Большая зона. Книга 2. Ироническая проза

Далее, Феликс рассказал им историю судов типа «Либерти». О том, что каждый из них, прежде чем оказаться в России, испытал ужасы торпедных и воздушных атак на ледяных просторах Северной Атлантики и Тихого океана… Почти 250 из них – погибли. А 40 единиц были переданы СССР.

Особо их рассмешил курьёзный случай в 1943 году, в Лонг-Биче (США), когда на борт прибыли советские приёмщики судна в лице капитана Анны Щетининой, и с нею – всего 3 механиков. Остальных ещё предстояло набрать.

На трапе стоял полицейский. Когда прибывшие объяснили ему цель визита, он вручил Щетининой два пакета и сказал:

– «Хеллоу, капитан! Вот вам ключи. Маленькие – от ящиков, большие – от дверей. До свиданья! Желаю удачи!» и отбыл. Вместе с ним отбыли и три кочегара. На этом приёмка судна и завершилась!

Вступительная лекция произвела на весь экипаж сильное впечатление. Но, когда старпом Матюхин стал зачитывать «ОЭ» что можно, а чего нельзя, они возмутились:

– У нас у всех есть удостоверения о прохождении инструктажей по ТБ!

– На палубе будут обозначены белой краской опасные зоны, в которые разрешено заходить только швартовщикам, – резюмировал Матюхин.

– Ещё чего! Запретите ходить по палубе, летать нам что ли? – стали роптать ОЭ.

Очень скоро им пришлось убедиться воочию, как всё серьёзно и опасно. В первую же неделю при работе в свежую, до 5 баллов, погоду лопнул носовой швартовый конец у ошвартованного по правому борту среднего рыболовного траулера (СРТ).

Швартовый конец представляет собою систему, в которой посредине, одну треть длинны, занимает капроновая петля, к которой скобами крепятся с обоих концов стальные тросы с петлями-огонами на концах. Капроновая петля, как пружина, играет роль амортизатора. В данном случае, трос лопнул на кнехте у СРТ и вся эта система сработала, как праща в сторону палубы плавбазы… На палубе в это время боцман с плотником и матросами готовили к заводке дополнительный швартов…

Стальной конец просвистел по палубе базы и… отрубтл голову плотнику… Боцману сломало ногу…

С берега в штаб пришла радиограмма: «Создать комиссию, оформить документы согласно положению о расследовании несч. случаев. Покойника и пострадавшего отправить первым, отходящим в порт СРТ. Предоставить материалы о наказании старпома Матюхина.»

Этот случай потряс и… сплотил экипаж.

А задача выполнения рейсового задания усложнилась до предела: настал период безрыбья. По плану предстояло принять 10000 тонн сельди в бочках, что, примерно, составляло около ста тысяч бочек. А в сутки подходили одно-два СРТ, что было явно недостаточно, почти простой базы. Рядом стояли другие наши базы и чужие плавбазы литовцев, латышей, эстонцев, мурманчан.

И тут в дело вмешался «Господин случай»!

Дело было так: к борту пришвартовался СРТ на выгрузку и капитан этого СРТ Анатолий Грицаенко поднялся на борт базы «Совгавань». Он зашёл к старпому Матюхину и попросил у него выписать вместе с продуктами питания пару бутылок вина, потому что у него сегодня день рождения – ровно 30 лет! И подал паспорт.

Матюхин знал, что начпрод принял у предшественника продукты и остатки тропического, после рейса в тропики, вина в количестве 3 тысяч бутылок. По рыбацким правилам преррогатива распоряжения спиртным возложена на капитана.

Исходя из этого, Матюхин взял у капитана Грицаенко паспорт и отправился к капитану. Он вежливо объяснил Соркину ситуацию и попросил его дать записку для начпрода о выдаче двух бутылок вина по счёт-фактуре или по «магазину».

И, вдруг, всегда вежливый Михаил Зиновьевич, завизжал, срывая голос до фальцета: «Да как вы смеете?»

– Ну – нет, так – нет, а зачем же так волноваться из-за таких пустяков, – растерялся Матюхин и направился к двери, на выход.

– Вернитесь! – тоном пониже обратился капитан к Матюхину. – Вы меня не так поняли! Вы – хозяин на судне. Так что же вы себе позволяете приходить ко мне по поводу каких-то бутылок, какому-то капитану. Извольте сами принимать такие решения. А коль боитесь сами, то подключите комиссара! Всё. Идите.

– О'Кэй! Спасибо, – Матюхину польстило такое доверие.

Он написал записку начпроду сам: «Выдать КМ Грицаенко тропическое вино по бутылке за каждую сданную тонну»!

А идею подсказал помполит Феликс Устинов! «Раз это вино лежит без толку и портится в провизионке, так отдадим его морякам. Здесь – не тропики, здесь – хуже!» – посоветовал Устинов старпому.

Они вдвоём проинструктировали капитана Анатолия Грицаенко, как он должен оповестить все флотилии, всех, и своих и чужих, на аварийной частоте 500 кгерц, что сдача груза на «Совгавань» будет презентована по схеме: одна бутылка за каждые пять тонн. СРТ подвозит 50 тонн в каждый подход, вот и получай свои 10 бутылок вина. На 26 человек экипажа – это не пьянка, а церковное причастие!

Что тут началось…

Все базы стоят на простое, а у борта «Совгавани» – очередь!

В принципе, допускалась по закону сдача груза на любую плавбазу, имеющую свободный борт. Но тому, что происходило на видимости друг у друга, капитаны плавбаз и штабы флотилий объяснения не находили… И они обратились за разъяснениями к начальнику Калининградской флотилии Дмитрию Петровичу Камкину

Камкин вызвал на секретную частоту капитана Михаила Соркина: «В чём там у вас загадка, почему все ринулись сдавать рыбу только вам? На вас жалуются соседи!»

– Это всё ваши люди безобразничают, я не в курсе, как они приманывают СРТ! – стал отнекиваться трусоватый Соркин.

– А кто там у вас верховодит на грузовых операциях? – спрсил Камкин.

– Дак ваш старпом Матюхин. Они с помполитом Устиновым сидят на связи с флотом и приглашают к борту на разгрузку… Устанавливают очередь.

– Ну, тогда всё в порядке! – сделал заключение Камкин и вопрос с «контрабандой» отпал.

Вместо двух месяцев по плану, взяли полный груз, при полном безрыбье, за полтора месяца и пришли в порт Калининград с почётом.

Когда старпом стал раздавать зарплату в своей каюте, многие из ОЭ боялись расписываться в ведомости и получать деньги. – «Это какая-то ошибка. Слишком много. Я боюсь, потом будут высчитывать!» – заявляли они.

Первый помощник капитана Феликс Дмитриевич Устинов ещё долго работал на «либертосе» «Совгавань» и о нём шли очень лестные отзывы.

***

Но, спустя два года, Антон, бывший второй помощник с «Совгавани», встретил на проходной в рыбпорт Феликса. Его не пропускали охранники из милиции без пропуска.

И не мудрено: Феликс был одет в зэковскую телогрейку, хэбэшные штаны и обут в рабочие «гады». Он был небрит, исхудавший, с поблекшим взором.

Антон провёл его на своё судно. Помыл, переодел и накормил. Дал денег.

Феликс пояснил, что он только сегодня вышел из лагеря. Его исключили из партии и посадили на зону по навету жены. После развода с ней, он, по её настоянию, платил алименты живыми деньгами и покупками. У него на руках не оставалось квитанций…

По совету добрых подруг, его неверная супруга, с помощью тех же подруг-свидетелей засадила Феликса в тюрьму «За неуплату алиментов». Была в нашем УК РСФСР такая статья.

Партком при этом не просто умыл руки. Из парткома пришла в суд плохая характеристика: Феликс был слишком самостийный…

– Ты не поверишь! Только на зоне я вздохнул полной грудью воздух свободы! Парадокс? Да! Но там не нужно лицемерить и лгать: думать одно, говорить – другое, а делать – третье… Господи! Каким же подлецом я был в той, «номенклатурной» жизни! А сейчас я просто счастлив, как никогда, – сознался Феликс Антону за рюмкой водки…

Женщину на судно не пущать!

Морские были

Женщину на судно не пущать!

А ежели пущать, то по числу команды!

    Из указов Петра I

1. Соня Бляхер