда тактический расчет правит людьми, и они исполняют не волю сердца, но волю разума вовлеченного в жажду наживы. К человеку начали применять рыночный подход – “технические характеристики”, функциональность, дополнительные приспособления, прибыль, долговечность, и так далее, что явно снижает процент обретения счастья в обществе, если его коэффициент равен нулю. Куда подевалась жалость, милосердие, жертвенность, люди готовы опрокинуть и разрушить мир человека, лишь бы не нарушить свое привычное благополучие. О том вторят зарубежные фильмы и сериалы, но уберите из них всё насилие, весь порок вырежьте, и что останется? Определенно ничего. Кому суждено приостановить их пагубное влияние? Кто осмелиться ворошить осиный улей? Тот, кто толком подустал от безнравственности сатириков, когда в искусстве властвуют сатиры, фавны и другая языческая нечисть, чья судьба предопределена Содомом, именно тогда культура претерпевает насильственное вторжение инородных помыслов греховного свойства. И моралистам ничего не остается, окромя проповедования добродетелей, ибо добродетельность – единственная мера способная достичь очищения искусства.

Эти и другие вопросы не выходили из души Михаила, но не касались его прямой деятельности. Взывать о мире – вот к чему он сподоблен. И то служение лишено семейного счастья, либо семейных горестей, впрочем, и на сей обстоятельство жизни у него имеется достойный ответ в виде сравнения. Он обыкновенно говорит так: “Вы можете жалеть меня, ведь у меня не будет семьи, детей и потомков, я останусь нецелованным девственником, и ни одна женщина никогда не полюбит меня. Пусть будет так, но каждый ли из вас видел своими глазами океан, каждый ли из вас летал на самолете, каждый ли напишет книгу или сочинит симфонию? Не каждый из нас. И некоторые из нас будут печалиться по причине незнания, другие не станут и думать о чем-то недосягаемом или о ком-то недоступном. Я же изменчиво буду желать, и отрицать саму мысль о желании”. И Михаил, безусловно, окажется прав, рассуждая так, будто он реалист, оставаясь при этом несокрушимым романтиком.

Притча об очах печали и очах радости

Художник ехал в троллейбусе, смотря на утренний туман, застилающий сонный город. Его творческий взор ни на чём не задерживался более мгновения, ожидая узреть нечто действительно прекрасное и вдохновенное. Проехав еще несколько остановок, у пешеходного перехода он увидел девушку в черных очках и тростью. Она нерешительно ступала и возвращалась обратно на шаг назад, перебирая концом трости по поверхности асфальта. Было видно сколь страшно ей вслепую переходить через проезжую часть дороги. Оная слепая девушка немедленно запомнилась художнику, отчего ни о чём ином он не мог и помыслить. В нем возросло желание помочь ей перейти через дорогу, появилось желание уберечь её от опасности. Однако троллейбус поехал дальше.

Только на следующий день история повторилась. Художник вновь увидел у пешеходного перехода те же метания и испуг юной девушки в черных очках. Только в этот раз он вышел на ближайшей остановке и направился к той несчастной. Он подошел к ней и предложил свою помощь. Та с радостью согласилась. Художник вежливо взял её за руку и провёл на другую сторону дороги. После, поблагодарив его, слепая девушка уже куда уверенней зашагала в сторону учебного заведения. “Видимо её раньше подвозили, но сейчас что-то произошло и ей приходится одной добираться до места учебы без провожатого” – подумал он, глядя, как она медленно идет, перебирая тростью. Он глядел на неё и воображал – “Вот я некрасив и не умен, но она будет рада и такому жениху. Я мог бы стать её глазами. Но горе постигнет меня, когда я стану показывать ей свои картины, она не увидит их, лишь размытые очертания, цветовые пятна. Она не сможет понять моего восторга, для неё мои труды бессмысленны. Глаза её не нарисовать, ибо они бесцветны и невыразительны. Я могу написать объемную картину мастихином, но и тогда не постичь ей всего моего великого замысла одним лишь своим осязанием. Я мог бы описать ей словами картины свои, но я плохой рассказчик, ибо кисть заменила мне язык, а краски стали моею речью. Я осознаю, что нам не быть вместе, но сколь я сожалею об участи её” – воскликнул художник в душе своей, дабы затем взмолиться. – “Господь Бог мой, молю Тебя, исцели сей деву сколь многих исцелял Ты по милости Своей, по вере людской. Прошу Тебя, Господь, даруй, прозрение очам её, позволь ей видеть красоту мира Тобою сотворенного, видеть творения мои прославляющие Тебя”. Помолившись сим образом, внезапно стало легче на душе художника. Очи его омылись слезами, которые на следующий день сменились радостью. Ведь сегодня он ожидал вновь увидеть ту самую слепую девушку, дабы снова перевести её через дорогу, дабы затем познакомиться с нею. Но в третий раз не довелось ему узреть немощь её. Отчего радость наполнила сердце его, ибо молитва его была услышана, слезы его были увидены.

Глава четвертая. Тернославие

Михаила в скором времени осудили. Так, представ пред высоко уполномоченными, высокопоставленными лицами, ему пришлось выслушать немало угроз и попреков в свой адрес, вначале они определили, кто он есть на самом деле, затем указали на его место в обществе, которое ему следует занимать. Именно тогда Михаил впервые почувствовал, что конец его истории близок.