Точка бифуркации

– Возможно, – снисходительно соглашался предприимчивый механизатор. – Но главное не в этом. Почём отдать деталь?

– За три? – наугад палил Паша.

– Рубля? – с усмешкой переспрашивал дядя Гриша. – Допустим. Но главное в другом, – на этом месте наставник становился серьезным. – Деталей у меня тридцать, а бабка твоя одна.

– И что делать? – сокрушенно спрашивал Паша.

– Не знаю. Но надо стремиться к масштабу. Инициативу проявлять.

– А может моей бабке две детали продать? – импровизировал ученик.

– Да ей и одна то не нужна. Это я инициативу проявил, убедил старушку. Только ты ей об этом не говори.

Откуда дядя Гриша узнал и главное почему так беззаветно полюбил слово инициатива осталось для Павла загадкой. Дядя Гриша вообще знал много разных слов. Он изыскано матерился и блистал вполне себе научной терминологией. Если талантливый и инициативный механизатор не знал значения слова, то он не колеблясь придумывал ему собственное значение, а так как в компетенцию дяди Гриши входили все возможные работы с техникой и коммуникациями, то деревенские охотно прислушивались к специалисту в наступавшем веке автоматизации. Проверить значение слов, обильно сыпавшимися от главной звезды сельского населенного пункта всё равно было некому.

Дела у дяди Гриши шли неплохо, и он регулярно грустил об упущенных возможностях. Паша грустил вместе с дядей Гришей. Паша мечтал организовать продажу всех тридцати деталей со склада дяди Гриши. Раз продавать можно то, что людям и не нужно, то тридцать человек всегда можно найти. Страна у нас большая.

Через несколько лет Павел Дыжин узнал о понятии сетевой маркетинг.

Тем временем жизнь менялась. В 90-м семья Дыжиных перебралась в Свердловск. Агония большого государства не особо коснулась подростка. Его заботой была новая школа, неизбежные стычки с одноклассниками и прыщи.

Сергей Дыжин, отец школьника, никогда не славился особо внимательным родителем, но сына любил и с тревогой ожидал перевода единственного отпрыска в новую школу. Паше нужны были друзья и Дыжин старший с радостью ухватился за новое знакомство – мало того, что семья Арона Шаца жила в соседнем подъезде, так и сам Арон был коллегой Сергея. Работа в одном НИИ, нередкие совместные посиделки и общий круг внерабочих интересов делали сына Арона Шаца идеальным другом для Павла Дыжина в новом городе.

Отдав сына на попечение местного мальчишки Вадима, Сергей Дыжин успокоился и окончательно перестал вникать в дела Павла. Сам молодой Дыжин взаимно не интересовался делами отца, ограничиваясь осознанием важности отцовской работы и его статусом доктора каких-то теоретических наук. Павел с интересом присматривался к скромному и тихому Вадиму.

Вадим Шац не был обычным тихоней. Парень всерьез увлекался биатлоном, неплохо учился и уверенно держал себя в коллективе. Рабочий микрорайон, в котором предстояло жить Дыжину был знаком одиночке Вадиму до каждого коллектора, гаража и заброшенного сарая. Павел заявил, что у Шаца нормальное имя и он готов с ним общаться. Несколько опешивший от такого начала Вадим принял предложение дружбы и немедленно приступил к назначенным родителями обязанностям по введению новичка в курс дела.

Конечно, сверстники пытались проверить новичка. Авторитет спокойного, но колючего Шаца не всегда охлаждал пыл одноклассников, но в большинстве случаев Павел Дыжин справлялся сам. Паша по-прежнему бил первый.

Вадим уравновешивал бойкого Павла. Они вместе посещали киносалоны и дискотеки, ходили на парные свидания и оба неплохо учились. Павел хотел поступать в уральский политех, а Вадим на удивление не высказывал никаких пожеланий. Молодые друзья часто разглагольствовали о будущем. Жизнь шла своим чередом, страна менялась.

После школы Вадим уехал. Он принял решение в одиночку, не обсуждая важный шаг в семье. Никто не мог понять переезда в Израиль. Но Вадим никогда не менял своих решений и Павел Дыжин остался один.

Павел с удивлением смотрел на изменяющийся город. На рынках появлялась одежда, недоступные раньше продукты и неизвестные до этого вещи. Паша очень хотел компьютер. Дыжина будоражили возможности тратить наличные и угнетало отсутствие этих самых денег. Впервые за многие годы он пристально посмотрел на отца. Перед глазами юноши был пример тяжелейшей интеллектуальной работы и скромные плоды этого труда. Павел Дыжин выбрал другой путь. Без Вадима никто не мог контролировать Павла.

Дыжин перестал посещать институт, влился в одну из мелких, растущих как грибы, группировок, занялся мелким рэкетом и даже служил мальчиком на побегушках. Он не стеснялся низкого статуса, он учился и ждал.

Толковый и деятельный Павел прошёл большой путь. Он брал своё неуемной энергией, отчаянной дерзостью и проявившимся цинизмом. Вскоре двадцатилетний Павел Дыжин стал бригадиром. Его непосредственные начальники, авторитетные бизнесмены братья Ветровы, помимо прочего любили читать об итальянской мафии. Они пытались создать строгую вертикаль и решили сделать Павла своим консильери. Рядовым бойцам Дыжина не полагалось знать личности братьев, а самим Ветровым было не досуг знакомиться с часто меняющимися «пехотинцами». Благодаря поддерживающейся философии инкогнито главарей, братья Ветровы могли позволить себе жить без охраны.

В январе 94-го авторитетные бизнесмены прогуливались по зимнему ночному городу. Снег оглушительно скрипел под тяжёлыми ботинками, морозный воздух выкуривал из организма алкоголь. Скорее всего бизнесмены строили дальнейшие планы, а может быть обсуждали проституток. Тема их ночной беседы была не так уж и важна, определяющим стала их роковая встреча с четверкой молодых и наглых крепких парней в надвинутых на глазах шапках. Богато одетые братья Ветровы сверкнули лакомой добычей в глазах мелких начинающих бандитов, а собственная значимость не позволила отдать вещи без боя.

Дыжину предстояло много о чем подумать. Мало того, что по иронии судьбы его боссов зарезали собственные бойцы, он оставался без главарей, регулировавших споры за дележ территории и прикрывавших Павла от милиции. Дыжину совершенно не хотелось становится главным, он знал насколько это не просто и прекрасно видел скоротечные карьеры других главарей. Павел подался к набирающему силу Севастьянову.

Михаил Севастьянов был везде. Его интересовали любые активы и сферы применения собственных сил и нарастающих капиталов. Сообразительный и незаурядный Павел Дыжин пришёлся ко двору человека, называемого не иначе как дядя Миша. Севастьянову, мужчине выдающихся габаритов и жизнерадостного славянского лица, льстило считать себя добрым дядюшкой для своих подчиненных. Жёсткую руку и получаемую львиную долю со всех начинаний подопечных, он компенсировал обильными застольями и мнимой заботой о преданной ему молодёжи.

Павел никогда не требовал много. Он практически каждый месяц приносил новые «темы» и прекрасно справлялся с деликатными поручениями. Кроме всего прочего Дыжин с лёгкостью освоил лизоблюдское обращение «дядя Миша» и производил впечатление преданнейшего из преданных людей. Севастьянов с интересом смотрел на способного парня, но не питал иллюзий, скоро от талантливого мальчишки придётся избавиться. Михаил Севастьянов не собирался взращивать конкурента, а Дыжин, помимо прочего, стремительно набирал авторитет и проявлял завидные организаторские навыки.

В середине 96-го года дядя Миша подписал Павлу смертный приговор.

В этот же день мама Павла и её подруга Валерия Шац пали жертвами симпатичного и убедительно продавца внушительных американских пылесосов. Павел застал дома обеих женщин, сестру Вадима и двух инженеров, вернувшихся с работы – Сергея Дыжина и Арона Шаца. Малообеспеченные, но неглупые инженеры сокрушённо качали головами над сомнительной техникой, их жёны причитали о собственной глупости, а шестнадцатилетняя Маша Шац поведала Павлу о непростительно высокой цене, выложенной «этими кукушками» за пылесосы. Паша позволил себе отметить расцветающую нежную красоту сестры своего пропавшего на Ближнем Востоке друга и внимательно выслушал историю глупой необдуманной покупки.

Ближайшие пару часов Павел Дыжин посвятил поиску обаятельного менеджера, расхваливающего чудо-технику женщинам, только недавно переставшим «заряжать» воду напротив телевизора. Сначала шустрый менеджер пытался юлить и продолжал рекламировать пылесос уже самому Дыжину. Однако, Павел был прагматичнее матери. Только благодаря искреннему рассказу ловкого менеджера об уловках и политике компании решение о немедленном возмездии было отложено. Павел Дыжин крепко задумался.

Скорее всего, дядя Миша облегченно выдохнул, когда Павел изложил ему суть своего нового проекта. Он выходил из старых «тем», переставал мешаться у Севастьянова под ногами и собирался с головой погрузиться в новый мир. Мир сетевого маркетинга, агрессивных продаж и всех сопутствующих смежных услуг. Разумеется, Михаил Севастьянов становился в новом начинании своего подопечного покровителем и основным бенефициаром.

Павел Дыжин наконец нашёл себя. Перспективы выбранной им ниши поражали воображение. Собственные таланты, помноженные на прикрытие Севастьянова, рисовали безоблачное будущее.

А ещё через год из Израиля вернулся Вадим. Похороны жестоко изнасилованной и задушенной Марии Шац прошли под проливным дождем.

Глава 8

День второй. Суббота. Калуга

Каждое утро отличается от любого другого. А если почти каждый день встречаешь летний рассвет в другом городе, то можно любоваться восходящим солнцем всякий раз по-новому. Женщина средних лет, энергично выпрыгнувшая из такси и немедленно направившаяся к припаркованному Volkswagen Multivan, не интересовалась рассветом и казалось совершенно не имела способности испытывать эмоции.

Женщина остановилась перед машиной и мельком взглянула на одноэтажное огороженное здание напротив. Она недовольно скривила верхнюю губу. Чтобы добраться к рассвету в Калугу из Москвы ей пришлось трястись на бюджетном такси. Сегодняшний день, чем бы не закончилась операция, уже не посвятить исследовательской работе. Для плодотворного труда ей был необходим полноценный сон.

В минивэне было на удивление комфортно. Двое мужчин нависали над сидящей в кресле женщиной, изучавшей видеозаписи на ноутбуке. Тишину в салоне стилизованного под транспорт доставки цветов фольксвагена нарушал невнятный хрипящий звук, сопровождающий видео, и нетерпеливое сопение одного из мужчин.

– И долго они там? – спросила женщина с акцентом человека, редко говорящего по-русски.

– С вечера. Окапываются, – отреагировал молодой, не больше тридцати пяти лет, мужчина.

– Прям-таки окапываются? – искренне удивилась женщина.

– Ага, – кивнул тот же мужчина. – У него там куча гастарбайтеров, не меньше сорока голов. Кто с чем. Вилы, ножи, арматура. Долбанный Хэллоуин.

– Помягче, Виталий, – вклинился в разговор второй мужчина. – С нами дама.

– Да похер, – расставила приоритеты дама. – Суббота. Утро. Мы в чёртовой Калуге. Не теряйте время, продолжайте.

– Они там серьезно укрепились, Наталья Сергеевна. Само здание, – Виталий достал распечатанную карту с россыпью цветных пометок, – одноэтажное. Подвал технический. Там никого нет. Клиент разместился в своем кабинете, это почти центр здания. Там же Оператор, не менее пяти ряженых и даже местный журналист. Гастарбайтеры его у окон дежурят. Двор пустой.

– Ряженые? – переспросила Наталья Сергеевна.

– Сектанты какие-то, – невозмутимо ответил докладчик. – Может староверы или что-то в этом роде. Я в них не очень разбираюсь.

– Позвольте добавить, Наталья Сергеевна, – включился в разговор второй мужчина. – Переговоры провели. Ситуация зашла в тупик… Клиент, Бабакаев Аркадий, промашка, конечно, аналитиков, оказался истово верующим, его петля времени повергла в шок, а потом в уныние. Все его мировоззрение в тартарары. Вот он и подтянул своих наставников или кто они там друг другу. В общем теперь там местный верховный сан с советниками и похоже кто-то на вроде охраны.

– А что за журналист?

– Некий Петров Анатолий Иванович. Заштатная газетенка калужская, ничего особенного. Но похоже, как сейчас модно говорить, успешный блогер. Я жду аналитику из офиса о его популярности.

– Да уж, собрание получается представительное. Спасибо за информацию, Игорь Викторович, – Наталья Сергеевна невидящим взглядом уставилась в карту.

Ситуация получалась отнюдь не заурядной. Итак, впечатлительный Клиент запускает петлю, не верит своим глазам и ощущениям, по данным разведки, скручивает Оператора и созывает подмогу. Они боятся нападения, закрываются в морге (благо Клиент важная шишка в ритуальных услугах) и требуют новой презентации для большей аудитории. Зрители многочисленны, здесь и духовные люди, и миряне из СМИ.

– Штурмуем? – между тем торопил с решением Игорь Викторович. – Наталья Сергеевна, вам решать.