От ЖЖизни к жизни

Но как же вкусно можно в Кишинёве поесть! Сугубо национальных молдавских блюд немного. Главное, конечно, – мамалыга и куриный суп, который мало чем отличается от привычного нам куриного супа с лапшой, только в молдавской кухне в него добавляют кислый квас. Есть что-то похожее на люля-кебаб, только молдавские колбаски делаются не на шампуре, а на гриле, и они коротенькие. Всё остальное имеет прямые аналоги в украинской, или кавказской, или каких-то других кухнях. Просто в Кишинёве всё это очень вкусно готовят!

Вино мы пили исключительно молдавское, и теперь могу сказать, что моё пренебрежительное отношение к молдавскому вину закончилось раз и навсегда. То, что у нас продаётся под названием «молдавские вина», не имеет никакого отношения к тому, что пьют в Молдове. Там, очевидно, научились здорово бутилировать вина и добились превосходных результатов в изготовлении самих вин. Они довольно простые, недорогие, но настоящие!

Я очень хочу приехать в Кишинёв осенью, спланировать приезд так, чтобы был хотя бы один, а лучше – два свободных дня, чтобы увидеть город, и выехать из него, и закрепить едва осознанные ощущения, и пережить новые. Хочу найти отчётливое место в своей собственной душевной географии для тронувшего меня неведомого, увиденного буквально одним глазком города.

Когда улетал из Кишинёва, местные прогнозы обещали потепление и более соответствующую этому южному городу погоду.

25 декабря

В Калининграде падает совершенно рождественский снег, которого и без того так много, что если бы вид за окном был открыткой или рождественской картинкой, можно было бы сказать, что художник со снегом переборщил.

Нынче ночью сыграем в самом старом клубе и одной из первых дискотек СССР, в легендарной «Вагонке» (ДК Вагоностроительного завода) традиционный, завершающий год концерт. Когда-то в этих стенах я познакомился с Максимом Сергеевым и группой «Бигуди» в первом её составе. Было какое-то весёлое мероприятие, играла первоклассная музыка, за пультами стояли два молодых, забавно одетых парня в очках, а рядом флегматично играл на гитаре очень похожий на скандинава гитарист. Мне сказали, что это группа «Бигуди», и мы познакомились.

Если бы я знал тогда, что это знакомство полностью изменит жизнь Максима Сергеева, разрушит небольшую, но весёлую компанию «Бигуди» в том её составе… Если бы я знал, что второй, полностью калининградский состав группы, участвовавший в записи нашего второго альбома, попробует гастрольной жизни с переездами и неустроенностью, жизни, когда то есть концерты, а то их подолгу нет, а главное – сделает тяжкий выбор между такой профессиональной, кочевой, без внятных перспектив деятельностью и калининградской осёдлой и упорядоченной жизнью… Если бы я знал тогда, что только Максим Сергеев решится расстаться с прежней работой в университете, периодическими диджействованиями и редкими концертами в тихом и уютном Калининграде и ступит на страшно нервное, рискованное и временами нищенское и голодное поле профессиональной музыкальной деятельности… Если бы я знал, что и первому, и второму составу, и нынешнему третьему во главе с Максимом будет суждено все эти годы ощущать обидное невнимание к их музыке, пренебрежительное отношение к тому, что они делали и делают, музыкальных критиков, что им будет суждено, в основном несправедливо, оставаться в тени моих текстов, которые никогда бы не появились без музыки Максима Сергеева и «Бигуди»… Если бы я знал, сколько переживаний, разрывов отношений, сколько, казалось бы, маленьких, но для отдельного человека глобальных трагедий и даже сломанных крыльев повлечёт за собой наше знакомство с ребятами, ничего не знающими о том мире, в котором я к тому моменту уже пожил и немало испытал… Если бы я это знал заранее, возможно, я не подошёл бы и не познакомился. А если бы этого не случилось, на две-три семьи было бы больше и на несколько рождённых детей – тоже.

И в то же время я держу в руках наш новый альбом «Радио для одного», выдающийся результат нашей совместной работы. Какие-то наши совместные песни разошлись на цитаты, какая-то музыка Максима Сергеева с наших альбомов крутится в качестве заставок на региональных теле– и радиоканалах, какая-то звучит в кино. Мы сыграли множество концертов… Трудно теперь сказать, надо было тогда знакомиться или нет. Я не знаю, и, наверное, никто не знает…

27 декабря

После калининградского концерта, то есть вчера, музыканты группы «Бигуди» не смогли вернуться в Москву. И Москва не принимала, да и Калининград не отпускал. Снег сыпал весь день и почти до утра. Хорошо, что я переехал в Калининград из Сибири не в этом году, а то не увидел бы смысла сюда переезжать. Хотя сегодня были мороз и солнце, а около четырёх после полудня почти закатное солнце падало в окна лучами цвета розоватого золота, золота, из которого были сделаны обручальные кольца наших бабушек.

Сегодня я не вышел из дома: весь день размышлял и продолжаю размышлять об итогах года… Наконец-то после длительной и напряжённой работы навалилась та самая тишина, когда молчащие телефоны вызывают смутную тревогу. Ничего, за посленовогодние дни я к ней привыкну…

Главный результат именно 2010 года для всего нашего семейства и для меня лично – рождение дочери Маши, которая в данный момент очень быстро ползает и уже занимается тем, чем хочет. Сын в этом году пошёл в музыкальную школу (в сентябре) и сегодня на концерте сыграл на фортепиано «В лесу родилась ёлочка» и про Дедушку Мороза. Он уже знает ноты, и в этом космически опережает в своём развитии отца, который их не знает совсем… А вот прочие результаты года меня не радуют. Точнее, не радует то, что многое не удалось довести до результата, или результаты дались какими-то нечеловеческими усилиями.

В уходящем году я закончил и выпустил только книжку «А……а», и нам удалось успеть с альбомом «Радио для одного». Аудиокнига «Реки» и в этом году не вышла; фильм «Сатисфакция» тоже перевалился с выходом на экран в наступающий год. С его премьеры, по сути, новый год для меня и начнётся. А так хотелось показать его ещё осенью… В уходящем году я и весь коллектив, который со мной работает, навсегда простились со спектаклем «Планета» и даже раздали желающим декорации и реквизит. В этом году я ни разу не сыграл «ОдноврЕмЕнно». Спектакль нужно переделывать, нужно делать тщательную новую редакцию, а фактически – заново переписывать. Но я не знаю, с чего начать, с какого конца приступить. И ещё нужно найти время и освободить голову именно для этой работы. А у меня всё не получается, хотя я люблю этот спектакль и не хочу с ним расставаться. В этом году вышла книга «Сатисфакция». Книга удачная, хорошо собранная, и при том, что в неё вошли тексты разных лет, крепкая и цельная. Правда, я не могу подкрепить свои слова профессиональными высказываниями коллег и критиков, потому что ни на эту книгу, ни на «А…..а» ни одной рецензии не было.

Два с половиной года назад я купил в Калининграде дом. Собственно, процесс покупки дома подробно и весьма документально воспроизведён в пьесе «Дом», которая вошла в книжку «Сатисфакция». Только в пьесе непонятно, купил ли герой дом, а мне всё же удалось его купить (улыбка). Этим поступком я вполне внятно сам себе сказал, что из Калининграда не уеду. Это очень типичный немецкий дом 1934 года постройки, похожий на тот, в каком жил Штирлиц в Бабельсберге. Только в раскрашенной версии «Семнадцати мгновений» у Штирлица дом терракотового цвета – это характерная раскраска домов того периода. А наш дом был изначально покрашен в светло-серый цвет. Он – памятник архитектуры, и я к этому отнёсся с большим вниманием и даже трепетом. Восстанавливаю дом в точности таким, каким он был построен, воспроизводя все возможные и известные его детали. А он пострадал и от английских бомбардировок, и от уличных боёв, но сильнее всего – от проживания в нём двух советских семей, которые закладывали окна кирпичом, разбирали лестницы, захламляли подвалы, закрашивали паркет жуткой краской, пристраивали к дому приземистые строения, перегораживали, разбивали на мелкие комнатушки, возводя кривые стены… Мы приступили к реконструкции 1 апреля 2009 года. Очень хотели въехать в него в августе нынешнего года, потом в октябре, потом в ноябре, потом мечтали нарядить в нём ёлку и отпраздновать Новый год… Но не хватило сил, средств, времени, воли. Надеемся теперь въехать туда всей нашей весёлой, шумной компанией в апреле…

Сильно досадую, что не удастся, как обычно зимой, поработать, не отрываясь от письменного стола. Основные свои литературные тексты я писал в январе и феврале. А тут придётся 10 января стартовать из дома, чтобы проехать по стране с премьерой нашего фильма. Хорошее дело и приятные встречи. Но дела, намеченные в уходящем году, наползают на новые планы и мешают их осуществлению. А я так не привык, раздражаюсь: люблю в делах порядок…

Много сыграно концертов и спектаклей… Но в этом году они давались труднее обычного, и я понимаю почему. Общее настроение в стране таково, что оно само и является той тяжестью, тем препятствием, с которым нужно справиться во время спектакля или концерта не только мне, но и зрителям. Отсюда и ощущение, что если результаты и были, они дались такими усилиями и таким преодолением, что и не кажутся результатами. Трудное подведение итогов, непраздничное.

Вот уже третий день не удаётся поставить ёлку. Но ничего, несколько дней в запасе есть, мы успеем подготовить себе праздничное настроение (улыбка).

Слушал я нашего президента, когда он встречался с руководителями телеканалов, а сегодня слушал его выступление на Госсовете… Тоже человек подводит итоги! Впервые наблюдал его и слушал с сочувствием. Я понял, что могу ему сочувствовать, потому что в это же самое время пытался подводить собственные итоги. Подводил свои, слушал президента и осознавал, что наши итоги ни в чём не совпадают. Ни капельки! А как они могут совпасть? Мы ведь с ним живём в разных странах! Он видит и ощущает одну страну – а я вижу и знаю другую.

А посочувствовал я по той причине, что увидел совершенно одинокую и почти трагическую фигуру. Видно же по Дмитрию Анатольевичу, что когда-то он был весёлым компанейским парнем из хорошей семьи, слушал хорошую музыку, смотрел хорошее кино, был студентом, потом сам преподавал в высшей школе. Я даже доподлинно знаю, что он неплохой педагог. У него наверняка был интересный круг общения, он многим нравился. Причём тем, кому хотел нравиться. А теперь он оказался, видимо, в удивительной для себя ситуации, когда ему приходится, в основном, общаться с людьми, которые ему не нравятся, а он не нравится им. Таких было сегодня большинство за огромным столом во время его выступления.

Он старается быть современным, ему хочется быть передовым человеком, он хочет по-прежнему нравиться тем, кому когда-то нравился, с кем он когда-то жил и работал…

Но им и таким, как они, он уже не нравится. Пользование твиттером, увлечение передовыми технологиями уже вызывают недоумение, недоверие, а то и усмешку, как и привнесённое им слово «модернизация». Я видел, как во время разговора с руководителями телеканалов ему явно хотелось резче ответить на гнусный и подобострастный вопрос господина Кулистикова, особенно после его циничных слов в том смысле, что общественность является для него (Кулистикова) пушечным мясом. Во всяком случае, мне хочется в это верить.

Я хочу верить в то, что наш президент понимал, что господин Добродеев лукавил, когда заявлял, что сейчас такие свободные для СМИ времена, каких не было никогда… Я надеялся, что некогда нормальный, хороший парень Дима Медведев ему не поверил…

Я надеюсь, что Дмитрий Анатольевич понимает, что не имеет никаких реальных возможностей для принятия и реализации существенных решений. Я надеюсь, он страдает оттого, что ему приходится быть лицом той власти, что осуществляет чудовищное руководство, которое не может совпадать с его представлениями о руководстве современном и передовом. Мне хочется верить, что ему плохо в те моменты, когда он пытается говорить резкие и даже дерзкие слова, а его никто не то что не боится, но даже не опасается. Я хочу надеяться, что он понимает, в какой ужасной, беспомощной, двусмысленной и даже карикатурной ситуации находится с точки зрения людей, которые нравятся ему и которым сам он хочет нравиться. Я ему сочувствую, потому что его итоги года плачевны по сравнению даже с моими, столь не удовлетворяющими меня итогами.

Внутренне обязуюсь сейчас, перед сном, поставить завтра ёлку, докупить подарки и составить список всех, кого надо не забыть поздравить. Если смогу это сделать, самоуважения добавится, а стало быть, добавится и новогоднего настроения. Чего и вам желаю (улыбка).

28 декабря

Ёлка стоит! Ещё не до конца наряженная, но сегодня она не только будет наряжена, но и зажжена. В данный момент её наряжают дети. Зря я, что ли, их кормлю и пою (улыбка)? Маленькая Маша не проявляет пока большого интереса к этой первой в своей жизни ёлке. Ничего, через какое-то совсем небольшое время она будет очень её ждать и любить, как ждут и любят старшие, как ждали и любили мы… Как бы мы трудно и более чем скромно ни жили, как в этих стеснённых квадратных метрах ни встречали новые года, родители всегда ставили ёлку, папа всегда находил, по моему мнению, самую-самую пушистую…

Мне удалось многих своих друзей и приятелей и даже просто знакомых отучить от дурацкой привычки рассылать эсэмэсками стандарные стишки и поздравления. Не знаю, как другим, но мне практически никто всей этой шелухи уже не посылает. Даже самым близким друзьям я очень жестко и язвительно отвечал на подобные рассыльные стишки и поздравления. Не хочу! Во-первых, стишки, как правило, гадкие, а во-вторых, не желаю получать формальные, неизвестно кем сочинённые и чаще всего пошлые графоманские экзерсисы. И вам рекомендую не потакать таким поздравлениям и уж точно не посылать их самим. Лучше совсем не поздравляйте, если не знаете, что написать человеку, чем посылать неизвестно кем написанные глупости. Лучше напишите своими словами и в одном экземпляре. Это всегда чувствуется.

А ещё сегодня я наконец одержал маленькую победу… Вернулся я в Калининград в прошлый четверг и сразу включил свой калининградский телефон, который отключаю на время отъезда. Тут же звонит мне друг и спрашивает: «Ты что, полюбил латиноамериканскую музыку?» Я отвечаю: «Я её не разлюбливал, чтобы снова полюбить. Но почему такие вопросы?» Но он мне ничего не объяснил… Потом этот вопрос мне задали ещё несколько позвонивших, а кто-то из них наконец сказал: «Какая весёленькая песенка звучит у тебя вместо гудков!» Я удивился, позвонил себе и действительно услышал латиноамериканские напевы. Меня это рассердило. Я терпеть не могу замену гудков даже самой хорошей музыкой, а тут музыка включена без моего ведома, совсем даже не знакомая. И я понимаю, что если мне кто-то звонит и её слышит, то непременно полагает, что это мой выбор и моё самовыражение. Я возмутился, хотел её отключить, но в Билайне мне не сказали, как можно это сделать. А на следующий день такая же мелодия была обнаружена у моей жены, дочери и даже тёщи. Все эти дни я выяснял, как с этим быть.

И наконец непосредственно в Билайне мне объяснили, что у них сменилось руководство и новый руководитель-канадец решил продемонстрировать невероятные успехи в бизнесе. В частности, он распорядился подключить такую вот чудесную «услугу» ничего не подозревающим клиентам. При этом две недели музыка звучит бесплатно, а потом за неё должны брать абонентскую плату. Чистое жульничество и преступление! Очевидное нарушение прав потребителя, то есть моих, моей жены, дочери, тёщи и так далее. Я негодовал. Наконец мне подсказали, что по этому поводу нужно позвонить по номеру 0674090770, я позвонил и получил эсэмэс-сообщение, что «услуга» отключена. Боритесь с произволом! Потому что, думаю, не только вновь прибывший к нам канадец творит такие чудеса менеджмента и не только в нашем регионе. Не позволяйте себя обворовывать даже в мелочах!

Премьер сказал, что цены на роуминг сократятся в разы, а они снизились едва на жалкие проценты. Президент сказал, что к чёртовой матери закрывают все игорные заведения, и особенно – клубы игровых автоматов, а они как работали, так и работают… Не верьте в дешёвый роуминг от наших мобильных операторов, не верьте в суперскоростной интернет, покрывающий любые просторы, не верьте в то, что вы выиграли миллион, который вас ждёт, если вы отправите «эсэмэс счастья», не верьте вывескам «Спорт-клуб» и «Интернет-клуб»…. Всё ложь! Не верьте в искренность шаблонных стихов, которые получите в предпраздничные дни. А постарайтесь поверить пусть неумелым, возможно корявым, но искренним словам…

29 декабря

Самые грустные и даже отчаянно-тоскливые ощущения Нового года, а точнее, любимого мной посленовогоднего затишья 1-го и 2 января у меня связаны с двухтысячным годом. Первого января двухтысячного года, довольно рано, мне пришлось улететь из Калининграда в Питер, а оттуда поездом отправиться на целый месяц в Хельсинки для совместной российско-финско-немецко-шведской постановки. Таких совместных проектов тогда, да и, наверное, сейчас делается предостаточно. Практического и художественного смысла в них мало, но какие-то деньги от каких-то фондов и бюджетов участники могут получить. Тогда деньги были мне жизненно необходимы: я страшно мыкался, иногда ездил со своей «Собакой» на фестивали, где в лучшем случае получал за участие грамоты.

Прибыл я тогда в Хельсинки утром 2 января. Шёл сильный дождь. Снега на удивление не было. Тяжёлое финское небо лежало на крышах, а во дворах и вдоль дорог валялись уже выброшенные ёлки. Тоска была нестерпимая, поселили нас в ужасных условиях. А ещё хотелось как можно больше сэкономить на суточных, которые нам давали. До сих пор удивляюсь, как мне тогда удалось прожить месяц в совсем не дешёвом по европейским меркам Хельсинки всего за двести шестьдесят долларов и около тысячи сэкономить. С каким трудом я расставался с финскими марками (евро тогда ещё хождения не имели)… И как же мне хотелось домой!

Перед отъездом я поменял сэкономленные финские марки на доллары, оставил только купюру в пятьдесят марок: хотелось не тащиться автобусом на вокзал, а ехать на такси, чтобы дорога из опостылевшего Хельсинки была радостной. Я уточнил, сколько стоит такси до вокзала, мне сказали: 20 марок или около того, то есть мне должно было хватить ещё купить себе чего-нибудь вкусненького в поезд.

Тёмным зимним утром в назначенное время подъехало такси. По почти пустым улицам мы доехали быстро, за дорогу перебросились с таксистом несколькими фразами. Он оказался словоохотливым, но я плохо понимал его финский вариант английского. У вокзала я спросил, сколько с меня, он махнул рукой в сторону счётчика, и я увидел на светящемся узком дисплее 103 с лишним финские марки. Я моментально покрылся холодным потом, мне стало жалко денег, столь тяжело заработанных, стало обидно за несправедливость, и ещё я ругал себя, мол, не ездил никогда на такси, так нечего и начинать. Вслух же я возмутился, говорил, что это непомерно дорого, что у меня нет столько денег… Финский таксист растерянно хлопал глазами, не понимая моего возмущения, а я завёлся. Наконец он пожал плечами, сказал, что это обычная цена, и снова указал на счётчик. И тут я понял, что он-то мне показывает на счётчик, а я-то смотрю на радио, чуть выше счётчика. На счётчике было 21.60 FM а на радио – 103.7 FM. Такого курьёзного совпадения теперь нигде уже не может случиться…

Уезжал я из Хельсинки счастливый, посмеивался над собой, да и ехал тогда в Москву получать первую в своей жизни серьёзную профессиональную премию «Антибукер 1999» за лучшую пьесу на русском языке. Ими были признаны пьесы «Записки русского путешественника» и «Зима». И премия была значительная, целых 12 тысяч долларов, с вычетом налогов – девять с половиной на руки. После нищенской жизни в Хельсинки я чувствовал себя на вершине мира и богачом. Следом, в конце марта, будут «Золотые маски», первые триумфальные выступления в Европе, первые гастроли. В том самом 2000 году произошёл мой переход из одной жизни в другую. Моему появлению на профессиональной сцене были рады критики, коллеги, зрители.

Со мной случился, что называется, оглушительный успех. При этом самое начало года было безнадёжно тоскливым, неприкаянным и почти голодным…

1 января

Отшумел, отгремел праздник. В нашем случае он отшумел за окнами. Получился тихий домашний праздник совсем близким кругом. Родители и даже брат уехали далеко. Так что встретили Новый год без суеты и внутреннего порыва куда-то ехать, уложив детей, где-то ловить ускользающую радость.

В предновогодний день по телевизору шёл фильм «Трансформеры». Дети его знают, я тоже видел. Телевизор бормотал, дети то смотрели знакомый фильм, то отвлекались. Я тоже периодически цеплялся глазами за экран. И вдруг, не глядя в телевизор, услышал, что Оптимус Прайм произносит странный текст про настоящий яблочный сок. В течение секунды прокрутил в памяти фильм и не припомнил, чтобы здоровенный робот хоть словом обмолвился о соке… Оказалось, фильм прервался рекламой, где тот же актёр, что озвучивал Оптимуса Прайма, рекламировал яблочный сок. А в звуковом потоке из телевизора это произошло даже без запятой. Забавное получилось соединение.

У меня есть хороший приятель, не актёр, но работающий в киноиндустрии. У него удивительной красоты и силы голос. Так получилось, что он озвучивал в трилогии «Властелин колец» Арагорна, а также ещё ряд известных персонажей в известных фильмах, но Арагорн – главная роль в его фильмографии за кадром. Я иногда люблю ему позвонить, чтобы услышать в телефоне голос из Средиземья. Мы несколько раз с ним выпивали, и если закрыть глаза, когда он произносит тост, а ещё если этот тост далеко не первый, можно ощутить себя за столом с эльфами и гномами.

С Борей Репетуром, прекрасным человеком и замечательным товарищем, лучше вообще не выпивать… Мы с ним играем мальчиков-индейцев в спектакле «Титаник». Его лицо знают немногие, а голос – буквально все: его голосом звучит добрая треть российской рекламы, в программе «Галилео» за кадром тоже его голос, и ещё множество научно-популярных и исторических передач, программ и фильмов сопровождается его голосом с буквально завораживающим тембром. С ним выпивать не стоит, потому что можно ощутить себя внутри телевизора. А в телевизоре, особенно после новогодних телеконцертов, оказываться не хочется (улыбка).

Сегодня в девять тридцать утра меня разбудил звонок. Я подскочил, метался, искал трубку, полагая, что в такой час могут звонить либо самые-самые близкие и родные, либо коллеги, и то только в том случае, если что-то стряслось. Но вдруг услышал, что мне звонят с радио «Коммерсант FM». Я уху своему не поверил. Без предварительной договорённости, без предупреждения звонить человеку в девять тридцать утра первого января! Как такое возможно?! Девушка, которая звонила, извинилась и сказала, что такое задание ей дал редактор. На что я предложил, чтобы мне позвонил этот редактор и извинился, но только не раньше часа дня. И конечно, никто не перезвонил.

Я и раньше никогда не слушал это радио, а теперь точно не буду его слушать и вам не советую. Нельзя слушать радио, где работают бесчеловечные люди. Если редакторы там полагают, что можно звонить людям первого января в полдесятого утра, значит, у них нет никакого представления о нормальной человеческой жизни, о человеческих радостях, традициях, привычках, не говоря уже об этике и элементарной вежливости. Как можно звонить первого января в такое время незнакомому человеку по какому-то рабочему вопросу?! Причём по рабочему не для того, кому звонят, а для тех, кто звонит. Я сталкивался уже с разными выходками журналистов, но, согласитесь, это жестокий поступок. Видимо, для радио «Коммерсант FM» важнее всего только то, что непосредственно связано с его названием.

Звонок выбил меня из колеи, ведь, пока искал трубку, я успел много всего навыдумывать, а после так возмутился, что долго не мог уснуть.

3 января

Второй день пишу рассказ, в котором герой летит из Хабаровска в Москву. Сначала полтора суток не может вылететь из-за задержки рейса, потом очень долго летит. Мне нужно поместить героя в ситуацию, когда никуда нельзя пойти, никому нельзя позвонить и так далее. Долго описывал аэропорт, потом полёт и понял, что за двое суток сам устал от хабаровского аэропорта и ночного перелёта (улыбка).

Сегодня разговаривал по телефону с норвежской переводчицей, которая работает над переводом романа «Рубашка» и у которой возник целый ряд вопросов. Чаще всего они связаны с переводом идиом и устоявшихся выражений. Также моим переводчикам сложно оттого, что у меня много предложений без сказуемых, им трудно с этим справиться. Недели три назад я отвечал на вопросы итальянского переводчика, который сидит где-то во Флоренции и переводит ту же «Рубашку».

Мне нравится, когда переводчики задают вопросы: на них интересно отвечать. Они бывают чаще всего неожиданными, и нужно долго и совместно искать подходящий вариант. Не раз мы приходили к выводу, что фраза вообще непереводима, и от неё лучше отказаться или попросту её переписать. Например, в спектакле «Планета» финальные фразы: «Я иду восвояси. Знаете такое место? Вот я туда иду», – не удалось перевести ни на один язык. И мне пришлось сделать совсем другую сцену, специально для иноязычного зрителя.