«Хитрая» контора

– Оч-чень любопытно. И как же она объясняет сей факт? – живо откликнулся начальник угрозыска.

– Да никак! Молодая, говорит, была, глупая!

– М-да… – подполковник почесал затылок. – Давай попробуем поискать ту старую книженцию. Надо поговорить с бухгалтершей и Лесковым и подкинуть мыслишку Никишкину насчет этой книги. А теперь слушай отчет по первому этажу, только пошли, спустимся вниз.

Когда они оказались в кладовке, Яснов заговорил вновь:

– Вот смотри, канистру с олифой стянули со стеллажа, со средней полки – это мне подтвердил Лесков. Никаких дрелей, электродвижков и тому подобного дефицита здесь не хранили. Михаил Герасимович вторично просмотрел все свое хозяйство и утверждает, что кроме того, что уже нам известно, из учреждения ничего не пропало. Следовательно, когда взломщики проникли сюда, они сняли со стеллажа канистру с олифой, поставили ее к дверным петлям, чтобы она не позволили им как следует распахнуть эту самую дверь. А тогда и причина оставленных нам улик в виде волокон с одежды выглядит абсолютно естественной.

– То есть нам технически кого-то засвечивают? – Елена вскинула брови.

– Выходит, что так.

В проеме показался подполковник Никишкин:

– О чем спор, ребята? А я вот решил размяться… Ну и порадовать вас заодно, что в бухгалтерии исчезли все платежные документы за 83-ий год.

– Фью-ю…– присвистнула Лена. – А у нас листы из книги поступающих на работу пропали, и тоже за 1983 год!

– Пожалуй, делать внизу больше нечего, – проговорил Яснов, осматриваясь по углам при выходе из кладовки еще раз. В это время он и заметил, что между стеной и стеллажной стойкой валяются подозрительные обрывки бумаг. Виктор Павлович нагнулся, вытаскивая измятые исписанные листы. Никишкина это находка не заинтересовала, и он ушел опять в «свою» бухгалтерию, зато сам Яснов и Елена очень живо закопошились на первом же подоконнике, расправляя куски измятой бумаги. Ими оказался исчезнувший лист со страницами 95-96. Облазив внизу, и кроме кладовки, все закутки, второй части злополучного двойного листа они так и не обнаружили.

– Ну и дела! – на сей раз Яснов не то, чтобы почесал затылок, как иногда это делал в момент крайней озадаченности, но и буквально поскреб его. – Зачем, спрашивается, его вырывали, и где вторая половина? Если их интересовали 121-ая и 122-ая страницы, то им что, так трудно было забрать весь лист целиком? Та-ак… Преступники опять подкидывают нам улики против самих себя!

– Вот именно. Кто-то запутанно и тонко, однако в конечном итоге умело и доходчиво выводит на нас нужный ему след, – поддержала его Лена. – Прямо как в занимательном детективе! Что ж, с этой страницы я сплясать и попробую.

Уже находясь на втором этаже, они пришли в кабинет Лескова. Начальник сидел у окна и читал «Огонек» – любимый журнал Обручевой. При их появлении Михаил Герасимович отложил журнал и сказал:

– Я разрешил Ларионовой на полчасика отлучиться: она на сегодня договорилась о встрече с закройщиком – новое платье собирается себе справить. Уехала на своей машине и скоро вернется, – пояснил он.

– Ничего страшного, Михаил Герасимыч! – успокоила его следовательша. – Вы и так оказали нам любезность в свой выходной! Да, Михаил Герасимыч, я заметила, что вы зачем-то сдвигали шкаф? – неожиданно спросила Елена. Она хорошо помнила, как вчера стоял этот шкаф. Его никто из сотрудников не трогал, лишь один раз заглянули внутрь: там находились три большие стеклянные колбы в виде древних сосудов. Сосуды были пусты, а полки, на которых они размещались, покрывал солидный слой пыли без малейшего намека на то, что к нему когда-то прикасались.

– Ах да, действительно! – оживленно встрепенулся Лесков. – Лида мне сказала, что в книге поступающих на работу вырвали какую-то страницу… Она считает, что вы не там ищете.

– Она так и сказала? – удивилась Обручева.

– Так и сказала. Но простите, товарищи, я тоже ведь так считаю. Бог с ней, с этой страницей! Кто вас интересует? Я здесь работаю начальником уже пятнадцать лет и совсем не страдаю склерозом. А если про кого забуду, мы все равно установим его данные по другим бумагам. Вот! – Михаил Герасимович протянул Лене какую-то амбарную книгу, которая до этого лежала на стуле с ним рядом, прикрытая другим «Огоньком». На обложке просматривалась полузатертая чернильная надпись: «Регистрация поступающих на работу. 1970-1983 гг.»

– Спасибо, Михаил Герасимыч, удружили! – она улыбнулась. – Мы как раз и намеревались спросить вас об этой книге… Где вы ее отыскали?

– Если бы Лида не завела о ней разговор, сам бы я, конечно, не вспомнил, а так вот взял, да и вынул из-под этого шкафа! – с видом победителя объяснил Лесков. – Она не один год служила этому шкафу вместо задних ножек.

– А сама Лида что, не знала, где она находится? – спросил подполковник, одновременно вглядываясь в уже перелистываемые Леной страницы.

– Зачем ей помнить про всякий утиль, у нее и без того работы по горло! Просто я в свое время передвигал этот шкаф и сломал задние ножки, а тут и попалась под руку ненужная книга. Я-то знал, что Лидка себе новую завела, – разговорился начальник, а в душе подумал: «Чепухой занимаются следователи! Сами не знают, что ищут, так хоть создают видимость работы. Особенно это зеленоглазая красавица. Молодая! Ей за ухажерами надо бегать, а она здесь, да еще в выходной!»

– Михаил Герасимыч! – не отрываясь от книги, обратилась зеленоглазая. – Вот если бы вы не вспомнили про эту книгу, то что, так бы и восстановили по памяти пофамильно всех, кто и когда работал? Ну ладно, вы еще говорили, что это можно выяснить и по другим бумагам… Хорошо, если бы так, но у нас, к сожалению, нет такой уверенности. Вы в курсе, что из бухгалтерии исчезли все платежные документы за 83-й год?.. То-то же! Так где гарантия, что та же участь не постигла и другие интересующие нас документы? – Обручева оторвалась от книги поступающих на работу и подняла на Лескова вопрошающие глаза.

– Честное слово, для меня это новости! – воскликнул начальник конторы.

– А как вы объясните, для какой цели ваша приемщица заводила новую книгу поступающих на работу, не закончив старой? Вот, взгляните, сколько еще здесь чистых листов! – она протянула ему только что найденную им самим книгу. – Вы ее просили об этом?

– Нет…

– Правильно, нет! Вы же считаете, что она по горло работой загружена…– с саркастическими нотками в голосе заметила следовательша. – И это еще не все. Заводя новую книгу, Лида не стала ее заполнять текущим днем, а зачем-то полезла в прошлое… Аж на шесть лет назад забралась, считая с того момента, как сама поступила к вам на работу! Видите последнюю запись: декабрь 1983-го? Значит, с какого времени должна заполняться новая книга? – с нажимом вопросила Обручева и, не дожидаясь его ответа, сказала: – Теперь лицезрите сюда, – она открыла ее на первой странице. – Апрель… 1975-го!

– Ради бога, поймите, я не в курсе подобных фокусов! – обескураженно развел руками Лесков. – Ларионова совсем не глупая женщина, чтоб заниматься такой ерундой! И сейчас, и когда она только поступила сюда девчонкой, работу Лида делала аккуратно, но лишних минут в конторе она не сидела.

Разговаривая с хозяином кабинета, Лена в конце концов отвлеклась от своего занятия, а вот Яснов, напротив, уткнулся в регистрационную книгу.

– Лена, взгляни-ка сюда, – обратился он к ней. – Все, что переписано из старой в новую, идет в той же строгой хронологической последовательности, и лишь в одном месте допущен пропуск фамилии. Видишь? Но последующий порядок нумерации от этого не нарушился!

В это время за дверью кабинета раздалось характерное цоканье женских каблучков. Ларионова вошла без стука и, лишь мельком окинув взглядом присутствовавших, небрежно повесила на дверцу шкафа небольшую сумочку.

– Лида! – сразу обратилась к ней Обручева, – Пока вы отлучались, мы нашли старую книгу. Михаил Герасимыч говорит, что понятия не имеет, зачем вы занимались перепиской.

– Да, Лида, зачем? – вмешался начальник конторы, но следовательша остановила его движением руки.

– Что вы, на самом деле, привязались ко мне с этой дурацкой книгой?! – вспылила приемщица. – Вместо того, чтобы искать воришек, спрашиваете черт знает что! Я же не отказалась от своего почерка, а вам лично объяснила, – она вперила свой взгляд в Обручеву, – что маялась дурью по молодости! Неужели не понятно?!

– Вы напрасно сердитесь, – успокоил ее Яснов. – Задавать вопросы – наша работа. Как их задавать и о чем, я думаю, нам видней. А уж что вы будете говорить – это ваше дело. Вам знакома фамилия Дунаев? – без всякого перехода спросил он.

– Нет! Такой у нас не работает, – по ее лицу пробежала неясная тень.

– Ну, зачем же утрировать, Лида! Сейчас не работает, раньше работал.

Я всего лишь спросил, знакома ли вам такая фамилия. Дунаев Олег Савельевич…

– Да откуда же я всех упомню! – еще сильнее рассердилась Ларионова.

Лесков, по-видимому, собрался что-то сказать, но приемщица поняла это и сразу осадила его.

– А вы, Михаил Герасимыч, поимейте чувства такта и дождитесь, когда женщина закончит говорить! – и вновь в сторону подполковника: – Я думала, что вы действительно проявите серьезный подход к делу, а вы так, только убиваете наш выходной! Я даже у закройщика не смогла по-человечески посидеть!

В это время в кабинет, в сопровождении Никишкина, заглянула бухгалтерша.

– На сегодня мы свои дела завершили, Михаил Герасимыч! – доложила она. – У меня исчезли документы за 1983 год… Фактически они давно не нужны, и все-таки странно.

Как только работники милиции уехали, Михаил Герасимович с раздражением подступился к приемщице:

– Тебе что, делать нечего?! Раньше ладно, ты от глупости переписывала старую книгу, а сейчас? Своим дурацким поведением ты удлиняешь у нас пребывание милиции, а нам с Верой Елисеевной радости это не доставляет! Ты что, позабыла, как ревела у Дунаева на похоронах? Ишь ты, не знает она Дунаева! Если накрутила чего за моей спиной, то с этой-то никому ненужной историей зачем ваньку валять? Человек давно умер, а она и об этом врет какого-то дьявола! Уж я-то знаю, кого ты помнишь и кого нет! – не успокаивался Лесков.

– В том-то и беда твоя, Михаил Герасимыч, что ты слишком много знаешь! – зло прищурившись, оборвала его Ларионова. – Что же ты не проявил свою гражданскую честность! Ты волк старый, и учуял, что я не хочу про него говорить, а поэтому побоялся осложнений, если я обозлюсь! То-то! Я же не бегаю, не кричу на всю улицу, кто и зачем к вам с Верой Елисеевной ходит!

– Ну, хватит тебе выступать! – грубовато и между тем примирительно сказал начальник. – Меня просто задело, что ты врешь в мелочах, от которых, кроме вреда, никакой пользы. Докопаются они до какой-нибудь ерунды и увидят, что мы соврали. Что они подумают? А то, что раз врут в пустяках, значит, для этого есть причины, и будут они нам здесь нервы мотать! Может, ты, Лидка, имеешь какое отношение к этой краже? – Михаил Герасимович тяжело присел на стул.

– Да вы что, товарищ Лесков Михаил Герасимович! – Лида громко расхохоталась. – Вы в поликлинику сходите, у вас головка болит! Неужто вы думаете, что я стану мараться об эти жалкие гроши? Болеешь ты, Михаил Герасимыч, болеешь, – перешла она на доверительное «ты», – никак от нервного потрясения. Да, я действительно в мелочи соврала – наверное, не подумала. Только с чего бы это я начала душу здесь нараспашку?! Помню – не помню! Как понравилось, так и сказала! И вам, кстати, советую говорить то, что касается лично вас, – она вновь начала на «вы». – Так нам всем будет гораздо спокойней, хорошо? – Лида приблизила к начальнику лицо почти вплотную и вызывающе заглянула ему в глаза.

– Ну ладно, хватит! Что-то много строить начала из себя! – вскипел Лесков, впрочем, тотчас же сменив гнев на милость. – Лучше нам бы разъехаться по домам, чтоб не разругаться по пустякам, а?