Убежище-45. Роман

Охранник говорил без злобы. Хотя, привычки бывшего инспектора по надзору за осуждёнными давали о себе знать.

– Меня разжаловала власть, которая не имела полномочий этого делать. Я…

– Слушай, у меня нет времени на твои философствования. Что ты хотел от шефа?

– Разговора.

– Завтра он будет делать утренний обход, вот и поговоришь.

– Он пройдёт мимо, как обычно. Меня никто не услышит.

– Он никогда не проходит мимо. Спи, Лёш, утро вечера мудренее.

– О да, – Виданов опустил рукав и посмотрел прямо на охранника. На его лице читалась неприкрытая радость. – Завтрашний день будет лучше и чище. А послезавтрашний… О-о-о, – протянул он, почти припевая. – Он изменит всё.

Надзорный покачал головой. Общение с психически больными никогда не перестанет вызывать удивление. Сколько вещей происходит посреди этих стен каждый день, и каждый раз что-то новенькое. Друзьям на застолье всегда есть что рассказать.

– Отбой, Лёша, два часа ночи уже.

Виданов ответил молчанием. Однако когда надзорщик подошёл к своему посту, он услышал приглушённый смех, отдалённо напоминающий шипение змеи, которая только что почувствовала опасность.

Глава II

Анисимову не потребовался будильник, чтобы проснуться рано утром, с этой ролью прекрасно справился гром. Причём, он был настолько сильным, что окна сотрясались при каждом раскате.

Голова слегка побаливала, что не удивительно. Для человека среднего возраста ложиться в три часа ночи было событием, имеющим не особо приятные последствия. Ещё со студенческой скамьи, учась в медицинском институте, Валерий не высыпался, и это уже вошло в привычку. Затем настал момент затишья, когда он устроился в городскую больницу психиатром, после чего наступила война, а затем и «Убежище-45». Анисимов будто бы вернулся в те годы, когда каждый час сна был равноценен слитку золота. Главврач был готов отдать много за то, чтобы к суткам прибавили хотя бы три часа.

До официального подъёма оставалось сорок минут, и он решил посвятить их себе. Ему нравилась работа, но не настолько, чтобы тратить на неё свободную минутку, когда от тебя ничего не требуется.

Аромат кофе заполонил комнату. Отпив глоток, Валерий скривился от горечи. Хороший кофе из Арабики, который чудным образом привёз его товарищ из далёкой страны, он оставил дома, поэтому приходилось довольствоваться сублимированным в банке. Но всё лучше, чем ничего, тем более, учитывая, что сонливость нужно было прогнать, а кроме кофе Анисимов не находил другого способа. Он мог совершить утреннюю пробежку, но не когда тебе 48, а за окном бушует ливень.

Он бросил взгляд на тумбу и приметил книгу, которую уже давно не открывал. Идеальное утро: книга и кофе. Что может быть лучше? Правда, это была весьма невесёлая книга, которую до сих пор так и не опубликовали, даже после смерти вождя. Это был тягостный роман Евгения Замятина «Мы», который напечатали в прошлом году в нью-йоркском издательстве. Но у Валерия Анисимова был прекрасный друг, который мог достать хороший кофе и любопытную литературу. Друг из таких шишек, которых не обыскивают при въезде в страну. Да и сам Анисимов не опасался проверок насчёт наличия контрабанды. Хотя, он прекрасно понимал, что может сделать «гэбня» за такой вот романчик.

К великому для Валерия Анисимова сожалению настало время обхода. Он неторопливо оделся, накинул белый халат и отправился к журналисту. Как ни странно, тот уже стоял в холле административного корпуса. Короткин, похоже, не спал всю ночь, пребывая в возбуждённом состоянии и предвосхищении. Главврач искренне не понимал этой отчасти инфантильной радости взрослого человека.

– Доброе утро, Валерий Леонидович! – радостно воскликнул он. – Готовы к труду и обороне?

– Я всегда готов, – ответил он с улыбкой. – А вы?

– Вы ещё спрашиваете? Так что, с чего мы начнём?

– Я всегда начинаю обход с блока А. Скажем так, у «некриминальных» пациентов не так всё запущено, поэтому с ними проблем возникает намного меньше.

– Что ж, давайте приступим.

Анисимов и журналист в присутствии двух надсмотрщиков начали обход.

Блок А находился справа от административного корпуса. Все три здания, включая блок Б, находились на одной линии, а перед ними расстилалось огромное зелёное поле с деревьями, скамейками, фонтанами и прочим. Созданное для уюта пациентов место для прогулок поражало своим масштабом, сравнимым с габаритами футбольного поля. А разделял это поле тротуар, ведущий от крыльца администрации до самых ворот, за которыми находилась свобода.

Конечно же, по данному тротуару передвигался и транспорт, потому что хождение могло затянуться не на один десяток минут. Само собой, обычному персоналу приходилось передвигаться пешком от самого КПП, однако для главврача и прочих приезжих шишек была предназначена тёмно-синяя «Победа».

Журналист прибыл сюда вечером, поэтому не смог оценить всех здешних красот. Только сейчас ему удалось это сделать, хотя солнце по-прежнему не собиралось выглядывать из-за громоздких туч.

– Как вы провели ночь? – тактично поинтересовался Анисимов.

– Писал, – Владислав с гордостью потряс разбухшей записной книжкой. – Пытался запечатлеть мысль, пока она ещё горячая.

– И много написали?

– Пока одни заметки. Над статьёй буду работать уже в Москве, на своей незаменимой машинке.

– Понятно. Обычно мы проводим обход полтора часа, если без эксцессов. Сегодня не будем задерживаться, потому как вы наверняка голодны. Завтрак у меня в полдесятого.

– Лично я готов оставаться столько, сколько нужно. Если будет отличный материал, то я забуду про голод.

«Пациенты для него отличный материал», подумал Анисимов. Может, журналист и был готов слушать бредовые рассказы больных, но Валерию был нужен завтрак. Он не мог есть с самого утра, однако к десяти часам его желудок взвывал от негодования.

– Посмотрим, как дело пойдёт, – туманно произнёс главный врач «Убежища-45».

Они подошли ко входу в четырехэтажный корпус А. Во дворе было пусто, все пациенты выходили на прогулку только после обхода.

За время передвижения по территории больницы журналист успел отметить довольно приятную атмосферу, витающую среди этих стен. Даже пасмурная погода не отменяла этого. Ухоженные дворы, покрашенные лавочки, чистые лестницы, внутри – новейшая отделка. Немалые средства финансировались на содержание этих замков. Для психически нездоровых убийц была создана больница, о которой может только помечтать обычный советский человек. Владислав даже высказал вслух свою нелицеприятную мысль, на что Анисимов возразил:

– Этим людям нужен особый уход. Цвета интерьера подобраны специально так, чтобы не раздражать их внимание, не побуждать к агрессии…

– А также мягкая мебель, чтобы комфортно сиделось и чистые туалеты, уж простите меня, чтобы справить нужду, не раздражаясь. Почему таких больниц нет, скажем, в Сталинграде? Ведь обычные люди также хотят всевозможных удобств.

– Это вопрос не ко мне, – натянуто улыбнулся Анисимов. – Я не строил эту больницу и уж тем более не выделял на это деньги.

– Понятно, – журналист что-то черканул в своём блокноте. Эта привычка невероятно сильно раздражала Анисимова. Ему казалось, что журналист постоянно делает какие-то выводы, которые потом изольёт в свою статейку, и она окажется совсем уж неприятной и дискредитирующей.

Внутри блока А царила сама безмятежность. Пациенты свободно передвигались по корпусу, конечно же, под надзором санитаров. Кто-то смотрел телевизор на просторном диване, кто-то играл в шахматы, кто-то просто общался между собой. Владислав Короткинсперва даже не понял, что находится среди людей с психическими отклонениями. Но стоило ему встретиться взглядом с одним из них, всё сразу же встало на свои места. Высокий, худощавый мужчина тридцати пяти лет, с огромным носом и впалыми глазами замер на месте при виде журналиста и уставился на него так, словно увидел перед собой призрака. Журналист замедлил шаг и немного отстал от Анисимова, а когда последний заметил это, то быстрым шагом вернулся к Владиславу. В это время пациент к нему обратился.

– Я вас знаю, – вытянул он руку.

– Откуда? – поинтересовался журналист.

– Владислав, не обращайте внимания, нам нужно пройти дальше, – начал главврач, но пациент, похоже, его не слышал.

– Вы пели нам вчера, – улыбнулся высокий. – Это была песня о свободе. На-най-на-а-а… ветра дуют нам в спины… най-на-на-на-а-а, мы на свободе и теперь нерушимы…

Журналист остолбенел.

– Паш, уведи его.

Санитару крупного телосложения по имени Паша не составило труда отвести в сторону пациента.

– О чём он?