Рехан. Цена предательства

– Встать! – долгожданная команда.

– На татами бегом все!

– Быстрее, сынки!!! А то в быстроте сейчас тренироваться будем!

– Дедам – занятия по собственному плану, – Летехино разрешение встречается старослужащими довольными ухмылками набитых за время службы лиц. Расходятся кто куда – кто к железу, штанги- гантели тягать, кто груши молотить в свое удовольствие, кто-то занялся растяжкой. Лютый и Толян – два мастера спорта по борьбе – начали растирать себе уши, готовясь повозиться друг с другом. Пашка завистливо смотрит на них, думая о том, когда еще доведется ему услышать такую команду – по собственному плану… Вот ведь лафа!

А пока счастье не прет, все отрабатывают акробатику. Сальто с мостиком, без мостика, подъем с пола разгибом, фляки вперед и назад, через высокого коня и стоящего на «мостике» выгнувшегося товарища. Все идет без перерыва, и Пашка чувствует, как забиваются ноги, становятся после каждого раза все неповоротливее.

Сегодня Летеха, конечно, приготовил молодежи новое испытание. Что-то новенькое – несет АКМ с пристегнутым к нему устрашающего вида штык-ножом. Садится на татами, расслабленно вытягивает ноги и упирает автомат прикладом в пол.

– Прыжок через своего командира и штык-нож с приземлением на руки и кувырком. В конце – стойка, не забываем. Первый поше-ол!

Бойцы отчаянно прыгают с короткого разбега через сверкающий сталью острый нож. Прыгнув, кувырнувшись, принимают на мгновение боевую стойку и бегут назад, опять становятся в быстро движущуюся очередь и прыгают снова.

Время от времени Летеха меняет положение, все больше усложняя задачу. То ставит АКМ вперед на вытянутых руках, то позади себя. Наконец, ложится своим громадным телом на спину, а приклад упирает в живот.

К этому моменту Пашка чувствует, что ноги непоправимо забились. Несмотря на весь свой страх перед Летехой и нежелание напороться на нож эту длину и высоту ему просто физически не взять. Там высота одна чуть ли с Пашкин рост, виданное ли дело. Но Летехе и сержантам этого не скажешь. Лучше уж на сталь напороться, честное слово.

Так и получается. С отчаянием оттолкнувшись обеими ногами и вытянув руки вперед щучкой, с ужасом ощущает, что не вытягивает и вот-вот, уже падает на острие прямо животом.

Холодная сталь уже коснулась тела, когда внешне расслабленный лежащий лейтенант резко бьет по низу приклада, отчего автомат моментально падает вбок, уходя от кожи в каком-то микроне, наверное. При этом сам Летеха резко поднимает ноги, бьет ими на лету Пашку в брюхо, отчего тот летит еще несколько долгих метров. Перекувыркивается несколько раз. Останавливает его только стена, украшенная в спецовском духе – под летнюю расцветку камуфляжа «тростник».

Офицер, сделав кувырок назад, легко оказывается на ногах, с АКМом в руках. Мрачно заявляет Пашке:

– Мудак! – и отправляет его крутить сальто на месте в дальнем углу татами.

Обидно, но ладно, хоть пробивать не стал. Остальные еще какое-то время прыгают, и занятия после этого плавно переходят непосредственно к спаррингам. Пашке становится страшновато. Обычно спарринги в самом конце. Сегодня начали слишком рано. Дожить бы до конца сегодняшней тренировки…

Деды подтягиваются поближе.

Всем одевают боксерские маски и перчатки, Летеха сам расставляет бойцов по парам. На татами пока только один учебный взвод, хотя деды уже начинают натягивать перчатки на руки. Не очень хороший знак. Резкая команда:

– Покажите мне драку! Бой!!!

Начинается молотилово. Солдаты нещадно лупят друг друга руками и ногами, зная, что если ослабят напор, то их будут бить другие. И еще – это тот самый миг, когда можно попытать сорвать свою накапливающуюся злобу, сорвать на таком же, как ты, бесправном «духе». И на татами ты на равных с любым из дедов, даже с самим Летехой… но об этом думать не хочется.

Здесь, в этом зале, свои правила. Никаких правил. Кроме одного, конечно, чисто мужского – запрещены удары в пах и укусы. А жаль, что зубами рвать не дают, мелькает дурацкая мысль, кажущаяся сейчас оправданной. Как шансы повысились бы.

Деды подбадривают молодежь в свойственной им манере:

– Грег, лоу, лоу бей, суши Васильеву ногу! Вперед иди, Бабай, не бойся ударов, бей прямыми, сам бей, не останавливайся!.. Головастик, щенок, куда отходишь? Че, косишь!?

Летеха внимательно следит за ходом поединков и тоже подает голос:

– Пашков, салага, хорош боксировать. Ноги, ноги ставь!

Пашке достался напористый, крепкий Бабай. Напирая своим квадратным телом, хочет задавить Пашку пусть ненамного, но все же большим, нежели у Пашки, весом. Приходиться уходить с линии атаки. Бьет кулаками в перчатках в голову сбоку, справа. Бабай наклоняет голову, тут же ему – снизу, сразу же – в открытый бок.

Бабай резко проворачивает уширу, попадает. Пашка чувствует, как внутри екает, и отходит, несильно отвечая руками, восстанавливая дыхание.

– Пашков, хорош гладить, бей! Ногами работай, – не выдерживает Летеха.

Тем временем сержанты, затянув шнурки боксерских перчаток, подходят к краю бойцовского татами и ждут команды.

Летеха глядит на часы и машет дедам рукой:

– Смена!

Деды срываются с места, каждый к тому молодому, на которого указал командир. Пашка только и успел увидеть, как Бабая разворачивает к себе Пасечников. Его лицо насколько красиво, настолько и беспощадно. Лупит Бабая в голову, в корпус. Тот только закрывается, не в силах ответить.

Откуда-то сбоку выныривает Морозов, «дедушка» с лицом явного убийцы и расплющенным, как у профессионального боксера, носом. В лицо уже летит маваши. Пашка успевает лишь слегка отвернуть лицо и дернуть перчатку вверх для защиты. Но хорошо поставленный удар ногой все равно сносит руку и гулко бьет по голове, обтянутой в защитную маску. В мозгах мигом все путается, а вслед за первым ударом следует град из серий мощных ударов.

Пашку просто избивают, а он даже не может улучить момент, чтобы отойти в сторону или хотя бы посмотреть вперед, чтобы поймать глаза противника. Ушел в глухую защиту. За шею тотчас же ухватили. Жесткий удар коленом в лоб. Колено страшное – оно ищет нос, без компромиссов; пробивается напролом к хрящу – раздавить с одного удара, убить. Морозов действует жестко и целенаправленно – не останавливая серии ударов, варьирует – удар правой сбоку, снизу в голову, левая все так же на шее, не давая уйти или выпрямиться, и следующий удар – с колена. Успевая как-то выставлять перчатки и локти перед лицом, Пашка осознает, что это уже конец. Ноги запутались, никакая защита, никакие локти не помогали от сокрушительных ударов. Во рту все наполнилось вкусом крови. Сзади почувствовал стену, к которой Морозов прижал его боком. Насадив незадачливого бойца еще разок на колено, дед хрястнул сверху кулаком и отпустил шею. Пашка рухнул на колени, закрывая голову руками.

– На центр! – послышался голос Летехи.

Встал, пошатываясь. Морозов уже ждал его в центре бойцовского ковра, нетерпеливо постукивая перчатками друг о дружку и злобно раздувая ноздри. Как баран на заклание, Пашка с трудом пошел к нему. Вокруг шло битие учебного взвода. Парни падали, их поднимали и били снова. Все то же повторилось с Пашкой. Опять не в силах не то, чтобы ударить, но хотя бы толком защититься, в считанные секунды он был выбит с татами и повалился с грохотом на деревянный пол, подкошенный убийственными ударами. Сколько там еще осталось?..

– Стоп! – нажав на секундомер, крикнул Летеха.

Экзекуция тут же прекратилась. Деды, довольно посмеиваясь, стягивали перчатки. Конечно, никакой защиты никто из них на себя не одевал. Все эти щиты и маски – пока только для детей из учебного взвода, который остался на татами. Не всем повезло выстоять на ногах, как и Пашке.

Летеха быстрым внимательным взглядом окинул всех:

– Встать! Строиться! Нормально все?

– Так точно! – недружно раздался общий выкрик.

– Не понял… – повел головой офицер.

– Так точно!!! – грохнул учебный взвод.

Пашка сплюнул кровь на пол.

Летеха кивнул с удовлетворением.

– Нормально, – констатировал он, – тогда чуть позже продолжим, а пока будем устранять ошибки и дорабатывать слабые места. Слабых мест у бойца спецназа не должно быть. Ясно?!

– Так точно!!!

Пошли указания, кому что делать. Андрюху Васильева с Сашкой Головастиковым поставили на колени лицом друг к другу. Заставили продолжить спарринг. За плохую работу руками, объяснил Летеха. Два больших парня стучали размашисто и гулко друг другу по головам. Отойти назад или в сторону в таком положении очень неудобно, и они, неловко переставляя колени по татами, осыпали близкого противника сериями ударов.

Бабая лейтенант улучил за неправильными, медленными и нечетким ударами мае-гери. Теперь Бабай стоял на одном колене перед положенной набок большой грушей и выбрасывал через нее вторую ногу, при этом корча от боли уморительные гримасы. Упражнение называлось «Железное Мае». Летеха утверждал, что после его полного освоения удар становится поистине железным и пробивающим любую защиту. Вспоминая мае-гери самого Летехи, в этом не было никаких сомнений.

Пашку с Грегом пока заставили делать пресс. Своим бойцовским чутьем Летеха как-то заметил, что Пашка попался на удар в живот. Хотя вроде Пашка и не подал вида тогда. Возможно, Грег попался на том же.

Мышцы живота тренировали по особой методике. Грег сидел на ногах у Пашки, оба в перчатках, Пашка делал простые подъемы туловища из положения лежа по направлению к Грегу. При этом тот бил его при каждом подъеме. Удавалось наносить удара три-четыре. Пашка защищался, и тоже наносил удары, не переставая ритмично качать пресс. Когда окончательно выдыхался, происходила замена, и все начиналось сначала.