Тени былого могущества

Смерть отца омрачила нашу жизнь ещё больше: как морально так и материально. Мать теперь хлесталась, как и отец на бесконечных подработках, и я начал подумывать о том, чтобы попытаться тоже устроиться на работу. Но мама была категорически против этого и почему-то говорила, что я должен бросить все силы на учёбу, хотя я, вроде как, итак справлялся без особого труда. К тому же, перед новым годом устроиться на работу было практически нереально (тем более подростку, так как это вообще было полузаконно и сопровождалось дополнительными неудобствами). Поэтому, я опять собрался ехать к бабушке. В деревне я мог хоть немного отвлечься от уныния, что преследовало меня повсюду.

И вот я уже сижу в душном автобусе, который еле-еле заезжает на очередную горку. В салоне почти едкий запах пережжённых тормозов и чьего-то перегара (не удивлюсь, если водительского). Но, собственно, я привык к этому, как и ко всему остальному. Автобус явно был в аварийном состоянии и требовал немедленного техобслуживания. Но средства, выделенные на это, к сожалению были разворованы ещё задолго до того, как автобус пришёл в такое состояние.

Люди выходили на разных остановках близ посёлков по пути, и когда автобус, наконец, доезжал до последней остановки, я, как правило, оставался единственным пассажиром. Когда я выходил из дверей, у меня аж перехватывало дыхание. Возможно от радости, но скорее всего, потому что спёртый воздух автобуса резко сменялся свежим воздухом горного озера.

Закинув рюкзачок на плечо, я бодро зашагал по нашей улице. Я помнил каждую яму на дороге, потому что дорога не ремонтировалась годами, я помнил и каждый покосившийся заброшенный дом с закрытыми ставнями. Это, наверное, тоже должно было наводить уныние, но меня всегда будоражила старина, даже не знаю почему. Я иногда копался на чердаке нашего дома, находя там вещи столетней давности, и мне приносило умиротворение просто то, что я их рассматриваю, верчу в руках.

– Ярослав! – это бабушка окликнула меня с радостной улыбкой. Она знала, когда приезжает автобус и, почему-то, всегда встречала меня у ворот, как будто я был знатным гостем.

– Здравствуй, бабушка! – мы обнялись и пошли в дом, где меня, как всегда ждал вкуснейший обед. Было очень приятно зайти с мороза в дом и услышать как умиротворяюще потрескивает огонь в печи. А уж если пахло свежим хлебом – так вообще здорово. Хлеб в магазинах был сделан неизвестно из чего, так что это и хлебом-то назвать было трудно. Поэтому я никогда не упускал возможность поесть деревенский хлеб.

– Аська-то твоя приехала? – спросила бабушка, пока я уплетал грибной суп за обе щёки.

– Да не знаю, наверное, – немного растерялся я – чего это она моя-то?

– Ну а чья ж? Вы постоянно вместе тут бродите, поди и обжимаетесь по углам, а? – меня всегда обескураживала такая непосредственность, хотя, вроде как, ничего плохого в этом я не видел. Просто, видимо, для жителей города, погрязших лицемерии (поневоле), это было слишком непривычно. Я улыбнулся:

– Мы просто дружим и даже не видимся, когда возвращаемся в город. Здесь больше никого нет, кроме Коли-Хомяка и неё, так что выбор у меня невелик.

– Ишь какой, выбор ему подавай – шутливо проворчала бабушка.

– Спасибо, очень вкусно! – тут я доел суп, но меня ещё ждала картошечка со сметаной и грибами. Это было здорово, но я знал, что когда в ход шли сушеные грибы в таких количествах, это, обычно, означало, что с едой туго.

– Что-то в этом году рано ты за грибы взялась… – осторожно заметил я.

– Да нет, ты зря переживаешь, просто захотелось что-то – отмахнулась бабушка, но я не был уверен, правда ли это.

– Точно всё нормально?

– Да нормально, нормально, беги давай к своей Аське, пока время есть. А то завтра дрова привезут, так не до обжиманий будет – продолжала гнуть своё бабушка. Я не стал спорить и действительно направился к дому, где жила бабушка Аси, чтобы узнать, приехала ли она. Впрочем, мне не пришлось даже стучаться – Ася сама радостно вышла мне навстречу:

– Привет, а я как раз за тобой собиралась зайти!

– Привет! А ты что, на утреннем автобусе приехала что ли?

– Да! Пойдём на озеро?

– Пойдём! – в общем, на первый взгляд, на озере делать было совершенно нечего. Там был просто каменистый берег и далёкий шум могучего леса, возвышающегося на близлежащих сопках. Но лёгкий плеск волн всегда приносил умиротворение. Поэтому мы с Асей любили приходить на берег и обмениваться какими-то впечатлениями, накопившимися между каникулами. Но в этот раз, разумеется, все мои впечатления, кроме одного отошли на второй план.

– Мне так жаль – проговорила Ася, когда я поделился с ней печальной новостью о моём отце. Я вздохнул:

– Мне тоже. Но не будем о грустном, пойдём, пройдёмся до причала?

– С удовольствием! Интересно, его, наконец, разберут или будут ждать, пока он совсем развалится и утонет? – дело в том, что, как я уже и говорил, деревня была практически мёртвой. Может, когда-то тут и было развито какое-то судоходство, но я этого не застал. Редкие катера, которые иногда здесь пришвартовывались, просто подплывали вплотную к берегу и сбрасывали деревянную лестницу. А причал был заброшен сколько я себя помню и, как заметила Ася, с каждым годом всё больше и больше разваливался и уходил под воду.

– Конечно, будут ждать, никто выше шестёрок вообще в такие деревни не заглядывает – улыбнулся я.

– И то верно, – согласилась Ася – я вот тут думаю может попытаться организовать какой-нибудь фонд, который будет заниматься тем, на что чиновники наплевали?

– То есть, всеми их обязанностями? – приподнял брови я – А финансирование где возьмёшь?

– Ну это же фонд! – немного неуверенно проговорила Ася – Сборы, пожертвования….

– Вы, я смотрю, кучеряво живёте, раз ты думаешь, что люди могут позволить себе делать пожертвования – желчно проговорил я.

– Ярослав, ты знаешь, что я – тройка.

– Да знаю, знаю. Поэтому и не понимаю, с чего ты взяла, что это сработает?

– Ни с чего, это просто отчаяние! – всплеснула руками Ася. Я на мгновение задумался: наверное, этот диалог двух восьмиклассников о многом говорил. Вместо того, чтоб беззаботно играть в снежки, дурачиться, мы обсуждали такие вот проблемы. Не успел я об этом подумать, как мне в плечо попал снежок. Мы с Асей с удивлением смотрели на трёх пьянющих мужиков:

– Чё стоим, молодёжь? Так и задубеть можно! – я даже не нашёлся что ответить, хотя они все мне были знакомы (в деревне-то всего-то было человек двести-триста). Звали их дядя Петя, дядя Афоня, а того, что запустил в нас снежком, все с важностью называли Григорий Иванович. Он был этаким местным самородком: золотые руки, как говорится. И самогонный аппарат сам сделает, и счётчик электричества поможет уменьшить, и трактор починит. В общем, мастер на все руки. Однако, как я и говорил ранее, для нас, подростков, авторитеты мало что значили. Поэтому Ася, проворно слепив снежок, запустила его прямо в лоб Григорию Ивановичу. Двое его друзей расхохотались и принялись энергично бросаться в нас снежками. Мы с Асей начали «отстреливаться», весело смеясь и, пожалуй, радуясь этой импровизированной игре.

Надо признать, что мужички, несмотря на своё состояние, «стреляли» довольно метко, чего не скажешь о нас с Асей. Однако, они так задорно уклонялись от наших снежков, что зачастую падали в снег, теряя равновесие. Так что вся троица была просто облеплена мокрым снегом. Закончилось это всё так же внезапно, как и началось:

– Вот ты где! Баня не топлена в доме воды нет, а он, ёпа мать, в снежки играет! – обернувшись я увидел довольно-таки грузную тётку средних лет, которую, кажется, звали Агата Акимовна, но всё называли её Ага.

– Не бранись, всё сделаем сейчас! – ответил Афоня, запуская очередной снежок и оскальзываясь в своих кирзовых сапогах – Мужикииии! – пробасил он.

Всем сразу стало понятно, что этот короткий и ёмкий призыв означает: пойдём все вместе затопим баньку, воды натаскаем, а там можно и продолжить праздник, всё-таки суббота.

Мы с Асей продолжали идти вдоль берега до условленного тёмно-синего дома с заколоченными ставнями. Мы почему-то всегда разворачивались именно дойдя до него. Правда, от тёмно-синего там мало что осталось, это изначально дом был такого цвета. Сейчас же краска облупилась, выгорела, а кое-где вообще проступали тёмно-коричневые брёвна. Дом уже немного покосился, от забора остались только редкие колья. Таких домов, как я уже и сказал было предостаточно: почти половина. Чтобы не придаваться унынию вновь, я спросил:

– Завтра снег застынет, хочешь как в старые добрые времена покататься с сопки на какой-нибудь клеёнке?

– Ну ты вспомнил !– фыркнула Ася – Мы, наверное, уже не в том возрасте.

– Ой да ладно тебе, – отмахнулся я – к тому же, ты что знаешь о каких-то других развлечениях тут?

– А ты что, сюда развлекаться ездишь? – вдруг совершенно серьёзно, чуть ли ни строго спросила Ася – Что-то непохоже.

Я вдруг осознал, что если бы кто-то меня спросил, зачем конкретно я езжу в деревню, я бы, наверное, затруднился ответить. Нет, конечно, увидеться с бабушкой, побродить по лесу или по берегу озера – это всё здорово. Но для этого хватит три-четыре дня. Как я уже и говорил, здешняя атмосфера приносила мне покой и умиротворение, хоть я и постоянно называл деревню мёртвой. Ой, уж ни к вечному ли покою я стремлюсь в свои четырнадцать лет?!

– Э-эй! – раздалось откуда-то издалека – Ты тут, или пришельцы поработили твой разум?

– Извини, задумался – улыбнулся я – Ну а ты зачем приезжаешь?

– Не знаю, мне тут нравится и всё. Нету суеты, нету расписания, вон – она махнула рукой куда-то вдаль – полно времени.

– Твои родители хотят, чтоб ты постоянно училась? – догадался я.

– Да, но сюда легко отпускают. А мне вот уже где все эти дополнительные занятия после школы – она дотронулась до своего горла – хоть в каникулы дайте отдохнуть.

– А у тебя нет ощущения, будто здесь ты полна сил? – спросил я.

– Конечно, есть! Ведь я не трачу здесь все силы на учёбу! – я снова улыбнулся и не стал продолжать этот разговор, хотя и был уверен, что дело в какой-то необъяснимой местной энергетике. Правда, на данный момент, это всё было псевдонаукой и, возможно, мне просто хотелось верить в нечто такое.

Мы с Асей побродили ещё немного, а потом решили, что пора по домам: темнело уже достаточно рано, а в деревне ночью так темно – хоть глаз выколи, не как в городе. Да и ветер поднялся такой, что я был рад скорее оказаться дома. Но, как водится, я сначала проводил до дома Асю: