Тени былого могущества

Я, разумеется, не имел никаких навыков сотрудника полиции или военного, но, тем не менее, прекрасно понимал, что вот такая вот операция, без плана и подготовки – это огромный риск и, по сути, авантюра. Понимал ли это Кондор? Я думаю, понимал в сто раз лучше меня. Но, видимо, другого шанса у нас просто не было, поэтому он решился на такой шаг.

Когда мы подъехали, я во всей красе увидел офицерскую выправку (или сноровку) моего друга: он действовал быстро и чётко, применяя то заклинания, а то и просто физическую силу, и никакие лишние эмоции ему не мешали. Так, выйдя из машины, и даже не дав договорить полицейскому стандартную фразу «вам сюда нельзя…» и всё такое, он просто телекинезом отшвырнул его в сторону, а следующим движением обезоружил оставшихся четырёх полицейских. Я внезапно осознал, что я просто стою, как истукан, вместо того, чтоб помочь, и наслал на них усыпляющие чары. Таким образом, мы благополучно расчистили чёрный вход. Кондор бросил мне:

– Вскрой эти две машины и заведи их заклинанием. А я внутрь.

Я принялся за дело, про себя отметив, что пока нам очень везет. Но вскоре я услышал несколько отдалённых выстрелов и понял, что всё решится буквально в следующую минуту, а может и быстрее.

Кондор вывел с собой группу людей, посадил их в машины, и они отъехали, но в следующий момент к заднему двору подъехал микроавтобус, из которого выскочили люди в масках и с автоматами. Тут я понял, что всё очень серьёзно, и они, действительно могут работать на уничтожение. А тут, к тому же, они увидели сваленных в кучу спящих полицейских и людей, садящихся в полицейскую машину. Для них всё стало очевидно: они не могли предположить, что полицейские просто усыплены, поэтому, они сразу начали стрелять на поражение. Я инстинктивно бросился на землю и почти сразу услышал крик Кондора:

– Давай внутрь и прикрой меня – сам он стоял с руками вытянутыми вперед, создавая щит. Я не представляю, что думали полицейские, но они продолжали стрелять – завидное спокойствие и упорство. А вот мне стоило немалых усилий, чтоб собраться и встать, так как психологически это было тяжело, хотя я и понимал, что щит Кондора они не пробьют ещё минут пять. Я быстро распахнул дверь и, уже войдя в коридор, начал поддерживать щит Кондора. То есть, так скажем, техника исполнения была не важна, я просто подпитывал щит своей энергий.

– Отходи! – крикнул я. Мне казалось, я ещё даже не успел договорить это простое слово, а Кондор уже оказался внутри. Он тут же запер дверь каким-то мощным заклинанием и повернулся ко мне. Я, наверное, никогда не забуду, как горели его глаза в темноватом холле: он очень быстро обшарил глазами всё помещение, в которое уже начали выходить и другие сотрудники центра.

– Александр! Пойдёшь с ним через выход в секторе А2 – Кондор кивнул в мою сторону.

– Но как…

– Нет времени, доверься мне! – воскликнул Кондор. Потом он наклонился ко мне и тихо, но твёрдо сказал: просто выведи его под маскировкой, не вступай в бой. Он очень талантливый учёный, к тому же, у него есть семья. Мы спасли часть, и это сейчас максимум, что мы можем сделать.

Я немного опешил, не вполне понимая, как Кондор собирается выбраться сам:

– Постой, а ты что собирае…?

– Нет времени! – перебил меня Кондор. Он вдруг окружил нас звукоизоляцией и свистящим шёпотом добавил: «Не строй иллюзий, Ярослав, мы спасли всех, кого было можно. Я прошу тебя вывести Александра, но я останусь здесь до конца. Я обещал их защищать».

– Но…

– Не трать время.

Кондор оставался умирать, ибо иначе это объяснить было невозможно. Я ясно понял, что этот человек вот так легко и просто решил закончить свою жизнь и ничего трагического для него в этом нет. Но это было трагично для меня, хотя бы потому что я видел способ, позволяющий это легко избежать. Кондор же просто не желал меня слушать и упрямо повторял:

– Я этим людям обещал, что если вдруг что-то случиться, я буду с ними до конца и до последней капли крови буду бороться за их безопасность.

– Прямо так и написано в документах? – съязвил я потому что нервничал.

– Примерно так. Но мне плевать как там написано в документах! Суть в том, что я им это обещал, и я обещание свое выполню. Я дал им слово офицера.

– Чтоооо? – опешил я.

– Да, представь себе, такое бывает – прохладно ответил Кондор.

– Я не об этом!!! – вспылил я – О чём ты говоришь?! Какое слово? Ну чего нынче стоят слова?! Они обречены, а ты нет! Это просто нерационально оставаться с ними, и ты, как воин, должен это понимать!!! – взревел я что было мочи (благо, они нас не слышали). Я был совершенно не готов к такой нелогичности поступков столь умного и хладнокровного человека.

– Нынче, может быть, ничего, – глянул на меня исподлобья Кондор – а в моё время слово офицера значило больше, чем кипа любых юридических бумаг. Потому что была совесть, честь и достоинство. Ты, кажется, хотел возродить именно это. Так не начать ли с себя? Удачи, друг мой, Ярослав, удачи во всех начинаниях – и он повернулся к двери, которую уже, видимо, готовились взрывать, дав понять, что разговор окончен.

У меня на глазах проступили слёзы. Причём, скорее оттого, насколько я был тронут, а не оттого, что теряю Кондора. Его жертва позволила мне понять, что не всё потеряно! Есть ещё такие люди! Может, они даже сами не знают, что в них дремлют честь и благородство, но их можно на это натолкнуть! Нельзя винить людей ниже шестёрки за то, какие они, как себя ведут, живя в таком, простите, дерьме. А дайте им хоть немного нормальных условий – глядишь и общество станет лучше. Главное, не перейти сразу в семёрки-восьмёрки.

Моё негодование ушло: я теперь уважал поступок Кондора и был полон решимости доказать хотя бы самому себе, что это всё не напрасно. Поэтому я, быстро смахнув свои слёзы и стиснув зубы, повернулся и направился к Александру, набросив на себя маскировочные чары.

Все происходило как в тумане, несмотря на мои огромные усилия сохранить ясный ум. Александр шёл впереди меня, а я «окутывал» маскировкой и его. Однако, как я уже говорил, маскировочные чары не позволяли нам быть невидимыми, поэтому просто вот так взять и выйти мы не могли. Я сразу отметил, что Кондор выбрал именно этот выход не случайно (ну ещё бы!): он был довольно узким и здесь были тонированные и почему-то пуленепробиваемые стёкла (судя по нескольким отметинам). Понятия не имею, почему, но позиция была идеальна: мы не были под огнём, могли осмотреться перед выходом, а нас не видели.

Я заметил всего несколько человек, охраняющих этот вход непосредственно, а ворота забора, судя по всему, никто не контролировал (в принципе, логично, если они уже блокировали сотрудников центра в здании). Я заметил через дорогу несколько деревьев и решил, что они могут сослужить нам службу:

– Слушай, – заговорил я немного необычно высоким голосом – я сейчас их отвлеку, повалю дерево, а мы в это время выскользнем, ну а дальше, как пойдёт.

– Ты такой же, как и он, да? – Александр говорил абсолютно спокойно, но я, тем не менее, ощутил его дрожь: разумеется, для учёного такие «развлечения», мягко говоря, немного нервные.

– И вполовину не такой же, но кое-что умею. Готов? – он кивнул, и я с помощью телекинеза повалил одно из деревьев прямо в сторону здания. Стражи порядка, конечно, бросились врассыпную и, естественно, не обращали внимания на дверь по меньшей мере несколько секунд, которых нам было достаточно. Как только мы вышли за забор, я спросил:

– Ты по телевизору не выступал? Как думаешь, они (я кивнул в сторону забора) тебя знают?

– Да нет, конечно, я обычный молодой специалист, откуда они будут меня знать….

– Ну тогда можно снять маскировку – мы завернули в какую-то подворотню, где не было людей, чтобы вдруг не получилось так, будто мы внезапно появились на тротуаре из ниоткуда, а то точно быстро известными станем. Я, наконец, смог разглядеть молодого специалиста. Честно говоря, никогда бы не подумал, что он учёный: на нём были затёртые джинсы, рубашка навыпуск и какие-то явно давно нечищеные кроссовки. К тому же, он носил русые волосы до плеч, кончики которых были подкрашены в фиолетовый цвет. Конечно, для учёного внешний облик – это совсем не главное, но всё равно ассоциации он вызывал совсем не те.

– Ну надо же, как всё у вас просто…. Я бы хотел понять механизм колдовства, такой уникальный шанс был! А теперь – всё!

– Да уж. Но разговаривать некогда. Забирай семью и валите куда-нибудь. Запиши мой телефон, если что.

– Я запомню – кивнул Александр. Я быстро продиктовал номер и сказав «удачи», поспешил домой (мне, благо, бежать никуда не нужно было). Может, стоило и помочь бедолаге, но я боялся, своего эмоционального перенапряжения. Это, если вы помните, может привести к бесконтрольным заклинаниям….

Добравшись домой, я просто бухнулся на диван и пролежал так до темноты (да, когда у меня появились деньги, я купил немного мебели взамен той, что продал). Я уже было хотел встать, чтобы перекусить, но и сам не заметил, как уснул. Однако, и во сне мне не было покоя: именно в эту ночь в мой сон явился Радомир, как это иногда бывало. В этот раз, он практически не разговаривал, а как будто вёл меня куда-то (вот нет, чтоб сразу уже сон начался на нужном месте!). Я шёл за Радомиром по каким-то улочкам, а он всё ускорялся и ускорялся, так что мне вскоре пришлось бежать. Наконец, мы оказались перед одним из художественных музеев нашего большого города. Радомир, глянув на меня через плечо, вошёл внутрь, и я поспешил за ним. Мы вошли в зал, выдержанный в красноватых тонах, и Радомир показал на картину, где изображалось какое-то скопление народа на средневековой площади (я совсем не разбираюсь в искусстве, как я уже говорил). И тут, старец, впервые заговорил:

– Он здесь. Спеши, Ярослав! – я вздрогнул и проснулся, обнаружив, что уже довольно позднее утро, хотя мне казалось, что я только что уснул.

Глава 8

Сев на диване, я упер локти в колени, подпирая руками голову. «Что бы это значило?!» Появляясь в моих снах, Радомир давал мне какие-то общие наставления, которые могли быть порождением работы моего подсознания. Хотя, однажды, года три назад, он дал мне дельный совет, до которого я сам бы вряд ли додумался. Но сегодняшний сон странный: во-первых, Радомир, практически не говорил, а во-вторых, мы всегда с ним «встречались» в том самом лесу, где я проходил обучение. Наконец, я никогда не был в этом музее, хотя знал, где он находился. И как-то это всё «кстати» после беседы со Светозаром! Неужели, Радомир указал местонахождение Артефакта Стихий?! Я был в замешательстве, не зная, принимать ли этот сон всерьёз. Поэтому, я принял единственно правильное, объективное и обдуманное со всех сторон решение: надо позавтракать.

Как это ни смешно, но именно за завтраком меня посетила довольно здравая мысль: нужно сходить сегодня днём в музей и посмотреть, есть ли там такой зал и такая картина. И если да, то такого совпадения быть не может! Значит, проберусь ночью, выкраду картину и уже буду пытаться извлечь из неё Артефакт (уверен, он не просто так спрятан и там надо будет повозиться!). Именно поэтому, я сразу же вызвал такси, чтобы машина приехала к тому времени, когда я закончу завтракать. Наскоро одевшись и даже не причесавшись, я засунул в карман несколько крупных и несколько мелких купюр и торопливо спустился вниз, где меня уже ждало такси.

– Доброе утро, в художественный музей!

– О как! – таксист, конечно, опешил. Его вообще редко вызывали в наш район, как я уже говорил. Но, я уверен: ни его, ни его коллег точно не вызывали в наш район, чтобы поехать в музей!

– Ну на свидание опаздываю – я довольно искусно изобразил смущённую улыбку.

– Не перевелись, значит, ещё романтики, раз в музее встречаетесь! – он почему-то обрадовался. Однако, остаток пути мне пришлось слушать, что автопарк не ремонтирует машины, что ему самому иногда приходится подручными средствами что-то латать, что машина уже давно «жрёт слишком много бензина» и всё такое. В общем, как говорится, о наболевшем. Я участливо кивал, а иногда – наоборот: качал головой, сам в это время думая, что мне делать с Артефактом такой силы, если я его найду.

Подъехав к музею, я расплатился с таксистом и, быстро купив билет, начал изображать из себя искусствоведа. Я заметил, что здесь было принято неспешно прохаживаться и иногда останавливаться возле отдельных картин. Впрочем, если искомая картина была здесь, то, согласно моему сну, она должна была быть в определённом зале, поэтому, вроде как, осматривать другие залы не было особого смысла. И, тем не менее, я всё равно решился пройтись по всем залам (тем более, их было всего три). Некоторые из картин были действительно красивыми, хотя я вряд ли мог оценить технику исполнения или стиль художника. Но ничего такого, особо запоминающегося, мне не попалось: видимо, искусство – это, всё же, не моё. Зайдя во второй зал, я немного приободрился: он был выдержан в красноватых тонах, поэтому я стал более пристально всматриваться в картины. В этом зале было довольно много людей, поэтому двигались мы совсем медленно. Однако, я сразу узнал картину из моего сна: она висела на противоположной стене, и мне стоило огромных усилий не пересечь зал сразу, а продолжать так же плавно и размеренно двигаться, как и все остальные. Когда я дошёл до заветной картины, у меня внутри уже всё тряслось: неужели это правда, и всё ТАК просто? Это было так странно и неправдоподобно: столь могущественный артефакт вот так просто спрятан в одной из картин самого обычного музея? С другой стороны, может, ничего удивительного в этом и не было по двум причинам. Во-первых, есть такое выражение «хочешь что-то спрятать – положи на видное место», а во-вторых, это было настолько глупо, что, видимо, никому и не пришло в голову искать Артефакт Стихий здесь. Скорее, его следовало искать в тайге, в горах или среди реликвий какого-нибудь старейшего чародейского рода, но никак не в обычной картине, мимо которой ежедневно проходят тысячи людей.

Ну что ж, значит, решено: нужно ночью пробраться в музей. Конечно, стоит попытаться достать Артефакт, не выходя из музея, чтобы не воровать картину, а то у меня могли возникнуть неприятности. С другой стороны, этого я опасался меньше всего, поскольку, используя свои способности, я довольно легко мог противостоять основным методам криминалистики. И, тем не менее, мне бы не хотелось этим заниматься. Однако, что-то подсказывало мне, что Артефакт так просто не достать: в противном случае, его могли бы найти даже случайно, причём, даже обычные люди.

В общем, убедившись, что передо мной действительно та самая картина, я решил закончить свою экскурсию. Сделав вид, что мне на телефон поступил важный звонок, я торопливым шагом покинул музей.

Я решил, что мне понадобится максимум сил, поэтому в этот раз я не планировал тратить силы на поддержание маскировочных чар, а вместо этого поступить как классический грабитель: скрыть своё лицо балаклавой. Чтобы не покупать балаклаву и не привлекать внимание, я старомодно сделал балаклаву из старой шапки (впрочем, обе мои шапки были старыми). Также, я подготовил самую неброскую одежду, в которой мог ходить кто угодно. Я зачем-то взял с собой складной ножик и верёвку, видимо поддавшись, неким стереотипам. Возможно, стоило взять с собой ещё какие-то инструменты, но имея в распоряжении магию, ничего из этого мне было не нужно.

Итак, теперь, непосредственно перед извлечением Артефакта, мне нужно будет потратить силы только на проникновение в музей. Я, конечно, не знал, насколько серьёзно охраняется музей, но полагал, что там будет только один сторож, которого я легко смогу убедить с помощью манипуляции, что меня там вообще не было. Хотя, оставалась вероятность, что там есть видеонаблюдение, и именно поэтому я решил принять меры, затрудняющие моё опознание. Ах да, чуть не забыл, мне же нужны перчатки. Где-то в душе я надеялся, что смогу извлечь Артефакт за ночь и наутро как-то подбросить картину обратно, чтоб меня не так сильно искали.