Английские эпиграммы и эпитафии XIV-XIX веков в переводах автора

Английские эпиграммы и эпитафии XIV-XIX веков в переводах автора
Евгений Борисович Корюкин

Переводы английских эпиграмм и эпитафий XIV-XIX веков впервые представлены в наиболее полном виде. Использован оригинальный сборник «Epigrams and Epitaphs», изданный в 1897 году (London; Chapman & Hall, Ltd. 1897).

За стихотворением на языке оригинала следует перевод, многие переводы снабжены комментариями автора. Книга содержит обстоятельное предисловие, а также авторские пролог и эпилог в стихотворной форме.

Евгений Корюкин

Английские эпиграммы и эпитафии XIV-XIX веков в переводах автора

Предисловие

Родиной эпиграммы (др.-греч. ????????? «надпись») является Древняя Греция. Эпиграммы – небольшие, но вместе с тем законченные по форме и содержанию стихотворения – составляют часть древнегреческой поэзии. Самые ранние эпиграммы приписываются Гомеру, жившему в VIII веке до н.э. Их писали жившие веком позже Артилох, Сафо, Феогнид, а также Анакреонт (Анакреон), известный нам в переводах А.С. Пушкина («Узнают коней ретивых…», «Поредели, побелели…», «Что же сухо в чаше дно?..»). Эпиграммы писали многие древнегреческие поэты, и, если говорить именно о понятии «древнегреческая эпиграмма», а не «греческая эпиграмма», (принимая во внимание этапы истории Древней Греции), то история древнегреческой эпиграммы заканчивается в I веке до н.э.

Эпитафия не являлась в древнегреческой поэзии отдельным от эпиграммы жанром, а была лишь её видом. Эпитафиями изначально были надписи на предметах культа: изваяниях, алтарях и чаще всего на надгробных памятниках; другими словами, эпитафия это надгробная эпиграмма (др.-греч. ????????? «надгробный»). Древнегреческая эпиграмма писалась почти всегда античным размером – гекзаметром – и первоначально не носила сатирический характер. Обычно это было размышление о жизни и смерти; стихотворение, говорящее о каком-нибудь событии или посвящённое какому-либо современнику и часто – древнегреческим богам: Зевсу, Гермесу, Афродите и др. Постепенно эпиграмма отступала от своих канонов и ближе к новой эре начала приобретать всё более сатирический вид: спокойствие и серьёзность стали уступать место шутке и насмешке. Римляне, заимствовавшие у древних греков практически весь пантеон олимпийских богов (Зевс стал у римлян Юпитером, Гера – Юноной, Гермес – Меркурием, Афродита – Венерой, Арес – Марсом, Артемида – Дианой и т.д.), стали продолжателями и жанра эпиграммы. Надо отметить, что римская поэзия и драматургия достигла своего расцвета только в I веке до н.э. (Вергилий, Гораций, Овидий), в то время как древнегреческие драматурги (Эсхил, Софокл, Еврипид, Аристофан) творили уже в V веке до н.э., не говоря уже Гомере и других поэтах, творивших ещё ранее. Таким образом, можно говорить о том, что римляне «продолжали всё греческое». Римский поэт Марк Валерий Марциал, живший в I веке нашей эры, придал эпиграмме окончательно сатирический и даже саркастический характер, хотя, по моему мнению, «адресная направленность» многих его эпиграмм, т.е. почти всегда обращение к конкретному лицу, много теряет по сравнению с философской направленностью эпиграмм древнегреческих. Но именно благодаря Марциалу представление об эпиграмме как об «анафеме игривой», говоря словами Пушкина, сложилось в античное время и таким остаётся до сих пор.

В эпоху Возрождения эпиграмма нашла своё продолжение во французской, испанской и английской поэзии. В русскую поэзию эпиграмма вошла позднее, в XVIII веке, и появилась в творчестве Феофана Прокоповича, Кантемира, Тредиаковского, Ломоносова; последний, в том числе, переводил эпиграммы Марциала.

Хочу представить вашему вниманию свои переводы избранных английских эпиграмм и эпитафий из сборника «Эпиграммы и эпитафии» («Epigrams and Epitaphs»). Сборник составлен английским литературоведом Обри Стюартом (Aubrey Stewart), изданным в 1897 году (London; Chapman & Hall, Ltd. 1897) и охватывающим период с XIV по XIX век. В этом сборнике эпитафии отделены от эпиграмм, несмотря на то, что, как сказано выше, древние греки относили эпитафии к эпиграммам. Автор этого сборника, по всей видимости, сделал это не случайно, посвятив эпитафиям вторую часть сборника. Среди эпиграмм есть как серьёзные, так и сатирические. Это же касается и эпитафий: рядом с серьёзными, т.е. скорбными посвящениями, присутствуют шутливые. Моё внимание привлекли не все эпиграммы и эпитафии в сборнике, а только наиболее интересные, переводы которых, надеюсь, будут удостоены вашего внимания.

Эпитафии можно разделить на три группы:

Серьёзные эпитафии, являющиеся реальными надписями на надгробиях.

Серьёзные эпитафии, не являющиеся надписями на надгробиях, а только стихотворными посвящениями.

Несерьёзные и порой саркастические эпитафии, которые, разумеется, не могут быть надписями на надгробиях.

Английские эпиграммы переводили многие российские и советские поэты и переводчики, в том числе Самуил Маршак, известный нам как переводчик всех 154-х сонетов Шекспира, стихотворений Роберта Бернса и других английских поэтов. В 1987 году вышел сборник «Английская классическая эпиграмма» в переводах С. Маршака и В. Васильева, включающий эпиграммы с XVI по XX век. В 2006 году был издан сборник эпиграмм «Пронзённые насквозь: Английские и американские эпиграммы» в переводах Георгия Бена. Отдельные эпиграммы, находящиеся в сборнике «Epigrams and Epitaphs», переведены этими известными переводчиками, хотя они, по всей видимости, не использовали данный сборник. Переводы многих английских эпиграмм и эпитафий можно встретить в Интернете. Моей целью было перевести эпиграммы и эпитафии именно из сборника «Epigrams and Epitaphs», счастливым обладателем которого я являюсь. Надеюсь, переводы создадут у вас более полное впечатление от этого интересного жанра в английской литературе.

Тем, кто будет обращать внимание на текст оригинала, хочу напомнить об особенностях написания некоторых английских слов в XV-XIX вв.: lyve = live, dye = die, seeme = seems, poore = poor, sixe = six, towne = town, sayd = said, в том числе, местоимений, широко используемых поэтами и в XIX веке: art = is, thou = you (в ед. числе – ты), thy = your (в ед. числе – твой), и т.д.

Пролог

Итог серьёзной жизни самой

Смешной достоин эпиграммы,

И лишь смешная биография

Серьёзной стоит эпитафии.

Эпиграммы

When Adam delved, and Eve span,

Where was then the gentleman?

John Ball, 1381

Когда Адам пахал, а Ева пряла,

Владения где были феодала?[1 - Один из лозунгов крестьянской войны 1381 г. под предводительством Уота Тайлера, приписываемый его сподвижнику, священнослужителю Джону Боллу. Джон Болл проповедовал, что Библия не говорит о том, что должно быть рабство и угнетение одних людей другими, а значит, все люди созданы равными; существующее крепостное право в Англиинеестественно и противоречит замыслу Бога. Джон Болл призывал бороться с крепостным правом, свергнуть рабство и установить свободу.Данная эпиграмма весьма остроумна, но в то же время в ней нет сарказма в адрес хозяев жизни – «джентльменов», которыми в Средние века назывались землевладельцы, крепостники-феодалы. Ирония Джона Болла видна уже в первой строке, где он упоминает первых «людей-тружеников» – «пахаря» Адама и «прядильщицу» Еву. Эпиграмма кратка, состоит из двух строк, и, наверное, не зная, когда и в связи с какими событиями она была написана, непросто понять её смысл. Желая раскрыть иронию этой эпиграммы в большей степени, предлагаю читателю свой вольный перевод.Когда с сохой ходил Адам,А Ева пряла понемногу,Где феодал был, врущий нам,Что власть дана ему от бога?]

Джон Болл, 1381

Shakespeare’s portrait

This Figure, that thou here seest put,

It was for gentle Shakespeare cut;

Wherein the Graver had a strife

With Nature, to out-do the life:

O, could he but have drawn his wit

As well in brass, as he hath hit

His face; the Print would then surpass

All, that was ever writ in brass.

But, since he cannot, Reader, look,

Not on his Picture, but his Book.

Ben Johnson (1574-1637)

(Written under Martin Droueshout's engraving in the first edition of the Plays)[2 - Написано под портретом Шекспира – гравюрой Мартина Дройсхута – в первом издании пьес Шекспира.]

Портрету Шекспира

Фигура та, что видишь ты,

Шекспира обрела черты.

Гравер борьбу с природой вёл,

Но жизнь саму не превзошёл.

О, если б он заставил медь

Шекспира ум запечатлеть,

Подобно лику, – оттиск сей

Все б превзошёл ценой своей.