Рехан. Цена предательства

– Растяжка! Граната в строю!!!

Группа бросилась обратно под стену. Первые несколько человек, проскочившие наружу, успели укрыться в канаве. Пашка замешкался на секунду, неловко развернулся. Висящий на плече карабин неловко мотнулся и больно ударил широким стволом по губам. Сзади кто-то толкнул его в спину и он грохнулся наземь. В этот момент раздался взрыв. Землю возле забора вздыбило и вверх ровно поднялся багрово-коричневый конус разрыва. Утренний серый воздух оплавился горячим и затем вокруг прошелестел дождь из осколков, обдав лежащих волной страха.

Позади раздался отчетливый стук, нервный выдох. Пашка обернулся.

Только не это, вот блин же…

Сзади стоял Андрюха, он так и не успел упасть сам, заставив лечь Пашку. Задумчиво разглядывал свой пояс, заполненный гранатами. В одном из брезентовых кармашков темнела образцово квадратная дыра. Андрюха двумя пальцами, словно гидру, вытащил болванку. В гранате для подствольника красовался осколок от Ф-1, войдя внутрь болванки наполовину.

– Выкидывай ты ее нахер! – крикнул кто-то из старших.

Андрюха осторожно поднял гранату вверх и кинул в сторону заводу, откуда уже появились первые фигуры и замелькали огоньки выстрелов. Боевики закричали что-то и залегли, ожидая разрыва. Взрыва все же не последовало, но в эти секунды вся оставшаяся группа смогла проскользнуть в дыру и уйти с территории завода.

Бежали по дну глубокой канавы, по грязи. Под ногами плехался переливающийся нефтяным жидкий ручеек канализационной воды, и ноги в берцах то и дело соскальзывали в него. Парни падали на глиняный склон, поднимались, поднимали товарищей и бежали опять, стараясь уйти как можно дальше от опасной зоны.

И казалось несколько раз, что вроде бы ушли, но сидящие на хвосте боевики нет-нет да показывались снова позади, стреляя на бегу. Не оторваться, и не остановиться, чтобы разобраться с этой помехой.

В конце группы двигались стрелки с более легким вооружением, чем у остальных – часть основной штурмовой группы спецназа, среди них были Летеха, Морозов, Замок и Старшина-Буйвол. Отстреливались навскидку, оборачиваясь на бегу.

Когда завод остался позади, так, что видна была лишь разбомбленная верхняя часть здания, на соседней улице неожиданно для всех послышался рев бронетехники. Ротный, что был в самом авангарде, остановился и дал знак залечь и притаиться.

– Да ложись ты, – толкнул в вонючую жижу один из дедов зазевавшегося Пашку.

Рев становился слышнее, ближе. Уже можно было расслышать чужую резкую речь. Вроде бы мимо, улица шла все-таки вдоль канавы, за аллеей, скорбно покрытой редким запепленным снежком.

В этот момент позади вновь показались фигуры преследователей. Радостно заорав, они присели и принялись стрелять по канаве. Ближе не приближались, но расстояние для стрелкового оружия не такое уж большое – сто-сто двадцать метров. Как в тире, прикинул расстояние Пашка. Несколько пуль шмякнулись в грязь поблизости. Пришлось вздрогнуть и отодвинуться.

Летеха нетерпеливо поглядывал вперед, на Ротного, ожидая отмены команды. Деды тоже держали чужих на прицеле, съежившись, как только можно, чтобы не представлять собою удобную мишень. Видно было, чего стоит им сдерживаться и не нажимать спусковые крючки своего оружия.

Боевики, поняв для себя, что русские выжидают проезда, обрадовано загорланили и начали подбираться поближе. Несколько юрких фигур метнулись в сторону – то ли в обход на улицу, то ли за поддержкой на броне.

Догадка оказалась верна – рев техники, вроде бы уходящий уже в конец улицы, остановился и поутих. На фоне мерных холостых ходов можно было расслышать возбужденные голоса. К тому же пули боевиков позади стали ложиться ближе и кучнее. У кого-то расщепило приклад, кто-то застонал, зажимая рану на ноге.

Выжидать теперь не было смысла. Ротный знаком поднял группу.

Летеха обрадовано крякнул и начал отстреливать севших на хвост боевиков. Было отчетливо видно, как несколько темных фигур развернуло точными выстрелами. И огонь с той стороны тут же прекратился, теперь боевики залегли, спасаясь от убойного огня русского спецназа.

И начали стрелять сбоку слева, это уже те, новые. Блин, ехали бы себе, теперь с двух сторон накрывают. Еще и техника снова оживилась, разворачиваются там. По звуку – так наши Т-80. Откуда у чеченов танки и те, кто на них ездить и стрелять может, Пашка даже предположить не мог. И времени предполагать совсем не было. Он лихорадочно бежал вместе со всей группой, время от времени постреливая навскидку по теням в стороне на улице.

Вдобавок ко всем напастям кончились деревья на алее, до той поры мало-мальски прикрывающие их. Теперь канава оказалась совершенно оголенной и если подобраться поближе, то все они представляли собой отличную мишень с двух сторон. К тому же с другой стороны, третьей, до того молчавшей, начали раздаваться редкие выстрелы.

– Снайпер, что ли, сука… Быстрее, быстрее, шире шаг!.. – подгоняли сами себя парни. Раненых поддерживали, не давая отставать.

С очередной вспышкой пуля рванула ранец впереди бегущего Головастика. Переворошила звонко все пули в ранце и вылетела, продрав плотный брезент. Сашка не удержался и, развернувшись, сел на грязную землю. Пашка бросился его поднимать.

Внезапно ощутил достаточно сильный и неприятный удар по сфере, который сорвал защитную каску с головы. Не поняв, в чем дело, обернулся, предположив с ходу, что ударил кто-то из дедов, подгоняя замешкавшийся молодняк. Но деды с Летехой двигались еще чуть дальше, держа наседающих наемников на расстоянии. Сфера, отброшенная мощным ударом, отлетела, хлюпнула в грязь и покатилась вниз, в самую жижу. С ужасом Пашка увидел, что обтянутый камуфляжный кожух разодран надвое черной полосой, и сквозь него проглядывает прочерченный пулей лист титана.

Бросился прямо в грязь, увлекая за собой Головастика, заорал дурным голосом:

– Справа снайпер, пригнуться!!! – и с изумлением увидел, как Летеха с дедами послушно согнулись в три погибели, буквально на карачках проползая опасный участок.

Головастик, а за ним Пашка рванули вперед, не чуя ног под собой. Вперед, вперед, все равно куда, лишь бы не оставаться здесь, наедине с витающей смертью. Там дальше Ротный, целый и невредимый, значит, живем пока, выведет, старый волк матерый. Только быстрее бы…

Сашка оступился в очередной раз, испуганно заорал на ходу неизвестно к чему:

– Ну его нахрен! – словно это был для него сон, стоило только очнуться и ощутить, что ты в безопасности. Перевернуться на другой бок…

Пробуждение не приходило. Дальше все было только страшнее. Стреляли уже с трех сторон, стреляли постоянно, причем с двух из них практически в упор. Группа буквально продиралась сквозь свинцовый ливень.

Перед Пашкой оступился и упал в грязь дед с М-16, быстро вскочил, утопая разодранной рукой в жиже. Вскинул винтовку к плечу, чтобы ответить в сторону мерцающих в рассветном сумраке огоньков. Осечка… Еще одна.

– Бля, вот херня-то! – отшвырнул он М-16 в сторону и схватил висящий за спиной свой виды видавший АКС-74М.

Впереди начались частные жилые дома. Канава делала резкий поворот направо и на несколько минут боевики потеряли их из виду. Это дало шанс выскочить из спасительной канавы и быстро продвинуться внутрь частного сектора, где была возможность затеряться. Позади начали рваться гранаты и мощно застрекотал танковый «Утес», превращая канаву в ровное место.

– Боже правый, помоги нам, грешным, – вполголоса произнес кто-то рядом. С изумлением Пашка обнаружил, что молился Чернышев, большой добрый дед с ровным и спокойным характером и вечно угрюмым лицом. Сейчас его глаза были широко раскрыты, зрачки застыли, а бледные губы чуть подрагивали, неслышно читая молитву.

Рядом грохнуло. Еще… И еще… По каменистой мостовой дробно застучали очереди. Их обнаружили. Стрельба вновь стала такой плотной, что пришлось броситься на землю и ползти вперед, прижимаясь распластанным телом к земле. Пули высекали искры перед непокрытой головой, отскочивший от пули камень рассек Пашке кожу на бритой голове, но он даже не почувствовал стекающей крови. Вокруг царил Ужас, а светлеющее утреннее небо почернело от огня и взрывов. Пашка нашел в себе силы поднять голову от мостовой и взглянуть вперед.

Ротный был впереди, яростно что-то приказывая следующим за ним бойцам. Живем, значит…

Стреляют, стреляют отовсюду. Стреляют по нему, Пашке…

Рядом кто-то орал истошным голосом:

– Накрыли, накрыли, накрыли!..

Головастик, уже оказавшийся позади, втянул большую голову в бронежилет так, что стал похож на черепаху, пытающуюся уместиться в свой ставший маленьким панцирь, и только стонал, ползя куда-то, не видя куда:

– А-а-а…

Внезапно стена дома по правую руку, которую Пашку не сколько видел последние минуты, сколько ощущал, кончилась. Чьи-то железные руки-клещи схватили Пашку и дернули за угол. Краем ошеломленного сознания он увидел Ротного, сосредоточенно выглядывающего из-за угла и вытаскивающего своих бойцов одного за другим из этого шквала огня.

– Ты чего, Пашков? Жарко стало? Где сферу-то посеял? – осведомился он у Пашки. Не дожидаясь ответа, отпихнул его подальше и вытянул следующего за Пашкой Головастика.

Солдаты хрипели, прижавшись к стене.

– Чего расселись, уроды? – зарычал Ротный, – перезаряжаемся, оборону держим!.. Прикрывайте товарищей…

Пашка хватал ртом пороховой холодный воздух, не замечая, как тот обжигает натруженную глотку. Внутри все дрожало. За адреналиновым состоянием он только сейчас вспомнил, что патроны в рожке давно уже кончились, а указательный палец до сих пор судорожно давил на спусковой крючок. Разжал побелевший палец. Полных магазинов уже не было, а доставать из ранца и заполнять времени не оставалось. Снял с ремня карабин, а АКС закинул за спину, даже не осознавая смысла своих действий.

Из-за угла вырывались ползущие бойцы, прикрывающие отход. Последними сюда завернули Летеха с Замком. Они тащили за собой Морозова…

Мороз, сжав белые, бескровные губы, с ужасом смотрел на свои ноги. Там, где они должны были быть, виднелись две разорванные в кровавый хлам культяпки.

Пашка уставился на это месиво, не в силах отвести взгляд.

Ротный выдернул Морозова к себе, быстро осмотрел рану, не глядя солдату в глаза: