Внутри

– Сука, сука, сук…

Однако спустя еще пять таких "сук" Ривьера решает продолжить. Каждая его фраза сопровождается стоном.

– Я начал использовать ювелирный бизнес для отмывания денег. Поставил управляющей старшую дочь Ашеса, Клэр, и по секрету рассказал ей о намерении заняться работорговлей. Она не была похожа ни на Лору, ни на этого труса Генри, она почти сразу же согласилась. К сожалению, я не мог ее трахнуть, иначе выдал бы себя с головой. Я был влюблен в Клэр, я старался заботиться о ней. Я и в самом деле стал для нее отцом – и лучшим, чем был для нее Ашес.

– Она так и не узнала, что ты – Ривьера?

– Нет, конечно. Собственно, лицо, которое ты сейчас видишь, появилось у меня совсем недавно – чудеса пластической хирургии. Ну и, конечно, стараний DevilGene.

Я вспоминаю о воспоминаниях Ашеса о молодости и спрашиваю о них у Ривьеры.

– Я вжился в эту роль. Кое-что я понял из разговоров с Лорой. Кое-что придумал, и придумал так классно, что сам в это начал верить. Все было бы хорошо, если бы не ты… и не поддельный Ривьера.

– Кем он был?

– Правой рукой Торментуса. Сказать Торментуса о смене лица он не мог – боялся, что ему не поверят. Ему ничего не оставалось, как взять на себя мою жизнь. Сраный наркоман! Чудо, что не сразу, а спустя лишь несколько лет ему удалось проебать весь мой бизнес под чистую.

– Но не связи с моряками.

– К сожалению.

– Он похитил десять миллионов и стал для тебя помехой?

– Да. Я хотел убить Торментуса почти сразу же, но наркоман с моим лицом – бля, я даже имени его не знаю – вынудил нас и в самом деле стать союзникам. Мы прикончили лже-Ривьеру. Хоть и не вернули десять миллионов. И все по глупой мести глупого Торментуса. Хорошо, что он разбился…

Вина лежит на мне, а не Торментусе, глупый ты червяк, думаю я, а вслух говорю:

– Ничего, скоро ты к нему присоединишься.

Ривьера паникует.

– Умоляю, убей меня выстрелом в голову… Прошу тебя, прошу… Считай, я все тебе рассказал… Не тяни, пожалуйста…

Меня кое-что смущает в словах Ривьеры, я спрашиваю:

– Ты же переживал из-за смерти Торментуса, разве нет?

– Конечно, переживал, этот гад умер не по моему сценарию. Да и роль, которую я все это время играл, оказалась сильнее меня… Пожалуйста, убей меня!..

Смотрю на Ривьеру со странным чувством. Даже обидно, что мне для того, чтобы управлять чужими телами, пришлось умереть, когда Ривьера с помощью банальных угроз воспользовался довольно противоречивым достижением науки.

– Хочешь, я напишу тебе адрес DevilGene? – умоляет Ривьера, наивно рассчитывает на быструю смерть.

– Я и без тебя его найду.

– Серьезно?

– Меня не берут пули, не забывай.

Глаза Ривьеры бегают по углам. Я понимаю, что он хочет сделать, я даже не буду ему мешать.

Ривьера сбивает меня с ног и несется к двери так быстро, как позволяет ему его раненая нога. Он не пытается пригнуться, надеется, видимо, схватить роковую пулю, но надежды его не оправданы. Я бегу – но не за Ривьерой, а в одну из спален. Ложусь на кровать, закрываю глаза, заставляю мозг Сэнди считать все последние события сном, который забудется сразу же после пробуждения – по крайней мере я в это верю – и после покидаю тело Сэнди и перемещаюсь к Ривьере.

Он ковыляет к Роллс Ройсу. Садится внутрь и в страхе замирает. На соседнем сидении сидит Тая, в ее руке пистолет. Меня обескураживает тот факт, что Тая смотрит на Ривьеру с пренебрежением, будто бы ожидала увидеть именно его, а не Генри Ашеса.

– Езжай, – говорит она Ривьере.

– Куда?

Тая смеется.

– Твоя машина, тебе решать.

Но мы-то с Ином знаем, что Ривьера выберет нужный нам маршрут.

Я пробираюсь в голову лже-Ашеса. Если раньше я боролся с гнилостном потоком его сознаний, то сейчас эта борьба длится меньше одной секунды, становится для меня чем-то вроде моргания для живого человека. Я воспроизвожу последний путь Олега Ривника. Затем приоткрываю дверь машины, убеждаю Ривьеру, что с приоткрытой дверью будет проще сбежать, после чего покидаю его голову.

– Все сделал? – спрашивает Тая.

Я киваю головой, затем понимаю, что при управлении чужим телом невозможно видеть мертвецов, поэтому вновь поселяюсь в тело Ривьеры, чтобы ответить его ртом.

– Да.

Затем спрашиваю:

– Он придет по расписанию?

– Не переживай, он всегда приходит по расписанию.

– И можно еще вопрос… – Я хочу спросить Таю о ее равнодушии к тому факту, что вместо Генри Ашеса она видит перед собой Ривьеру.

– Я знаю, что ты хочешь спросить… Не сейчас… Освободи, пожалуйста, тело.

Я подчиняюсь, смотрю на Ривьеру со стороны, вижу на его лице небольшое потрясение. Я вновь залезаю в его голову, но без цели управлять его телом, просто хочу знать, о чем он думает, и понимаю, что он действительно следует по заложенному мною в его голову маршруту и что момент, когда я переговаривался с Таей, воспринимается его искусственно состарившимся мозгом как легкий Альцгеймер.

– Ривьера.

– Да?

– Знаешь, чем заряжен этот пистолет? – спрашивает Тая и прислоняет дуло пистолета к его виску.

Мое нутро подрагивает от участившегося пульса Ривьеры.

– Патронами, наверное, – отвечает рот, которым я не управляю.

– Правильно. А ты знаешь, какими именно патронами он заряжен?

На дуло пистолета падает капелька пота.