Внутри

Ашес смотрит на меня долго, с раздумьями. Его лицо напоминает блин, сползающий со стола. И в следующее мгновение блин… оказывается на полу, а на его месте оказывается… лицо Ривьеры.

– Ты же все равно меня убьешь, – говорит Ривьера. – Надо же перед смертью как-нибудь тебя шокировать.

И правда, шокировал. У меня от удивления открыт рот – и будем честны, если бы всегда спокойная Сэнди сейчас управляла бы своим сознанием, ее рот был бы открыт так же, как и сейчас.

Потому что… ну это… это же…

– Как такое возможно? – истерически спрашиваю я.

– Я своих не выдаю, – говорит Ривьера.

Я стреляю ему в ногу. Ривьера падает на пол, подворачивает ногу и орет благим матом. Я подбегаю к нему и вонзаю каблук Сэнди прямо в рану.

Ривьера визжит. От боли он рвет на части лицо Генри Ашеса, в которое цеплялись его пальцы. Толстые, как у Ашеса… Он никак не мог быть Ривьерой.

– Как ты объяснишь свои старые пальцы? – Другим каблуком я давлю пальцы Ривьеры, давлю их до крови.

– Отпусти, стерва! Отпусти, или убей меня сразу! Прошу, не делай мне больно-а-а…

– Ты убил моего мужа! – кричу я, убитый муж, голосом Сэнди. – Смерть покажется тебе ра…

– Не убивал я твоего мужа!

– А кто его убил?

– Какой-то наркоман с имплантированными генами.

– С имплантиро… что все это означает?

– Вынь каблук из моей раны, объясню.

Я делаю то, о чем просит Ривьера. Он облегченно вздыхает. Но другой каблук Сэнди на всякий случай остается висеть над его пальцами.

– Объясни лучше, как пули проходят сквозь твое тело…

– Неважно. У меня пистолет – от меня вопросы. Ты под прицелом – от тебя ответы.

Ривьера вновь вздыхает, смотрит на следы от пуль и говорит:

– Пообещай, что отпустишь меня. Или… или… или сразу же убьешь.

– У меня пистолет – от меня вопросы. Ты под…

Ривьера часто кивает, понимает, что спорить со мной бесполезно.

– Объясни, почему ты в теле Генри Ашеса и кто был на месте Ривьеры все это время.

Ривьера вздыхает в третий раз и начинает рассказывать:

– Я был на месте Генри Ашеса шесть с половиной лет. Сам Генри Ашес умер столько же лет назад.

– И где он похоронен?

– Шутишь, что ли? Его труп был скормлен рыбам.

Неужели Генри Ашес был кретином только потому, что он не был Генри Ашесом на самом деле? Этот вопрос режет мое нутро тупыми ножами.

– Продолжай, – говорю я Ривьере.

– Я поспорил с Торментусом семь лет назад. В детали спора углубляться не буду, тебе это не интересно, скажу только, что это связано с нашими первыми попытками построить работорговлеческий бизнес.

– Получается, изначально Генри Ашес не был связан с работорговлей?

– Генри Ашес был порядочным ювелиром… пока не умер.

Пока я ловлю контузию от того, что долгое время желал смерти давно умершему человеку, Ривьера продолжает:

– У меня был знакомый, DevilGene, он выдающийся биолог. Настолько выдающийся, что он первый в истории, кто смог взломать код ДНК. Причем взломал его еще шесть лет назад, в 2015 – и журналюшечки узнали об этом только недавно, когда DevilGene сам того захотел. Итак, Торментус желал мне смерти. Умирать я не хотел. Поэтому я обратился за помощью к DevilGene. Он вскользь упомянул о взломе ДНК, и я уцепился за эту идею. DevilGene долго меня отговаривал, он сам не понимал, что из этого получится, но в конце концов он согласился. Убеждать я умею…

Ривьера с значением смотрит на пистолет в моей руке.

– Умел, – поправляю я. – Дальше.

– После взлома моего ДНК и изменения там каких-то данных, я очень резко постарел. У меня остался только молодой голос и все. DevilGene справился со своей работой и облажался одновременно. Если тебе интересно, DevilGene экспериментировал и с телом женщины в латексе, но в итоге он превратил ее в овоща, который удовлетворяет мужчин без их разрешения.

– Занятно, – говорю я, пока Ривьера продолжает.

– По сути, я добился чего хотел. Торментус мог узнать меня только по голосу, однако простых изменений тела мне оказалось мало. Если и быть стариком, то быть стариком богатым.

И спустя некоторое время я нашел нужного мне богатого деда. Генри Ашес. Ювелир. Мать твою за ногу, успешный ювелир. Я некоторое время следил за ним, затем убил его, в тихом переулке. Отвез его труп к DevilGene в Анахейм. Мы взяли образец его ДНК, затем выбросили труп в Санта Ану. После некоторых модификаций мое тело стало больше походить на тело Генри Ашеса. По бумажнику я узнал, где он живет. Явился в его дом после месячного отсутствия, стал кряхтеть, кряхтел, что я потерял голос во время пыток от рук людей Торментуса…

Из памяти Сэнди я получаю подтверждение слов Ривьеры. Действительно, такой эпизод имел место быть – это было еще до моего знакомства с Клэр. Удивительно, но творческий мозг Сэнди об этом случае помнит с трудом – неудивительно, что Сэнди не рассказывала мне об этом до моей смерти, и я ничего про пропажу отца в ее голове не находил после.

Ривьера продолжает:

– Жена Ашеса, Лора, вроде бы…

– Лорен, – машинально поправляю я.

– Да неважно, важно, что она начала подозревать, что я не ее муж, поэтому мне пришлось ее отравить.

Мое сердце горит липким пламенем. Эта мразь убила женщину, давшую жизнь лучшей женщине на свете?

Почему-то это злит меня сильнее, чем покушение на саму лучшую женщину минутами ранее. Я дроблю каблуком его старые пальцы.

– Шлюха, ты же обещала…

– Продолжай. Попробуй говорить сквозь боль…