Озорные записки из мертвого века. Книга 1

Сколько прошло времени и что удалось Виктору, прежде, чем я понял, что наше суденышко неуправляемо! Моторы еще работали, но, то и дело он крутились, как пропеллера глиссера (нет лучшего сравнения) в воздухе. Нас спасал киль, иначе мы давно бы кувыркались по горизонтальной оси. Вернее, кувыркалась бы лодка, а нас, людей, разбросало бы на все четыре стороны!

В такой ситуации, когда невозможно ориентироваться в окружающем, перестаешь ориентироваться и во времени. А в пространстве мы не ориентировались настолько, что не знали не только, где перед, где зад, но и где – справа, где слева, где верх и где низ! Виктор что-то кричал нам, не оборачиваясь, но грохот был такой, что слышно ничего не было. Да и видеть его я мог только очень короткими периодами, когда он, словно выныривал из-под воды. В лодке воды не было, ибо качка была такая, что, наполнившись мгновенье с верхом водой (сохранялась плавучесть вместе с нами, пассажирами), в другое мгновение вся вода просто «выплескивалась».

Да, а пассажиры, я оглянулся и убедился, что все на борту: старичок залез под скамейку, обложившись пустыми баками. То ли сам догадался и успел так сделать, то ли стихия так распорядилась, но баки были крепко закреплены к скамейке, благодаря перекрутке с ней длинного троса, соединяющего баки. Таким образом о нем волноваться было нечего, за борт его не выбросит, и утонет он только вместе с лодкой. А вот «медянка», как и я, как села, так и с места не сходила, изменила, правда позу – кистями держалась за лавку, посреди которой сидела одна (в лодке были три скамейки для пассажиров: я сидел на первой, «медянка» – на второй, старик под третьей. Виктор, естественно, держался своего места на корме. Мы, трое «активно-спасающихся», держались не только руками, но и ногами. У Виктора было для этого специальное приспособление, а мы с девушкой ногами сжимали снизу скамейки. Девушка потеряла свое очарование. Действительно, мокрая, озябшая – на ней было только ситцевое платьишко – она была похожа на мокрую кошку. Но, судя по прямой осанке и весьма эротичному виду – мокрое платьице обтягивала плотно все ее богатые плотские прелести, которые можно было видеть в «просветах» убивающих нас волн и кувыркающейся лодки!

Мы давно уже были в огромном «водовороте» штормовых волн, смешавших небо и землю. Тогда у меня возникла мысль, что мы как маяк в шторм кувыркаемся на месте. Только в отличие от маяка, надежно прикрепленному к одному месту файлом, с бетонной балкой вместо якоря, мы ни к чему прикреплены не были. Виктор весьма хорошо подготовил лодку к штормам и килем, и баками, кроме тех, которые для пассажиров, приваренными по бокам лодки высоко от ровной воды. Штормовые волны нам были не катастрофически страшны, но, вот столкновение лоб в лоб с волной цунами, этой «бетонной» плитой воды или наезд волны цунами на наше суденышко – однозначно конец!

Я успокаивал себя, что обычно, как мне было известно, давно интересующемуся цунами, второго «ряда» волнореза не бывает. А первый промчался стороной, валя, как огромная бензопила, притопленные вековые ели, кедры, сосны, – все, что было на его пути. Я мысленно прочертил направление движения волнореза цунами, и у меня получилось, что он на одной прямой со знаменитым прииском «Многовершинка», где золото добывают взрывами динамитных шашек, закладываемых в «ствол», просверленный в монолитной породе. Так, если под слоями земли, под корнями деревьев приамурской и приокеанской тайги сплошной пласт камня, то совсем просто понять происхождение цунами! А, если я ошибся, связав волнорез цунами со взрывами на прииске Многовершинки (о нем будут отдельные записки), то в радиусе 200—300 км. Есть и еще несколько золотых приисков, где также взрывают золотоносную породу, а потом промывают драгами. Будет случай – и об этом расскажу. Везде я был исключительно как судебно-медицинский эксперт, а то и – следователь прокуратуры. Вскрывал трупы и «отбирал» показания…

Размышления мои отражали мою активную жизненную позицию. Как в анекдоте про Ивана Павлова, нашего великого физиолога. Он, умирая, окрутил себя проводами сдатчиками и окружил сотрудниками, чтобы они фиксировали и анализировали умирание в ясном сознании старика. Умер Павлов на 88 году. Можно сказать, «от старости». Так вот, правда нет – не знаю, но встречал в разных источниках. Звонит ему в этот момент Сталин, чтобы справиться, как здоровье великого академика СССР. Сотрудник, было протянул телефонную трубку Павлову, прошептав – «Вождь просит…» На что Павлов ответил: «Передайте вождю что Павлову некогда с ним говорить, Павлов умирает!» Я это к тому, что тонуть мне тоже было некогда. Я решал более важную задачу – происхождение цунами на озерах Орель-Чля!..

…И все же ходы моих мыслей о происхождении цунами на приамурских озерах были прерваны… настоящим ужасом, какой охватил меня, когда я понял, нет не услышал, это было невозможно такая какофония стихий – воды, ветра, вселенского шума, стояла над нами и в нас, понял, что моторы заглохли! Вот теперь мы точно поплавок – ничуть не лучше омулевой бочки, в которой бродяга Байкал «переехал»: Помните? «Славное море, священный Байкал, Славный корабль, омулевая бочка, Эй, баргузин, пошевеливай вал, – Молодцу плыть недалечко» Точнее, я здесь смешал две песни. К нам больше относилась песня на слова Дмитрия Давыдова, кто знает…

…Наверняка в панике, я соскочил со своего «насиженного места и рванул, цепляясь за сиденья (кстати, случайно схватил за кисть «мокрой кошки», что меня отнюдь не впечатлило). А вот для нее, как я потом узнал, это был знак, что я ее не брошу и что если погибнем, то вместе: я при спасении утопающей! Эта была чистейшая неправда, когда я ей это сказал, она слегка была огорчена, ибо была почти уверена, что произвела на меня романтическое впечатление, что (мистически!) помогло нам выжить. Я уже добирался до Виктора, когда мой ужас и моя паника – слились, если такое возможно в одном человеке – я увидел лицо Виктора в полной растерянности и отчаянии. В таком состоянии, как правило, человек совершает нелепые, чреваты трагическим исходом, действия! Это было и с Виктором: он «ловко» снял крышку одно вихря и принялся было за другую, когда я успел одной рукой остановить его руку, тянущуюся к крышке второго «вихря», а другой дать ему со всей силы, которую позволили мне обстоятельства – лодки-поплавка! Я кричал ему, что он и самоубийца, и убийца.. Он, естественно (sic!) ничего не слышал, но по моему лицу, я был рядом, понял, мои чувства и… пришел в себя. По его губам я прочитал, что он спрашивает меня, что делать? То есть, что он полностью в себя не пришел. Я выхватил у него крышку и начал закрывать ей залитый водой мотор. Обращаться с лодочными моторами я не умел. Но, тут как-то получилось. Дальше, как умный робот, я схватил болтающийся тросик, запускающий «вихри» и с силой, дернул его… Вот тут произошло одно из чудес моей жизни. Умом такое не понять (как Россию, видимо). Короче: вихри с полуоборота запустились, и лодка рванула, Виктор мгновенно пришел в себя и схватил за руль. Мы пошли в прямом смысле этого слова – в гору набегающей на нас очередной волны. Я сел рядом с Виктором, инстинктивно боясь, что если пойду к себе, то моторы заглохнут! Глупо, конечно. Мое присутствие на «вихри» теперь никак не влияло. Но Виктор, видимо, думал иначе. Решил, что я в таких делах, как запускать залитые водой моторы – ас! И, вообще, ас. Он почти прижал рот к моему уху и спросил, что дальше делать? Я сначала подумал, что он о моторах, а он, повысил меня в должности до капитана на его «корабле». Я посмотрел в сторону, как мне думалось, противоположную, той, где прошел волнорез цунами, и увидел… тайгу! Нас почти прибило к берегу. Да еще к какому – незатопленному! Мы все увидели землю и вдруг гул, шум, треск – исчезли. Наступила не первоначальная тишина, как мы отчалили, но все же мы могли слышать друг друга. «Однако, берег…» Это подытожил нанаец, успевший как-то быстро распоясаться и вылезть из под своей скамейки. И это было еще не все. «Мокрая кошка» обняла меня за талию и прижалась ко мне. Я понял, что не только Виктор произвел меня в капитаны, но и мои попутчики. И я принял свою роль, скомандовав Виктору, чтобы направил лодку к берегу, а дальше, шел вдоль берега. Я говорил уверенно, не совсем не был уверен, что вот там, за поворотом, вновь не начнется ад кромешный! Тихой сапой мы пошли вдоль берега, очень осторожно, готовые ко всему и плохому, и хорошему.

Сколько времени мы, на все увеличивающейся скорости по мере возвращающегося к Виктору прежнего состояния духа, шли вдоль утопленных, местами по самую верхушку деревьев, не знаю. Часа три, не меньше. Вышли до полудня. А увидели желаемую цель – Чля, в вечерних огнях. Нам на встречу пробились два луча от мощных прожекторов. Когда нас увидели, на берег навстречу вывалил весь поселок, за исключением покойной и того, кто скрылся с места преступления, ударившись в бега.

Мы спокойно и благополучно причалили, Виктор взял на руки старика и понес, ибо японские сапожки были невысоки. Мне же досталась… хозяйка медной горы. Я нес ее и чувствовал, что несу родное существо. Нет, это не внезапная страсть эротическая, которой нередко заканчивается паника с благополучным исходом. И не гипноз изумрудных глаз, которые смотрели на меня с восхищением. Наташа потом уверяла меня, что именно я, своим хладнокровием (а у меня была паника!) спас всех и покорил ее сердце девственницы напрочь… Ну, да ладно. Подробности в другой части записок. Здесь же, увы, я должен еще сообщить, что Виктор, воодушевленный таким «гладким» исходом, не исключено и то, что ему нужно было, для него самого, реабилитироваться. Вернуть себя с четью отданное мне право капитана судна в самую трудную минуту. Может и что-то совсем на мои предположения не похожее. Но, оставив нас на берегу, окруженных ликующей толпой, он лихо прыгнул в свою ладью, дернул «конец» «вихрей», они взревели, он стал разворачивать нос… в обратный путь! «Куда?!» – закричал я. К моему голосу присоединились крики встретивших нас. На большой скорости, проносясь мимо нас, он прокричал: «Я скоро, я вернусь… Там же люди ждут!»…

…Сколько ему удалось проплыть – никто не знает. Почему утонула лодка с пустыми баками, с огромным килем – трудно понять. Думаю, что врезалась в волну цунами или была накрыта ею… волнорезом второго хода! Виктора нашли случайно, зимой. Рыбаки ловили на льду посредине Чля и зацепили его… Я убедил прокурора, что нет необходимости проводить судебно-медицинскую экспертизу, достаточно, если труп осмотрит глав. врач больницы. Прокурор меня послушал. Виктора похоронили рядом с его теткой. «Вихри» с лодкой до сих пор ищут: хороший был у парня корабль!

Часть 2

Отвечая на приветствия встречающих нас кивками, я прямо направился к дому на окраине поселка – в километре от причала. За мной засеменила Наташа. и присоединился долговязый парень в белом халате и во врачебной шапочке. Я понял, что это и есть главврач, из-за которого я чуть было не утонул. Мне не нужно было спрашивать, где дом с покойницей, ибо, приторно-тяжелы и липкий запах разложения человеческого тела в жару на поверхности – не спутать ни с чем. Он распространяется до двух километров по открытой местности. И ветер ничего не может с этим запахом поделать! Народ расступился, давая мне дорогу. Слова, обращенные ко мне я не слышал, потому что не слушал. Сосредоточился, пытаясь отгадать, что я «найду» с первого осмотра трупа прямо в гробу. На быстром ходу почувствовал, что кто-то пытается меня догнать. Оглянулся, это был дедушка. Я приостановился. Он подбежал ко мне и хлопая меня по спине сказал: «Увидимся, однако!» И, довольный, что я, остановился для него, побежал прочь, как бегают дети, в припрыжку. Врач что-то мне говорил, но я никак на его слова и сопровождение не реагировал. Я действительно был поглощен мыслями об «интриге», разоблачить которую я должен и сразу. То, что «сразу» – такое было у меня наитие.

Я весьма толерантен к различным негативным. Скажу так, запахам человеческого тело и мертвого, и живого. Анализ запахов – компонент моей экспертной работы. Рвотный рефлекс был подавлен полностью. Подходя к дому покойницы, окна и дверь которого были открыты настежь и приперты, чтобы не захлопнулись от сильного ветра. Возле дома ни души. А как же звери? Вдруг труп уже обглодан одичавшими собаками, которых было полно в тайге, волками и другими хищниками, вроде рыси, росомахи. А медведь вообще любить разлагающееся мясо – никогда свежину не ест… Я прошел через какую-то комнату и понял, что гроб стоит в большой комнате, и тут же, шагнув, увидел его, гроб с покойницей и кучей завядших таежных цветов, запах разложения которых как бы параллельно сосуществовал с основным запахом – гниющего на свежем воздухе в невероятно жаре, человеческого тела. Я подошел к гробу. Он, конечно, был открыт. Крышка стояла у стены рядом. Сразу обратил внимание, что шея покойницы закрыта полностью шелковой косынкой. Распустив косынку – первое, что я сделал – я увидел… странгуляционную борозду… посмертную, как я предположил, несмотря на то, что кожа не шее уже сползала лоскутами. Потом я надел перчатки, вынув их из фирменного саквояжа, и приподнял оскалившуюся серо-зеленую голову… с медными волосами! Мне не нужно было открывать глаза покойнице. Я знал, что они ярко-зеленые, были таковыми до разложения, как у Наташи! Мне было немного не по себе, ибо, абстрагируясь от того, что с телом сделало разложение, я видел, что Наташа – копия ее мама! Наташа, с которой я был на краю гибели, сейчас лежала передо мной в гробу, в похоронном одеянии…

…Только я взял голову двумя руками и приподнял с маленькой вышитой подушечки, как мои безымянные пальцы и мизинцы просигналили мне, что теменно-затылочная кость размозжена! Вот и интрига! Смерть наступила от сильного удара тупым твердым предметом по затылку. Женщина умерла мгновенно (кстати, ее тоже звали Наташа, мама назвала дочь свои именем, видя, что девочка будет ее копией). Мгновенная смерть… а кто тогда подвесил еще горячее мертвое прекрасное тело, засунув окровавленную голову в петлю? Кто это сделал, не нужно долго думать, чтобы понять, что имитировал самоубийство через повешение, и делал это, находясь в состоянии сильного аффекта. Вот для психолога задача. Человек размозжил голову, мысль у меня была – обухом топора – затем вытер от крови голову и волосы, сделал петлю – наверное на эту мысль натолкнула его находившееся рядом бельевая веревка, и повесил труп! Я уже рисовал картину убийства и, получалось, дилемма: умышленное или неумышленное убийство? То, что я подумал, что повесить труп подсказала рядом находившаяся веревка, я заранее склонялся к… неумышленному убийству! И скоро начал думать о месте совершенного преступления: сарай, который я проходил. Топор, веревка – им место в сарае. Но… зачем идти с жертвой в сарай, чтобы убить? Я был убежден, что труп, который нашли висящем в сарае, никуда не перемещали…

…Я сделал стандартное вскрытие «по Шору», взял кусочки органов на химический анализ, зашил труп и даже сам одел его и вышел к блюющему глав. врачу, который делал это, прижавшись к громадному кедру, дожидаясь меня и, наверняка, моля бога, чтобы я не позвал его, коллегу, в помощники! Мы направились в лабораторию больницы, чтобы упаковать органы в банки с формалином. На этом моя миссия с трупом была закончена. У больницы стояла кучка людей. Ждали меня. «Хороните!» – Сказал я спокойно. В лаборатории я распорядился, чтобы глав. врач по очереди направлял ко мне всех, кто может что-то сказать о покойной. Но не больше десяти человек. И расположился удобно в кабинете глав. врача (опускаю гигиенические процедуры, которые, конечно же совершил с собой, покинув переодетый труп с тряпками в собранный мной череп, вместо мозга, который оказался, как всегда, в животе, на месте желудка). Распорядился, что обедать буду после опроса «свидетелей». Глав. врач весьма дружелюбно пригласил меня к себе домой…

…Главное, что я узнал, что женщина вот уже год жила с молодым «вольным» охотником, каковых тогда на ДВ в тайге было чуть меньше, чем БИЧ-ей (бывших интеллигентных человек) – вольных индивидуальных старателей по драг металлам и золоту. Этот промысел в определенных районах приамурской и приокеанской тайге был разрешен. Сожитель покойной Наташи был на пятнадцать лет моложе ее. Опрашиваемые в голос утверждали, что Наташа и Гарик (он был армянином) жили дружно и, по любви. Ссор между ними замечено не было. Главное, что Гарик исчез… По описанию опрашиваемых, Гарик был красивым, «большим» мужчиной, который мог поманить пальцем любую женщину поселка, и она бы, не задумываясь, к нему побежала. Для меня было важно, что Гарик мог легко поднять труп Наташи и повесить его. И, что национальный темперамент мог довести его до убийства. Но… одна могла быть здесь причина – ревность, неверность Наташи? Опрашиваемые категорически заявляли, что Наташа «гулять перестала, как только сошлась с Гариком. Гарик был трезвенник и никто не видел, чтобы Наташа выпивала, будучи с Гариком. До него – она пила…

…И вот передо мной дилемма – как-то нельзя манкировать приглашением глав. врача, который только принял больницу и мы не были знакомы. С другой стороны, сердце рвалось к Наташе, которая сообщила, что после поминок ждет меня у себя, для этого ей приготовили целый дом, на другой окраине поселка, от дома ее матери. Прокурор дал мне двое суток на отдых в Чля, после чего, если погода наладится, меня сменит следователь прокуратуры (о нем, советском Коломбо, будут у меня особые записки и не одни). Я решил так, что отобедаю у главврача, а потом уйду к Наташе и оставшееся время проведу с ней. Но, судьба распорядилась иначе. Стоило мне войти в горницу коллеги и увидеть его жену, тоже, кстати, врача, я понял, что вряд ли мне дворе суток хватит: Валерия, Лера – так звали жену Коли (имя главврача), была поразительной красоты и какой-то необыкновенной чистоты, которая просто окутывала ее почти осязаемой аурой. Голос – грудной, глубоко женственный. Сейчас бы сказали чрезвычайно эротичный. Она посмотрела «полными» карими глазами на меня, и я был в ее плену! В Наташу я вроде бы влюбился, пережитое очень сблизило нас без слов. Она магически приворожила меня. А Валера мгновенно, мановением белой руки (такие, наверное, были у Афродиты, поэтому их и украли), просто стерла все навьи чары Наташи, как легкий флер, если так можно выразиться. Я даже не стал ее рассматривать, чувствуя и внутреннем взором видя, как прекрасно и как желанно ее тело для мужчины, какой знает толк, что такое «женщина с изюминкой»! Я со страшной силой (наверное, моя плоть требовала разрядки, и душевной и телесной) захотел ее, да так, что боялся, что муж это почувствует и очень хотел, чтобы это почувствовала она, Валерия.

Коля принялся доставать соления и морения к столу, а Валерия предложила мне осмотреть дом, сообщив, что она двумя контейнерами перевезла сюда почти всю семейную библиотеку, без которой жизнь нигде не мыслит. А, в Чля, по договору, они должны прожить (оба ленинградцы) три года. Если же понравиться, то еще три года. Они были однокурсники и одногруппники. До этого, как оба признались, даже не симпатизировали друг дружке. Значит, мои новые друзья-коллеги были на год младше меня. Но Лера была юна, и выглядела лет на 18. «И, почему они, Наташа и Лера, юные, в моих глазах выглядят моложе своих лет?» – Мелькнула хульная мысль…

…Это произошло в библиотеке. Лера тихо закрыла за нами дверь, и сразу быстро встала передо мной на колени, а ее длинные, белые пальцы с городским маникюром, начали нежно расстегивать пуговки на моих брюках. Тогда минет не был обычным началом секса. Женщины крайне неохотно шли на него. По поводу минета среди нас, медиков, ходило множество скабрезных анекдотов… У меня еще не было женщины, которая сделала мне полный минет. Больше того, я, влюбчивый и, падкий, что скрывать, на женщин, продолжал стесняться не то, чтобы дать женщине в рот, но просто подумать об этом! Больше того, я стеснялся своего сильно напряженного члена и не мог без смущения произнести «сперма»! А тут… такое! Я, чувствовал, что краснею, что разрываюсь в противоречивых чувствах – войти в алый пухлый рот с слегка вздернутой верхней губой и, теряя сознания и задыхаясь от сжатого с воплем наслаждения дыхания, выбросить глубоко-глубоко туда, в бездну рта, СПЕРМУ!

Конечно же я отключился и пришел в себя, когда почувствовал, что мой член уже в другом раю: я лежу на спине, а Лера, обхватив меня широко раздвинутыми ногами, плавно и мягко скользит по члену, руки ее с городским маникюром нежно лежали у меня на груди. Ее огромные карие глаза в упор смотрели на меня, рот приоткрыт, дыхание ровное, жаркое. На лице улыбка нет, не наслаждения, счастья! Пардон, мы кончали вместе раза три+ минет, во время которого, по признанию Леры, она «трижды испытала сильный оргазм». С ее слов, потом, у меня дома в Николаевске-на-Амуре, она сказала, что я – второй ее мужчина после мужа. И что первый и единственный, у кого она взяла в рот…

…Несколько слов о моих новых друзьях-коллегах Валерии и Николая Будаковых. Самое главное – они были чрезвычайно уважаемые в поселке и в таежном окружении. Не успели распаковаться, как жизнь испытала их на прочность и возможность с достоинством жить и работать в таежном ДВ-поселке. И вот, как это сучилось. Буквальные в первые дни работы в больницу из тайги доставили изрядно помятого медведем вольного охотника. Погода была нелетная и ждать помощи из города было напрасно. Коля восемь часов не отходил от операционного стола и, фактически один собрал из «кусочков» охотника, сохранив ему полную работоспособность. Это при переломе костей рук, ребер, грудины, рваной раны лица, открытой раны брюшной полости и прочих «мелочей». Через несколько дней Валерия, в отдаленном хуторе сделала кесарево сечение и спасла маму и двоих детей, также, без каких-либо осложнений. Всенародная любовь, уважение и полная личная безопасность (что в таежном поселке не малое дело). Мужики и оседлые, и «бродячие» по тайге положили глаз на Валерию сразу, как только она сошла с трапа вертолета. Молодая, статная, высокая женщина неописуемой красоты и трудно скрываемой вулканической сексуальности. Таких баб, пардон, мужик чует за версту. Коля же до случая с помятым медведем мужиком вызывал о потенциальных соперниках чуть ли не презрении. Долговязый, с узкими плечами, толстыми бедрами, как у женщины, с покрытым юношескими прыщами лицом. Было естественное недоумение, что такая женщина могла найти в таком мужчинке? Некоторые мужики потирали руки и глотали слюнки, предвкушая легкую победу над ленинградской красавицей. Женщины же только улыбались. Они-то сразу поняли Валерию: как карточная дама, только сверху дама пик, а снизу, в смысле, как подводная часть айсберга, дама черви. Лед и пламя… и золотые руки.

Любовь в библиотеке окончили ко времени, когда Коля накрыл стол. Они, конечно, хотели, чтобы я остался ночевать у них. Но… меня ждала Наташа! Оставить ее одну или с родственниками на поминках, которые будут длиться, несомненно, несколько дней и ночей, я не хотел: ей переживаний, полученных на озерах, было вполне достаточно. Она мне представлялась очень хрупким созданием, физически и душевно. Поэтому, улучшив момент, я сказал Лере, что после обеда уйду в приготовленный мне дом. И, завтра, если будет летная погода, за мной прилетит вертолет. Я также сказал ей. Что дома практически не бываю и поймать меня можно только в морге. За обедом, несмотря на то, что аппетит у меня разыгрался, я не рассиживался и после граненого стакана брусничной настойки на медицинском спирте, закусивши копченой по-домашнему севрюгой, я сказал чете Будаковых, что ухожу, хочу отдохнуть. Возражения и уговоры твердо отверг, вставая из-за стола. Странно, столько события и каких: цунами на озере с Наташей, «цунами» в библиотеке с Лерой. Вскрытие разлагающегося трупа Наташи-старшей… и не в одном глазу усталости! Я предвкушал «цунами» с Наташей в ее доме!..

…Я был уже у двери на выход с котомкой съестного и выпивки, что приготовил лично Коля (саквояж я оставил с банками в лаборатории), как в дверь робко постучали. Пришел старичок с подарком. Он вытряхнул из мешочка шкурки четырех соболей. И словно опережая мой ненужный вопрос, сказал: «Они со штампами артели… я заработал, а теперь тебе дарю… Собираюсь в Николаевск, привезу еще подарков». Охотники были не только вольные, но и артельные. С артельными расплачивались за добычу деньгами и их же, добытыми шкурками соболя, чернобурки, песца, норки, колонка и т. д. Только такие шкурки можно было приобретать. За шкурки без клейма можно было нарваться на большую неприятность от следователей ОБХСС УВД Николаевска-на-Амуре. Правда, за три года работы в Николаевском районе не было случая, чтобы кого-нибудь наказывали за «украденный у Государства» мех. Все сотрудники прокуратуры и милиции выделывали свежие шкурки у тетки Муси, которая жила за окраиной с тридцатью тремя котами и тремя волкодавами. (О ней речь пойдет в своем месте и времени записок и не единожды). «Ульгучье – так звали старичка с соболями, ты перво-наперво привези доктору в Николаевск шкуру медведя. А, собольков, норок и прочее он раздарит своим дам…» – «И медведя и для дам, все привезу…» О легендарном роде Ульгучье, с которым меня за три года работы в Николаевском-на-Амуре районах судьба связала мистическим узами, тоже расскажу, придет случай…

…Валера «поймала» меня по телефону в морге на второй день, как прилетел домой. Двое суток из-за непогоды и провел с Наташей. Но, сначала несколько слов о наших коротких отношениях с Валерией. Я взял трое суток отгула, когда ко мне прилетела Валера. Трое суток мы не выходили из моей квартиры. Трое суток мы занимались любовь, выжимая из наших молодых и сильных тел и душ, все, что может выжать вулканическая (цунамическая) страсть. Именно с Валерией и впервые познал все прелести Камасутры на практике, как и она тоже. Все эти секс-асаны, типа полет орла, за которые тогда в США можно было получить срок почти во всех штатах. Потом она улетела домой. Больше я никогда ее не видел не слышал. Возможно, она звонила в морг, звонков туда масса. Линия как в «Сольном» в революцию. Чтобы дозвониться, например, из поселка Чля в Николаевск-на-Амуре, нужно пройти через ряд промежуточных телефонисток. На последней связь может обрываться. Так, что я не знаю – звонила и как долго Валерия ко мне морг. Полететь в Николаевск-на-Амуре из Чля – тоже проблема. Можно в любой сезон застрять на месяц. Я же Валерию не разыскивал. Конечно, хотел бы с ней встретиться, но уповал на случай – если будет командировка. Но Коля больше прокуратуру не беспокоил. Трупы вскрывал сам. Я даже выделил ему 0,25 ставки судебно-медицинского эксперта… Вот такая история! Мой ангел, видимо, не услышал жарких и страстных слов Валерии у меня в квартире: «Ты мой, только мой, навсегда!» И, последнее. Если у меня есть дети, о которых я не знаю, то в первую очередь ребенок должен родиться в поселке Чля…

…С Наташей тоже любовь была короткая – чуть больше суток в поселке Чля. Смерть и похороны мамы ее словно никак эмоционально не задели. Как я узнал потом, ее воспитывали бабушка с дедушкой во Владивостоке. Но маму она навещала регулярно с иной целью. Эта, показавшаяся мне хрупкой девчушка, на самом деле имела стальные мышцы, что не безобразили ее великолепную точеную фигурку. Она была – мастером спорта и рекордсменкой по мототриалу. Неоднократной чемпионкой Владивостока и в целом Дальнего Востока. Готовилась для вступления во всесоюзную команду. В Чля у ней был мотоцикл для тренировок по тайге. Так, что ночью Наташа, в избытке чувств от чрезмерных потрясений, призналась мне в любви и отдала свою девственность. Секс с ней был, конечно, интересный, но ни в какое сравнение ни шел с физическим обладанием Леры! Да и Наташа любила, скорее головой, чем телом. Но, вот езда с ней по тайге, болотным кочкам, по горному массиву – явление незабываемое на всю жизнь. Нечто подобное я в жизни испытал еще раз – с моим трагическим другом (рано погибшим, может опишу его нелепую смерть, хотя уже неоднократно о Сереже Елисееве я писал). Сережа был нештатный каскадер на студии «Мосфильм» и «Грузия-фильм» Он снимался во многих советских фильмах, заменяя каскады актеров, исполняемые на различных авто, в том числе и на мотоцикле… Я улетел в Николаевск-на-Амуре. А Наташа осталась в Чля, а потом улетела во Владивосток. Однажды она позвонила мне, из Владивостока, сказала, что едет в Чля и пригласила меня с собой. Но, кроме боли в ягодицах от тряски по кочкам и таежным «неровностям», никаких иных телесных наслаждений, которые я испытал с Наташей, не запомнились. Но я встречей с ней манкировал.

Часть 3

Лабораторный анализ показал, что перед смертью Наташа-старшая имела половые акты с двумя мужчинами – сперма во влагалище и прямой кишке. Старший следователь прокуратуры (прототип знаменитого Коломбо) Олег Савчук, прочитав это в моем Акте, плюнув в урну, которая стояла рядом с его столом, спросил: «А ты можешь сказать, через какой промежуток попала сперма, куда ты пишешь? Или сразу? Второе. Вроде бы исключается, судя по показаниям твоих опрошенных». Кстати, своими допросами я освободил Олега от необходимости на данном этапе лететь в Чля, чему он был рад. У следователей Николаевска-на-Амуре, особенно прокурорских, командировок было не меньше моих. «Олег, не мне тебе советовать… Но, нужно объявлять в розыск всех артельщиков и вольных охотников, кто „работал“ с Гариком. Ты меня обычно не слушаешь, как мне представляется это „дело“, но я все же скажу, что Гарик, если и убил Наташу, то не из-за ее неверности… Что же касается с какой чередой она принимала в себя любовников, я могу только, с вероятностью 25% сказать, что в один день, но не в один час…» – «Продолжай, продолжай, я все равно тебя не слушаю! А, вот на поставленный мне вопрос ты ответишь в дополнении к Акту по статье УПК 282…» (об отказе дачи показаний или за заведомо ложные показания; сейчас это статьи 306 и 307 УК РФ)…

…Я любил ходить в небольшую «забегаловку» в порту. И не ресторан, но и не столовая. Всегда полный один зал. Отличная кухня, всевозможные, в том числе заморские напитки, доставляемые японцами, вывозящими из ДВ тайги строевой лес – японскими лесовозами был забит Татарский пролив. А в поселке Николаевского района Мыс Лазарева, был даже японский интерклуб, который посещала только японская морская и наша, портовая, элита (подробно в записках о «Мыс Лазарева»). Прошел месяц, дело об убийстве Наташи-старшей и попытки имитации самоубийства, зависло. Гарик исчез. Среди знавших его артельщиков не нашлось второго любовника Наташи. И вот я сижу за столиком на двоих – всегда для меня такой стол специально ставился – и жду заказ. Неожиданно за мой стол со своим стулом садится… Гарик! Официант, видя, что я не один, тут же ставит второй прибор, включающий, укажу особо, ложку, нож и вилку, две рюмки и графинчик с водкой – это заказал Гарик. Я никогда в данном заведении в рабочее время алкоголь не заказывал. Сел и демонстративно, во-первых, уперся глазами в мои глаза, а, во-вторых, положил свои огромные кулаки на стол, рядом с ножом и вилкой. Я расслабился, как всегда делал на ринге, когда видел, что противник не из простых и нужно внутренне мобилизоваться. А зал был переполнен! Стоял обычный для таких заведений гул. Столы были плотно поставлены друг к дружке, спинки стульев касались друг друга. Минуту, не меньше, Гарик улыбался и смотрел в мои глаза. Он не успел ничего сказать, как вошел милиционер из рядовых. Я знал всех работников прокуратуры и милиции не то, что в лицом. Но и по именам. Я автоматически взглянул на милиционера, он заулыбался и взял под козырек. Как оказалось, он пришел за сигаретами и выпить у стойки рюмку водки. И вот тут Гарик тихо сказал: «И не пытайся… Он не успеет тебе помочь, как я всажу тебе нож с вилкой в горло. Начнется паника и я смоюсь. Милиционер стрелять здесь не смеет, а подбежать ко мне – не проберется. Да, я знаю, что ты боксер, самбист и все такое. Но здесь, чемпион, ты ничего со мной сделать не успеешь. Я владею ножом с пеленок. Я же кавказец! – Это он сказал с гордостью и слегка откинулся на стуле…» При словах о ноже, я невольно рассмеялся и выпалил: «Гарик, ты когда последний раз работал ножом? Да, не хлеб, конечно, резал… А я вот сегодня уже трех, таких как ты, спотрошил. Я работаю ножами разными, чрезвычайно опасными, и, представляешь, ни капли крови при этом на руках… И вилки у меня по круче этих… Так, что, ты, кавказец-засранец не успеешь нож с вилкой со стола поднять, как я нацеплю тебя на вилку, а нож будет у твоей сонной артерии…» Эти мои слова ввели Гарика в некоторый дизладь с собой, вместо излади со мной: все, что угодно, но такой реакции на его слова он от меня не ожидал! А, когда пришел в себя, я держал вилку и нож в тех местах Гарика, в каких обещал. Он пошевельнуться не мог – вилка входила в гортань, снизу, а нож давил на кожу, под которой пульсировала сонная артерия. Улыбка вместе со здоровым цветом смуглый кожи вмиг сошли с его лица, руки плетьми упали вниз. Он сильно испугался. В это время милиционер пробрался к двери, приостановился, и показалось, мне подмигнул. Скорее всего, показалось!

…«Док, давай поговорим… Народ сказал, что ты думаешь о смерти моей женщины. Но я ее не убивал и пальцем не тронул… ТО, что в сарае произошло, ввело меня, наверное, в шок. Это с испуга я ее подвесил, дурак. Вообще я давно хотел от нее уйти. Гуляла она. Могла заразить. Но другой женщины найти не мог. Одни гилячки (общее название коренных жителей Приамурья) на нас, бродячих мужиков, падки и то за водку… В тот день, когда все произошло, идя к ней, я встретил своего земляка, Генрика… мы с ним уже несколько месяцев с общего согласия по очереди ходили к Наташе спать. Но для сельчан Генрик был неизвестен, приходил, когда все спали…» На этом месте я прервал Гарика, сказав, чтобы он сразу отсюда шел в прокуратуру с повинной, к следователю Савчуку… И написал на салфетке, чтобы случайно его не задерживали, что он идет в прокуратуру добровольно и я за него ручаюсь… Но записку я написал после того, как Гарик подробно мне рассказал, что произошло в сарае…

…А, произошло вот что. Пошли они с Наташей в сарай с дровами. В поселке не было газа, электричество давали по часам, так что обеды готовили и прочее на печках с баками для воды. Даже в Николаевске-на-Амуре воду кипятили в специальных титанах, которые стояли на кухне, похожие на паровозные трубы. Вообще-то это удобно. Внизу титан сделан по камин. Два удовольствия сразу! В сарае между Гариком и Наташей произошла сцена. Это было после полового акта. Сначала Наташа была с Генриком, а через два часа с Гариком. Она была весьма похотливая, не то, что дочь… Гарик в сарае сказал, почти, как принц датский, Гамлет: «Твой титан не успел остыть от Генрика, как ты приняла меня. А сейчас для кого я буду воду кипятить?» Наташа разозлилась и сказала, чтобы он убирался от нее, недоел до чертиков… При этих словах… «Рука моя инстинктивно поднялась… Но я никогда женщин и пальцем не трогал, и Наташу ни за что бы не ударил. Но ей показалось, что я хочу ее ударить. Она стояла спиной к поленнице с березовыми поленьями и чурками до потолка сарая. Это три метра, не меньше. Наташа попятилась, споткнулась о чурку, лежащую на земле и упала спиной ударившись о поленницу. Дрова посыпались. Крупное полено прямо упала ей на голову, это оно пробило ей голову… Она сразу умерла, не вскрикнув. Я сильно испугался, что решат, что я ее убил поленом. Запаниковал. Увидел веревку… Дальше действовал, как во сне… Повесив Наташу, прокрался домой, взял ружье и свои котомки и в тайгу… Очень хотел с вами встретиться. О вас хорошее мнение, можете понять по-человечески, а у следователей…»

…С моей запиской Гарик пошел в прокуратуру, это двадцать минут быстрого шага от портовой забегаловки. Я пошел в морг и оттуда позвонил Олегу. Гарик сидел у него в кабинете. Я сказал, что готов подтвердить, что Гарик рассказывает правду, как свидетель под статьями УПК. Но Олег все упростил. Взял с Гарика подписку о невыезде. Гарик неделю прожил в гостинице Николаевска-на-Амуре, каждый день показываясь Савчуку. Потом был полностью реабилитирован и ушел в тайгу. Но, как рассказывал мне как-то Генрик, бросил промысел, уехал в Армению. А потом организовал строительную бригаду и начал шабашить. В 90-х года я с молодой женой был в Николаевске-на-Амуре. Остановились в номере для VIP, в отеле. Который принадлежал Гарику. Армянский коньяк лучших сортов был в нашем пивбаре. Денег в отеле с нас не брали, мы были гостями Гарика. Но с ним ни разу не встретились. После распада СССР Олег Савчук стал бомжем. Скитался по тайге от одного нового хозяина-промысловика, к другому. Получил прозвище «сохатый»…

P.S. Тогда, в портовой забегаловке, где я встретился с Гариком, все посетители были оперы КГБ. Гарика вычислили, и он находился под чутким наблюдением гэбистов. Так, что мне ничего не грозило. Но узнал я это от Савчука, когда дело Гарика было отдано в архив. КГБ часто помогало прокуратуре и милиции. Их в таком портовом городе, как Николаевск-на-Амуре, в советские времена было неисчислимо больше, чем следователей прокуратуры и следователей, участковых, оперативников УВД вместе взятых.

Часть 4. Отдельная

…Это случилось в последний ноябрь моего пребывания в Николаевске-на-Амуре, вообще на ДВ. Я вообще я дорабатывал судебно-медицинским экспертом. После отработки без отпуска три года мне полагался отпуск полгода. За время отпуска я собрал вещи, уволился, отказался от должности члена горкома (не будучи партийным – sic, я был постоянным лектором горкома КПСС) и горисполкома. Отдал государству по шикарную по тем временам для Крайнего Севера квартиру и улетел в Москву, поступил в заочную аспирантуру философского факультета, на кафедру прекрасного человека, глубокого мыслителя, якута Арчжила Ильина и на должность психиатра, зав. острого мужского отделения в ПБ №3, Покровское-Шереметьево, что под Рузой… Ну, а пока я в волшебной стране ОЗ как судебно-медицинский эксперт Николаевска-на-Амуре и пяти, прилегающих к нему районов. И вот, ледяной и ветряный ноябрь 1971 года. Татарский пролив, протоки Амура и мое любимое «море» Орель-Чля еще судоходны. Заканчивается путина. Заканчивается лафа браконьеров. Много работы рыбнадзору, с капитаном и командой одного катера я дружил. И был любовником (не первым и, наверняка, не единственным) его премилой и пре-сексапильной жены…

…Трагедия случилась на озере Орель, совсем не далеко от реки Подгорная (подгорная – sic! Для тех, кто не поверил, что на море Орелья-Чля были цунами и в мое объяснение их – взрывы на золотых приисках, горы которых, вероятно на 90% соединялись единым горным массивом с озерами, который образует их дно, засыпанное песком и природным «гравием»). Катер моего друга-капитана рыб-инспекции, гнался за катером браконьеров и сел на мель. Повторяю: в это время штормило и шел град… Команда, во главе с моим другом Мишей, рискуя жизнью, пытались баграми столкнуть катер, который завяз в песке. Багры – два с половиной метров, деревянные с кованными наконечниками. Катер на мели кидало из стороны в сторону. Только штурман стоял у штурвала, остальные работали баграми. И, как бывает, когда сатана берется погубить праведников, заглох мотор… Кончилось тем, что катер перевернулся и вся команда погибла… Их нашли всех спасатели военно-морской амурской флотилии. Дело возбудила наша прокуратура, следователя был, как всегда в сложных случаях, Олег Савчук. Трупы своих друзей вскрывал я…

…Работал безвыездно из Николаевска-на-Амуре и не покидая морг ровно роковых четверо суток… Перерыва на отдых не было. В тайге, недалеко от поселка Чля застрелили вольного охотника. Савчук, участковый милиционер (рыжий детина Боря – о нем в следующих записках) и я, погрузились на точно такой же катер, какой погиб, рыбнадзора и отправились в Чля. Погода наладилась так резко, что температура поднялась до 20 градусов тепла, ярко светли солнце. Ни ветерка! Дальний Восток – место контрастов. Климат – резко континентальный. В весенние и осенние месяцы морозы сменяются жарой и обратно. Протоки могут покрыться льдом, а через несколько дней прогреваются до 18 градусов… НЕ поверите: на том же самом месте, где погиб корабль со всей командой моего друга, капитана Михаила, наш катер сел на мель! Не на ту же самую, но в ста метрах от нее. И… погода началась портится. Солнце исчезло, а жара стала сползать под покровом откуда-то появившихся черных туч, груженных тоннами маленьких льдинок, которые вскоре обрушились на наше судно. Савчук скомандовал участковом и мне, чтобы по двое брались за багры и сталкивали корабль с насыпи. Дальше, как по писаному. Стало штормить, пошел дождь со снегом и… заглох мотор! Капитан Егор спустился к механику и принялся в раскачивающимся судне налаживать мотор, из люка было слышно, как он матюгал механика. Боцман, два матроса, Олег, участковый Боря и я работали баграми. Мы с Олегом – одним багром, а гигант Боря один, казалось легко, управлялся с громадным и тяжелым багром. Все молчали. Все были на похоронах своих товарищей (ребята с рыбнадзора были нашими друзьями с работниками прокуратуры и УВД). И… мы столкнули катер! Капитан что-то сказал Савчуку и корабль повернул на 180 градусов к берегу. В поселок Чля мы не пошли. Олег у меня в морге, потягивая спирт и закусывая черной икрой, густо намазанной на белый, горячий хлеб (который выпекала ЦРБ, при которой и была судебно-медицинская экспертиза), когда моя мед. Сестра Люся дозвонилась до поселка Чля, взял трубку и распорядился о проведении экспертизы застреленным охотникам глав. врачу Коле. Когда разговор с Колей прекратился, Олег, закрывая ладонью трубку, подмигнув мне единственным глазом (я же говорил, что он – копия Коломбо) и спросил, буду ли я разговаривать с докторшей (то бишь, с Валерией), она вырывает трубку у своего мужа. Ни Валерия, Ни Коля не знали, что я рядом со старшим следователем прокуратуры. Я отрицательно махнул головой, предвкушая встречу с моей бывшей студенткой «черной розой» – неописуемой Ольгой Ковригиной. Сейчас бы она победила на всех мировых конкурсах красоты и, если бы захотела, блистала бы на всех «глянцах»… Когда мы, там, в морге, изрядно разогрелись медицинским спиртом, начали «базар», Олег, икая, спросил, а кто бы нас вскрывал, если бы потопли с тобой вместе? «Как кто? – Невозмутимо ответил я —Коля, а ассистировала бы ему его жена Валерия…» Больше вопросов не было.

Чумикан

Quod licet Iovi (Jovi), non licet bovi[1 - Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. (лат.)]

Но, к этим запискам, вернее, будет так:

Quod licet bovi, non licet Jovi[2 - Что дозволено быку, не дозволено Юпитеру. (лат.)]

Преамбула:

(Взято из Сети)

Справка из Википедии (далеко не полная и несущественная)

«Чумикан – село, административный центр Тугуро-Чумиканского района Хабаровского края, порт на Удской губе Охотского моря. Основано в 1880 году… Село расположено у устья реки Уда, в 480 км к северо-западу от железнодорожной станции Комсомольск-на-Амуре, в 1547 км от краевого центра, в 526 км от железнодорожной станции Постышево, в 721 км морем от г. Николаевска-на-Амуре».

…Из недостоверных источников: Иосифа Александровича Бродского в 1972 году собирались этапировать в Чумикан, как тунеядца. Но… судьба развернула самолет, и будущий нобелевский лауреат прилетел в Вену…

…Так вот из сведений личных, очевидца, не раз бывшего в 70-х в Чумикане. Это поселение, закрытое от свободного мира с трех сторон тайгой с болотами, а с четвертой – Тихим Океаном, было местом ссылки: 1) отбывших срок наказание по тяжелым статьям на постоянное поселение; 2) приговоренных районным судом на высылку на определенные годы – а) алкоголиков (после лечения), б) проституток (без лечения), в) гомосексуалистов-рецидивистов, исключительно мужчин, отбывших срок по статье 121 УК РСФСР и союзных республик и «не исправившихся», г) тунеядцев и бродяг, отбывших срок по статье 209 УК РСФСР или прямо этапированных в Чумикан. В начале восьмидесятых, когда я бывал в Чумикане исключительно, как судебно-медицинский эксперт, и прокурор и участковый милиционер были из осужденных по статье 121. Здесь они отбывали свои сроки, работая по специальности. Первый раз я был в этом, удивительно по природным качествам, прекрасном уголке за убийство тунеядца проституткой, которую он собирался изнасиловать. Ни чего особенного в деле не было. Ну, а вот этот случай, о котором сейчас напишу – из ряда подобных вон выходящий. Подчеркну, что все поселенцы регулярно проходили уголовно-медицинские (я потом написал пенитенциарную медицину, имя в виду и чумиканцев) освидетельствования. И вот, при осмотре одного педераста врач (из алкоголиков-рецидивистов) обнаружил у него свежие «следы» анального секса. Но, такое часто встречалось в Чумикане и особо за это там не наказывали. Но, в данном случае, гомосексуалист, находясь в здравом уме и ясной памяти, заявил, что… его изнасиловал медведь! Да, не образно «изнасиловал медведь», а, в натуре медведь. Врач взял анализ из прямой кишки и переслал в прокуратуру Николаевска-на-Амуре, Олег (ему все изюминки такого рода попадали), естественно отправил вместе скопией акта возбуждения уголовного дела по статье 121 УК РСФСР, направил ко мне в морг постановление о судебно-медицинской экспертизе и пробирку со спермой медведя. И, действительно, в прямой кишке педераста была не сперма человека, но, несомненно сперма какого-то животного. Я должен был лететь в Чумикан, чтобы освидетельствовать «потерпевшего». В обязанности судебно-медицинского эксперта входит не только «вскрытие трупов по Шору», но и освидетельствования живых людей, со следами насилия или даже без таковых, и прежде всего – сексуального насилия. Так, если за четыре года (вместе со специализацией в Биробиджане и районах ЕАО) я вскрыл чуть больше трех тысяч трупов, то за это же время освидетельствовал около десяти тысяч живых людей). Сперму неизвестного животного (мы исключили собак сами) я отправил на экспертизу в краевой Центр судебной медицины в Хабаровск, а они, не разобравшись со спермой, как и мы, в Республиканский Центр, в Москву. Оттуда ответ не пришел… НЕ удивительно, если, даже сейчас, в 2018 году можно прочитать такое, прямо по моей теме (из Сети):

«Пермские ученые опровергли кировчан: медведь сдал сперму успешно

«Ученым успешно удалось взять сперму у самца бурого медведя из пермского зоопарка. Об этом 59.ru рассказала зоолог хищных животных Екатерина Мельникова. Неудача постигла московских специалистов при попытке извлечь оплодотворенные яйцеклетки у медведиц».

«Все нормально у них получилось», – прокомментировала г-жа Мельникова эксперимент специалистов Московского зоопарка, добавив, что сперму медведя брали около года назад. По ее словам, в ходе последнего визита в Пермь зоологи работали с двумя покрытыми самками бурого медведя. «Они хотели извлечь у медведиц яйцеклетки, чтобы пересадить их другим самкам. Конечная цель ученых – добиться того, чтобы бурые медведицы вынашивали белых медвежат».