Тени былого могущества

– Ты же не веришь в бога? – задал я риторический вопрос.

– Ну не верю, а выражение это с детства слышала – так вот и привыкла.

– Ладно, – я решил сменить тему – пойду соберусь на завтра.

– Можно подумать у тебя чемоданы вещей! – буркнула бабушка – Всегда собираешься с вечера.

– Не знаю даже, откуда такая традиция возникла – смущённо улыбнулся я.

Пока я проводил свои недолгие сборы, меня одолела тоска из-за этого неприятного известия, которое, впрочем, не должно было быть таким уж неприятным для меня. Но мысли-то неслись галопом: я не знал, какой у деда Данилы был личный номер, но был уверен, что он не выше тройки. Как я понял, он всю жизнь прожил в этой деревне, которую обеспечивал самогоном, и, собственно, тем и зарабатывал. Уж не знаю, каким он был в молодости, но на сегодняшний день – это был добрейшей души человек. И вот, в конце жизни остался совсем один, в этой забытой всеми деревне. Зачем жил, что делал, что сделал…?

Но, может, люди зря занимаются поисками смысла жизни? Может, Радомир прав – люди всего лишь часть природы. И живём мы просто ради того, чтобы жить и продолжать жизнь? Может, надо просто пытаться наслаждаться жизнью и прожить её достойно, только и всего? И не надо искать никого другого смысла в «высоких материях»? В общем, на этом я решил остановиться, потому как рассудил, что такой рядовой случай, как смерть деревенской козы от старости, завёл мои рассуждения, мягко говоря, далековато.

Глава 9

Возвращение в город на этот раз было как никогда нежеланным: разумеется, уехать от обучения настоящему колдовству и вернуться в занудную школу – это так себе удовольствие. К тому же, я хоть немного отвлёкся от смерти отца, а тут на меня опять напало уныние. Единственное, что радовало, так это то что я увижусь с матерью и со своими дружками: Саней и Костей. Несмотря на то, что был вечер воскресенья, я не застал мать дома, что было крайне странным. Я поспешно проверил свой телефон, чтобы убедиться, что я не пропустил звонок или сообщение, но всё было «тихо». Я даже прошёлся по квартире прямо в одежде (только обувь скинул) в поисках старомодной записки на столе или на двери, но и тут ничего не оказалось. В голову сразу полезли нехорошие мысли: ждать чего-то хорошего от нашей жизни мы, к сожалению, не привыкли. По-прежнему не раздеваясь, я позвонил матери на мобильный телефон и даже не удивился, когда услышал «вызываемый вами абонент сейчас недоступен».

– Ну отлично – буркнул я себе под нос и, наконец, начал снимать с себя одежду, в которой уже было довольно жарко. Прошло всего полчаса, а я уже передумал всё: и то, что мать, как и Лесю, сбила машина, и то что она, как и отец умерла от сердечного приступа, и даже то, что её распилили на органы какие-нибудь бандиты. Поэтому, я чуть не подпрыгнул, когда услышал, что кто-то ковыряется ключом в замочной скважине.

– Ты куда пропала? Опять у тебя телефон не работает?! – я даже не поздоровался, так уж я был взволнован.

– Возвращалась от Ленки, а автобус сломался, так я шла пешком почти полпути.

– Я звонил тебе….

– Ну нету денег, Ярослав, нету! Что ты как маленький?! – вдруг вспылила она, и на её глазах проступили слёзы.

– Прости – только и смог вымолвить я, крепко обняв маму.

– И ты меня – тоже, – сдавленным голосом ответила мать – ты ни в чём не виноват….

– Может, мне всё же, следует устроиться на подработку? – вновь начал эту тему я.

– Ничего не надо, учись! Сдюжим как-нибудь ещё с месяц-два, а там и страховая с нами расплатиться. У них просто нет причин не выплатить эти деньги, случай слишком очевидный – твёрдо сказала мать, хотя мне показалось, что в её голосе были нотки самовнушения. Ещё бы! Очевидно или нет, а они могли взять и не выплатить – вот и всё. И да, у нас есть законное право подать на них в суд и все шансы выиграть дело. Но, мы тупо умрём от голода до того, как дело будет закрыто, если начнём платить адвокату, пусть даже самому задрипанному (а самый задрипанный ещё, гляди, умудриться проиграть). Можно, конечно, попробовать взять кредит в банке по специальному тарифу для нищих граждан под названием «обдираловка». Но и тут нам его не дадут, потому что мы недостаточно платёжеспособны. Короче, всё по старой схеме.

– Будем надеяться – мрачно сдвинув брови проговорил я.

– Ладно, пойдём поедим! – бодро сказала мать – Я тут хоть и не положила деньги на телефон, зато вот – она потрясла пакетом с продуктами. Разумеется, там были пресловутые макароны и сосиски, но было и что-то ещё, а это уже успех. Я с радостью начал помогать маме разбирать пакеты и накрывать на стол. Пока мы суетились, я поймал себя на мысли, что так и не свыкся с тем, что отца больше нет. Мне казалось, что его просто как обычно нет дома, но он где-то там, на работе (собственно, как это и было почти всегда).

Как это часто бывало, я долго крутился, прежде чем уснуть, а потому едва не проспал в школу: как водится, я выключил будильник и решил, что «вот сейчас, через минутку, я встану», но открыл глаза только через полчаса. Мать ушла ещё до моего будильника, поэтому, конечно, не могла меня разбудить. Заспанный, с затуманенным взглядом, я еле поплёлся в ванную, хотя, вроде как, следовало бы поспешить. Просто, я действительно совсем не выспался, да и в школу ходил я через силу, как и упоминал раньше. Но, умывшись ледяной водой, я всё-таки взбодрился и быстренько оделся. На завтрак времени уже не оставалось, и я, закинув рюкзак на спину, поспешно вышел из квартиры и быстрым шагом направился в школу.

В школе мы занимались опять какой-то ерундой: мы делали трёхмерные макеты молекул бензольных соединений. Это, конечно, всё очень интересно, но, как вы понимаете, чтобы изготовить такую модель из пластика, бумаги и картона, нужно потратить кучу времени. Такие затраты совершенно не оправданы! Да, это здорово – визуализировать, посмотреть как выглядит и всё такое, но на сегодняшний день было полно анимационных моделей, где всё это показано, представлено в правильных пропорциях, а не как у нас – как там выйдет и какой материал под руку попадётся. Мне было бы гораздо интереснее, если бы нам объяснили, почему так происходит: чем обусловлена та или иная форма молекул, как это влияет на их свойства и так далее. Но, этому, как раз-таки, нас обучать никто не хотел. У меня вообще создавалось впечатление, что нас, в принципе, не хотели ничему учить, а лишь хотели создать видимость того, что мы что-то изучаем, что мы получаем какие-то знания. Как я уже и говорил ранее, цель тут была проста и цинична: создать электорат вместо населения и сделать вид, что это демократия. Ну, вот примерно так у нас проходила химия. С другими предметами дела обстояли не лучше: я не буду вдаваться в подробности – это уж слишком грустно и скучно.

После школы мы с Костей решили навестить Саню, который, как оказалось, умудрился заработать воспаление лёгких, пока я гостил у бабушки. Мы с Костей поехали в нашу районную больницу, где он лежал, и, подписав какую-то ооочень важную бумажку на входе, зашли внутрь. Самое интересное, что эта тётенька на входе со строгим взглядом, проверила наши документы, записала наши фамилии, дала подписать какую-то бумажку и т.п.. Но при этом, как только мы пересекли коридор, выяснялось, что с другой стороны есть какой-то служебный вход, который никем не охраняется, дверь там открыта настежь, и кто угодно может спокойно зайти внутрь. Но это всё как всегда….

Мы нашли нужное отделение, вошли к Сане в палату, как водится с пакетами. Нет, конечно, в больнице предоставлялось питание, но мы все прекрасно знали, что такая еда нужна больнице, чтоб сократить количество больных. Недаром, (ох, как это было символично!) совсем недалеко от больницы находилось кладбище. Поэтому, конечно, в основном, больные питались тем, что им приносили родственники или друзья.

– Ну как ты? – спросил я – Как тебя угораздило-то?

Саня вздохнул:

– Я даже не знаю, вроде ничего такого не делал. Ну, может, где и пробежался с расстёгнутой курткой, так что с того?

– Понятно – протянул я со вздохом.

– Ну так что, тебя хоть тут лечат?

– Дааа, лечат – махнул рукой Саня – какие-то таблетки глотаю, даже капельницу прописали один раз.

Костя, тем временем, обслюнявил указательный палец и поднял его вверх:

– Мне одному кажется, или здесь, действительно сквозняки гуляют?

– Да, конечно, тебе не кажется, чего ты как маленький? – мрачно глянул на него Саня – Тут, наверное, окна последний раз меняли, когда моя бабка здесь лежала.

– Н-да, – протянул я – ну это, по-моему, последние отделение, в котором должны гулять сквозняки. Ладно бы ещё – инфекционное – так сошло бы за проветривание – глупо пошутил я.

– Ну и сколько тебе ещё тут валяться? – небрежно бросил Костя.

– Почём я знаю? Пока не выздоровею. Сказали, что воспаление на оба лёгких, что всё серьёзно. Так что могу и месяц проваляться, а то и больше. Тут ещё видишь, медсестричка иногда забывает мне лекарства приносить, а их же, вроде, по часам надо пить.

– Как это, забывает? – удивился я. Саня посмотрел на меня, как на пятилетнего ребёнка:

– Ну как забывает? Что, ты не знаешь, какая у них зарплата? Они тут все тройки или четвёрки, а то и двойки. Жить им не на что, вот они и воруют лекарства, а нам потом забывают принести. Главное же на бумажке написать, что принесли.

– Ну слушай, это уж совсем – возмутился я. Мне казалось это настолько мелочным, настолько грубым, что я аж задохнулся. Хотя, я, конечно, быстренько прикинул, сколько можно так наварить, особенно, если учесть, что некоторые лекарства были не самыми дешёвыми. Но всё равно внутри всё клокотало от негодования: ладно бы украсть пачку какой-то еды или банку с краской, но вот так, по сути, лишать людей здоровья, ради какой-то «прибавки к пенсии» – это уж было ниже плинтуса в моём понимании. Да, немало было «упырей» на нашей земле: кто-то делал это от безысходности, кто-то – потому что прогнил и поддался новым поветриям, кто-то прикрывался фразами вроде «не я, так кто-то другой сделает, а я останусь у разбитого корыта», ну и так далее. Но всё это были отговорки: на самом деле, если у вас есть хоть капля совести, вы не будете ничем таким заниматься даже под страхом голодной смерти.

Меня вновь охватило чувство беспомощности и безысходности. В который раз. Но, вроде как, снова ничего нельзя было сделать. Даже если вызвать сюда полицейских и, пусть даже, они заморочатся и зафиксируют факт нарушения, пусть даже сумеют поймать за руку и доказать, что медсёстры выносят отсюда лекарства, они просто вступят с ними в долю, а не будут решать проблему. Да, это было, пожалуй, самым поганым. По сути, создавалось впечатление, что ты можешь надеяться только на себя. Никто тебе не поможет, кроме, может быть, твоих друзей. А так – власти, госслужбы – никто палец о палец не ударит, чтоб помочь. Нужно бегать за ними и умолять, чтобы они выполняли свои прямые обязанности, и то, это не всегда получается.

Наверное, именно эта ситуация вынудила меня принять несколько поспешное решение и поделиться с Костей своим секретом. Да, конечно,

кто-то может сказать, что это весьма опрометчивый поступок, но мы с Костей учились вместе с первого класса и с первого класса дружили. К тому же, как вы помните, наше приключение, когда мы пытались отомстить за Лесю, нас сплотило ещё больше, и, вроде как, о предательстве не могло быть и речи. Поэтому я решился на то, чтобы рассказать Косте о своём обучении вне школы.

Мы решили пройтись пешком, чтобы поговорить. К тому же, это помогло сэкономить деньги, раз уж мы всё равно гуляли. Примерно с полчаса Костя совершенно не воспринимал мои слова всерьёз и говорил фразы, вроде, «ну ладно, хватит, хватит», «я понял шутку», «что ещё интересного расскажешь» и т.д.. Потом он вдруг устало посмотрел на меня и спросил:

– Ну ты серьёзно? Ты серьёзно думаешь, что я в это поверю? Что за детские игры?

В моей голове мелькнула мысль о том, что надо бы продемонстрировать хоть что-то, хотя я толком ничего не умел, но всё равно какой-то мизер я мог бы исполнить. Но Радомир строго-настрого запретил делать нечто подобное. К тому же, как вы помните, это было чем-то вроде гипноза, поэтому я даже не уверен, смог бы я что-нибудь сделать, даже если б захотел. Поэтому мне пришлось долго убеждать Костю, что я не шучу и обещаю пригласить Костю к себе в деревню в ближайшее время и познакомить с Радомиром. Потом, я, конечно, себя ругал за то что не подумал о последствиях и о том, могу ли я вообще кого-то приглашать без согласия Радомира. Оставалось только гадать, как он отреагирует. Костя, по-прежнему с сомнением смотрел на меня и не верил мне даже наполовину. Впрочем, чего его винить? Естественно, кто поверит в такую историю? И я бы, наверное, не поверил. Но, тем не менее, в его глазах, как мне показалось, всё же загорелась искорка надежды. Как я и говорил, живя в таких условиях, в полном отчаянии и безысходности, человеку хочется верить в чудо. К сожалению, чаще всего этим и пользуются шарлатаны, да и власти иногда – тоже. Человек, уповая на чудо, вполне себе, может совершать глупые и необдуманные поступки.

Мне, конечно, не терпелось доказать Косте на деле, что я не вру, поэтому в первые же выходные я договорился с мамой и бабушкой о том, что я приеду с Костей. Я также написал сообщение Асе, что буду в деревне, хотя и особо не надеялся, что её отпустят.

– Дааа, – протянул Костя, когда мы сели в автобус – а я ещё был недоволен качеством некоторых автобусов нашего города.

– Ты ещё оценишь, когда мы в горку ехать будем – усмехнулся я.

– А что не так с горкой? – обеспокоенно спросил Костя.

– С горкой всё так, а вот сможет ли автобус в неё подняться – у меня каждый раз большие сомнения.