Разъяснитель недоразумений

Мы прогуливались по темной набережной.

– А кем ты работала раньше? – разбавил я паузу никчемным вопросом, все-таки не оставляя надежды узнать о прошлом принцессы.

После паузы принцесса ответила.

– Водителем автобуса. Уже одиннадцать лет.

Я представил, какое количество людей перевезла принцесса за то время, когда водила автобус, наблюдая за ними в зеркало заднего вида. Сколько лиц ей рассказали о своей жизни? Из всех ее пассажиров за одиннадцать лет можно было бы сложить целый квартал, а, может, целый город, а, возможно, и целую страну.

Принцесса чуть ускорила шаг, повернулась ко мне и развела руки в стороны. В небе сияли звезды, в воздухе ощущался запах воды, в темноте витала тайна следующего мгновения. Я обязан был ее обнять, но не мог. Принцесса была в миллионы раз больше меня. Мне не хватило бы сил и обхвата рук. Мне казалось, что жизнь, которую жила принцесса до меня, после моего неожиданного звонка в ее сон, при помощи неведомых законов, превратилась в опыт, а опыт переродился в новую жизнь, которая искала себе спутника.

Принцесса в ожидании долго стояла с распростертыми руками, но я бездействовал. Он вдруг подошла и дала мне пощечину.

Мы стояли в невозможности понять, что нам делать дальше.

Она обняла сама.

– Прости.

– Я простил тебя раз и навсегда, когда ты приехала ко мне.

***

Муха замечала мою беспомощность и однажды сказала мне на ухо:

– Один мой худой знакомый на вопрос «почему вы не тренируете тело?» ответил: «Сила нужна в двух случаях – чтобы носить любимую на руках и защищать ее. А поскольку я влюблен в богиню, а они, как вы знаете, бесплотны, то мне нужна не сила мышц, а сила мысли».

***

Женский голос прискорбно просил о помощи. Принцесса положила трубку и загадочно посмотрела на нас.

– Такое ощущение, что звонили с того света.

Мы вошли в небогатую квартиру.

Нас встретила женщина. Горе на ее лице, как сургучная печать. Казалось, в ней поселилось что-то ужасное. Так говорят о человеке – «он выглядит хуже смерти».

Хозяйка приготовила нам чай и присела на диван. Она молчала. Взгляд ее начинал говорить, и она посматривала на меня и принцессу так, как будто что-то разгадывая.

– Он любит меня слишком сильно. Для меня это страшная мука. Я люблю тоже, но для моей любви нет места. Его чувство занимает все сто процентов нашего с ним пространства. А куда деваться моим процентам? Когда-то у нас было 50 на 50, 30 на 70, иногда наоборот, а сейчас…

В женщине застряло то, что было ужаснее смерти. Это была не выплеснувшаяся в жизнь любовь. Она превратилась в органически гниющую субстанцию, в которой процесс гниения продолжался без конца. Причем, стадия гниения застыла, и субстанция не догнивала и не возрождалась.

Муха расхаживала по квартире. Обнаружив в баре ликер, она попросила продегустировать. Женщина не отказала.

Хлебнув «Бейлиса», она произнесла.

– Хороший, но это только по праздникам, – затем обратилась к женщине, – знаешь, почему мы откладываем яйца в дерьмо или гниль? Потому, что мы уже рождаемся с верой в то, что это – не дерьмо или гниль. И наша вера превращает отходы в полезное для воспроизведения потомства вещество. Там, где гниет, там и растет, там, где ад, там и рай. Все зависит от тебя.

– А что делать-то? – спросила женщина.

– Дети есть?

– Мальчики близнецы.

– Девочку роди и неутомимый благоверный разгрузит тебя немного. Переключится на дочку.

– Спасибо, – ответила женщина, – давно девочку хотела.

– Да, ребята, что б вы без меня делали! А можно еще стакашку ликерчика с собой?

***

Я ушел в сон и видел принцессу. Она была радугой. И в центре этой радуги кровоточила рана. В этой ране я видел ее мужа. Он был похож на многоликое чудовище, постоянно менявшее свой облик и наполнение. То он был камнем, то золотом, то сгустком пота. Он резал радугу на куски, пытаясь слепить из нее какую-то абстрактную фигуру, но волшебное чудо природы не сдавалось и восстанавливалось вновь и вновь, благодаря грозовому дождю. Рана кровоточила непрерывно и незаметно. Я видел дочь принцессы – хрупкое до невозможности существо, еще не определившееся, кем же ему быть во снах. Я искал во сне себя. Мне так хотелось быть грозовым дождем!

Открыв глаза, я спросил:

– У тебя есть дочь?

Принцесса сквозь сон ответила:

– Не сейчас.

***

Рыжий клиент рассказывал:

– Она была уродлива, но тянуло что-то. Ничего с собой поделать не мог. У нас родилась дочь. Она прекрасна. И я думаю, что это самый прекрасный подарок мне от жизни. Но я не могу смотреть на свою жену, хотя и понимаю, что она подарила мне счастье – дочь. Она так мне отвратительна! Почему?

Мы размышляли и не находили ответа. Но Саша прервал молчание:

– Однажды я был на важном футбольном матче. Меня пригласил любовник. Я обратил внимание на красивую блондинку, на руках которой сидела белая болонка с бантиком на головке. Вокруг бушевали тысячи страстей – болельщиков, тренеров, футболистов, миллионов телезрителей, а болонка видела только спину человека, сидящего перед ней, и чувствовала теплые руки хозяйки. Иногда мне кажется, что и мы видим только спину… и не чувствуем, что во Вселенной бушуют страсти, которые мы не можем понять. А выход только один – чувствовать теплые руки ангелов, оберегающих нас.

***

Перед сном принцесса увидела, что я терзаюсь чем-то невесомо тяжелым, и стала шептать на ухо:

– Когда-то я залетела по пьяни. У меня родилась дочь. Пришлось выйти замуж. Он оказался морально-бытовым эгоистом. Это те, которые не могут встать на колено и поцеловать женщине руку, даже если она не права. Он превратил меня в слезу. Одну большую кровоточащую слезу. И эта слеза снилась мне каждую ночь. Помнишь, я обещала рассказать тебе, что мне снилось в поезде, когда я ехала к тебе. Так вот, мне в первый раз за долгие годы не снилась эта слеза.

Она обняла меня.

– Когда я приехала к тебе, я стала другой. Я никогда не знала о том, о чем знаю. И, если бы ты не перезвонил…

***

А ведь и я когда-то залетел по пьяни. Моя пьяная от жизненных успехов, преследовавших меня, как неотъемлемое составляющее чего-то неопровержимого, душа совокупилась с материальным миром и произвела на свет ребенка, несведущего и неспособного, и имя ему – страх. И ей пришлось воспитывать его, изливаясь кровью от невозможности развестись с тем, от кого залетела.

***