Внутри

– Может, я услышу какие-нибудь объяснения?

– Чемодан, – повторяет Клэр уже настойчивее.

Я думаю о Сэнди, поэтому без пререканий передаю чемодан.

– Зачем получать деньги столь странным способом? – спрашиваю я. – Тебе же под силу вселяться в тела разных богачей. Зачем все усложнять?

Любопытный взгляд Клэр кажется мне знакомым – так она на меня смотрела перед тем, как мы имели несчастье друг с другом познакомиться. Конечно, сейчас ее глазами смотрит не она, и знакомый взгляд теперь может означать все, что угодно.

– Мне скучно, – говорит Клэр голосом тяжелобольного человека.

Я киваю головой – не то, чтобы я понимаю ее печаль – просто, без значения, киваю головой.

– Женщина в латексе там? – Я указываю на неосвещенное пространство за спиной Клэр.

Клэр думает.

– А Ривьера, Ривьера там?

Клэр думает – я уже понял, что незнакомец в ее теле просто не хочет отвечать.

Я поднимаю руки, будто призываю к миру, и говорю:

– Да, можешь не отвечать. Но я задам тебе один вопрос, на который ты, если хочешь, можешь ответить. Хорошо?

– Можешь ничего не говорить.

Лицо Клэр становится потрясенным, во мне скользит что-то неуловимое – все это занимает крошечную долю секунды, после которой Клэр говорит:

– Я поняла, что ты хочешь спросить. Это возможно. И знаешь, кстати, почему я решила ответить на твой вопрос?

Разумеется, я не знаю, и незнакомец в теле Клэр это знает, поэтому он голосом Клэр отвечает:

– Потому что ты ни в чем не виноват.

Я ничего не понимаю, поэтому спрашиваю:

– А в чем я мог быть виноват?

– Когда-нибудь ты узнаешь об этом. Но не сегодня.

Я размышляю об услышанном. Изначально я хотел узнать у незнакомца про то, как это вообще возможно – вселяться в чужие тела, и даже тот факт, что незнакомец ответил мне, не прояснил для меня ровным счетом ничего по причине туманности данных ответов.

– Хочешь узнать все и сразу, Олег?

Я не знаю, кивать мне или качать головой. Я смотрю куда-то в сторону и стараюсь ни о чем не думать.

– Не пытайся скрыть от меня свои мысли. Ты уже понял, что это невозможно.

Я смотрю в глаза Клэр, пытаюсь увидеть в них чужого человека, но вижу всю ту же Клэр.

– Я знаю, ты хочешь узнать, как это возможно, – продолжает она. – И такое желание естественно. Не каждому человеку удалось понять то, что удалось понять тебе.

– Это же абсурд, – говорю я. – Мозги, пытка, чужая агрессия в собственном теле. Я думал, что если это и вправду существует, то оно работает менее… заметно.

Клэр понимающе кивает.

– Так оно на самом деле и работает.

Затем задумывается и добавляет:

– Считай меня исключением, которое подтверждает правило.

– Хорошо, – просто говорю я. Я сама покладистость.

За моей спиной звучат сирены. Возле моего Фокуса останавливается патрульная машина. Я не смотрю в ее сторону, смотрю на Клэр. Хочу верить, что полиция не по мою честь.

– Олег Ривник?

Я тяжело вздыхаю. Поворачиваюсь к подошедшему полицейскому. Блондин, гладко выбрит, блестящий в свете утреннего солнца жетон. Клэр… она просто закрывает дверь перед моим носом.

– Вы подозреваетесь в убийстве Уайта Пауэрса…

– Надо же? – перебиваю я.

Полицейский выжидает крошечную паузу, затем достает наручники. Его напарник, очень худой и безликий, стоит в стороне с пистолетом в руках. Полицейский-блондин надевает на мои запястья наручники, я не сопротивляюсь. Смысла нет. Я прошу неизвестного вторженца освободить меня, чтобы я мог преспокойно встретиться с Сэнди в аэропорту Лос-Анджелеса, но в то же время я подозреваю, что именно вторженец виноват в моем аресте.

А тем временем полицейский-блондин говорит:

– Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?

– Понимаю, – говорю я.

– Если вы не гражданин США, вы можете связаться с консулом своей страны, прежде чем отвечать на любые вопросы.

– Я гражданин США.

– Ну что ж… – Полицейский-блондин кивает напарнику, и тот стреляет ему в лоб. Я, в наручниках, падаю вместе с трупом – вернее, труп падает на меня. Кровь фонтаном бьет мне в лицо. Металлический запах забивается мне в ноздри. И как же я, в этой кровавой маске, попаду в аэропорт?

Худой и безликий полицейский пинком сбрасывает с меня труп, поднимает выпавшие ключи и снимает с меня наручники.

– Зачем было нужно устраивать этот спектакль? – спрашиваю я, и спрашиваю, как мне кажется и на что я надеюсь, вежливо.

– Спектакль? – переспрашивает полицейский, видит кровь на моем лице, видит труп под своими ногами и без раздумий стреляет в меня.

Все-таки не стреляет. Кровавое пятно расползается по униформе, и полицейский падает поверх своего напарника. Их трупы образуют собою жуткий крест.

Я вытираю кровь с лица. Теперь мои руки в крови. Мне необходим хороший душ.