Русская философия. Анализ истории. Том 3

20 И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной.

(Быт.1:11-20)

После грехопадения мир начинает восприниматься через призму греха, а потому многое становится не понятным и в то же время естество живого во всех его йотах несет и должно нести в себе обе составляющие (и гармонию Божественного единства и зло хаоса первородного греха), при котором природа единства выражается единством начала и конца в связующей последовательной цепочке событий, вытекающих одно из другого. Иными словами, единство, цельность Царствия Небесного в логическом мышлении выражено единством или взаимосвязностью функциональных математических зависимостей. Это только лишь разные имена одного и того же. Следовательно, законы логики в данном случае в какой-то степени имеют силу и для жизни воплоти человеческой. А если быть более точными, осмысливаемое, как закономерная цепь событий устроения и становления Вселенной и её насельников – это те жалкие остатки свидетельств о Первых Днях Творения, которые как адекватно распознаваемые попали в поле зрения ученому человеку и выраженных в естественных для разума человека критериях. Поэтому Божественное развитие Вселенной созерцаемое чувственной природой после грехопадения могло иметь только древообразную форму, где семенем мог быть только человек и он же венец эволюционного становления. Хотя на самом деле началом всего был Бог, но Он и Его творчество не видимы, оные оказывается вне обозрения, ибо в Нём нет греха и потому выпадает из поля зрения эволюции и вообще выпадает из всякого обозрения. Для ученых видимым остается только то, что естественно для их пораженной природы познания, то что проклято Им. Ибо подобное познается только своим же подобием А это значит, что от самого человека, точнее от каждого нового уровня эволюционного состояния развития, в котором он находился, когда-то происходило ответвление. Человека можно сравнить с кометой, которая летит и постоянно от неё что-то откалывается, исходит, преобразуясь в хвост. Сам человек как реальность смог оформиться в данном очевидном качестве во Вселенной в самый последний момент, ибо Божественная Природа абсолютно велика, а потому полнота Её проявляется на земной ограниченной грехом природе жизни наиболее долго и даже бесконечно долго только из-за бесконечного величия Божественного. То есть флора и фауна – разновеликие грани Божественного и они уже самодостаточные в себе в рамках ограниченности всеобъемлющей полноты восприятия Его. Тогда есть смысл ответить более полно на вопрос: что есть чувство и почему одни организмы имеют более сильные чувства, а другие нет? Для этого вновь разберёмся в природе людей.

3-1.2.-9. Итак, сам по себе мир делится на две части: движение и постоянство. Всё остальное в той или в иной степени является производными соотношения этих двух категорий, и в той или иной мере сопоставимости. Соответственно математический и логический анализы могут отражать лишь соотношение постоянства и движения (если упрощённо: качение шара и точка его равновесия на выпуклой поверхности). То есть всякая перемена может быть зафиксирована, как функция чувственной природы организма, фиксирующая лишь степень отличия перемены от некоторой постоянной, не изменяемой природы

. Если постоянная есть – есть чувство. Если постоянной нет, то и чувства нет. Вот в чём вопрос. Если заяц сидит в кустах, то он вне видимости (сливается со средой). Если начинает движение, то сразу же вычленяет себя из окружающего неподвижного пространства. Постоянством, причём абсолютным постоянством, во Вселенной наделён только Бог (человек по слабости духа своего пребывает в постоянном смятении), соответственно, чтобы видеть (познавать природу с помощью данного чувства) грядущее событие любой дальности, надо как можно лучше избавиться от смятения и как можно сильнее приобщиться к этой составляющей Божественного, к этому ещё одному свойству Бога. Как мы выяснили, человеку свойственны душевные колебания, вызванные влиянием окружающей среды, но чем сильнее и глубже приобщение человека к Божественному свойству постоянства, тем лучше человек может распознавать движения, точнее лучше познает малозаметные токи, которые стимулируются событиями, наступающими за много времени до этого момента. Смысл жизни, в стяжании Духа Святого, как говорил преподобный Серафим Саровский, ибо человек видит, слышит, мыслит только Духом Святым по слову отцов Церкви, а потому начинает видеть и предсказывать опасное явление в будущем. Повторю важный вывод о том, что высота духа, степень приобщения к Божественному, уровень религиозности человека наделяет его даром познания Вселенной на иных этапах её становления, где появляется возможность видеть опасность задолго до её проявления. И если есть в природе мира естественный отбор и эволюция, то идти может только в этом направлении – усиление присутствия Божьего в природе живого. Чем сильнее адаптация Божественного на природе жизни, тем больше времени нужно для его явственного, в границах возможности познания человеком, проявления в земных условиях. Ведь Бог бесконечно великий и время Его выражения на человеке бесконечно велико. То есть даже эти миллионы лет ещё ничего не значат. Для души откровение о Боге Троице явлена в полноте, тело в процессе эволюции лишь поспевает за теми требованиями, которые обусловлены достигаемыми душой целями. И тут надо сказать важное, которое обуславливает дальнейшее движение эволюции.

3-1.2.-10. Думаю, что каждый из вас пытался держать пост. Это подвиг, который осуществляется двумя способами. Одни из них – усилие сильной воли. А другой – радость. Представьте себе девушку, которой внушают проявить силу воли и родить ребёнка. Носить его в течение девяти месяцев, потом усилием воли воспитывать и так далее. Как бы это граничит с сумасшествием. Другая девушка сама хочет родить дитя по силе своей любви – это уже иная песня. Любой подвиг в Православии – это в первую очередь радость и её утверждение. Более того, вне этой радости всякая деятельность человека – преступление перед жизнью, измена Родине. Отсюда ясно перед нами предстает иная реальность Божественной субординации в земных условиях, как условие Божественного присутствия – каждая ложка дорога ко своему обеду.

Живое требует не просто полноты, ибо полнота – это уже есть живое естество. Живое требует всеобъемлющей полноты богообщения, стремится к полноте радости Царствия Небесного. Применительно к земным условиям, это условие большей продолжительности бытия во времени. То есть если полнота в земных условиях – это уже бытие живого, то всеобъемлющая полнота – это уже приобщение к свойству Божественного – к вечности. Всеобъемлющая многогранность – это неотъемлемая, значимая составляющая природы человека и вообще Вселенной, как уже не раз тут оговаривалось. Обладая всеобъемлющей полнотой в себе, мир стремится стать подобным Богу в этой многогранности и потому движется в будущее, наполняясь Божественным во все больших и больших гранях.

Адаптация Божественного на человеческой сути возможна лишь при одном важном качестве – присутствие радости в душе человека – основа основ всего в человеке, под которую постоянно подстраивается природа самого организма и даже вся Вселенная. Такой подвижник не может проявлять хоть какое-то насилие по отношению к ближним, ибо всякое оно несёт разрушение душевного мира. Подвижник как бы похож на несущего ведра с водой, наполненных до самых краёв

. И вот, чтобы не расплескать и даже, чтобы не возмутить воду даже малыми колебаниями, он изгаляется всяко. Просто Бог не в силе, а в правде. Точнее достаточно знать и видеть верное решение или путь, что даже малое дитя, следуя ему, может свернуть головы тысячам сверхсильным гигантов. Вот это и есть то самое – хранить душевный мир, неся послушание без каких-то столкновений и посягательств на его спокойствие. Если надо, ведающий о Силе Благодати и бытия радости в ней, на колени встанет и даже на рабство согласится, ибо это не важно. Ибо в конце концов, своим даром видеть он подомнёт под себя народы. Для него выстроят высоченные стены и будут охранять, как самую главную святыню. Единственное, легче беречь свой мир в горах, в пещерах, в лесах и болотах, где нет людей. Хотя потом его всё равно найдут, начнут рядом обживаться и далее строить крепости и города. В древности это качество (Бог не в силе, Бог в правде) обусловило образ человека, знающего правду, то есть всё остальное, способствующее живучести в трудных условиях, оказалось просто не востребованным. У нас нет рогов, копыт, шерсти, клыков и так далее, достаточно видеть и знать. Именно это качество вообще сильно изменило человека, даже отпала необходимость в кочевом образе жизни, и он принял оседлый образ жизни. То есть стяжание Божественной Сути наделяет человека даром видения всех грядущих событий, представляющих жизненную ценность. Это также можно сравнить с гладью воды на озере в утренний час, при котором легко распознается любое даже самое малое возмущение на поверхности воды. Если волны большие, то не ничего не разглядеть и даже источники больших возмущений их за пределами видимости. Данные два состояния духа формируют образ организма в процессе эволюции. Один хранит радость для того чтобы видеть будущее, а другой напрягает силу воли в борьбе с вновь возникшими проблемами, которые он не смог избежать. То есть первому нет смысла иметь достоинства, востребованные борьбой за выживание. А другой, этим достоинством пользуется и как победитель в естественном отборе, передает его по наследству. Вот в чем различие радости исполнять свой долг от силы воли. И это ещё не всё.

3-1.2.-11. Согласно Закону Сохранения образа Божьего, радость также должна переходить из одного состояния в другое, причем движение сие из одного состояния в иное – есть потребность жизни. Потребление пищи или трапеза – форма богообщения, которая есть радость, долженствующая перейти в иное свое состояние. То есть на смену этой трапезе, должна прийти какая-то иная радость богобщения. К примеру, труд на свежем воздухе, хорошая музыка, хороший спектакль, а для достигших высот – это уже молитвенное единство с Богом, как высшая экзальтация всех перечисленных форм общения с Творцом. Движущей силой эволюционного становления человечества является только радость. Для чего нам познавать Вселенную? Чтобы видеть предстоящее, каким-то образом несущее счастье, утверждение жизни. Всякое явление одно из двух: либо убивает жизнь, либо даёт новый толчок ей. То есть, как сказано уже выше, предвидящий событие может извлекать из этого пользу для себя. То есть после воздействия, кто-то из попавших под него, гибнет, оставляя только тех, кто выжил, тем самым освобождая жизненное пространство и нажитое. То есть в зависимости от того, как мы принимаем Божественное послание, опасное событие либо губит живое, либо даёт новый толчок жизни. Здесь мы видим иное проявление дороги эволюции. Тогда чем становится природа людей? Дар видеть грядущее, обусловленный миром в душе, дает знание того, что нужно делать. Постепенно это знание обретает иные формы, он для решения тех же задач уже использует свой житейский опыт. Таким образом, природа людей становится инструментом переработки этого события. Мы готовим себе пищу, мы пользуемся огнём, меняем русла рек, подминаем под себя всё то, что видим вокруг, ибо находим грани Истины и укладываем всё в определённом живительном порядке, позволяющем человеку жить в Истине, позволяющем приобщиться к ещё одному свойству Её – к вечной радости бытия, то есть продлить нашу жизнь и сильнее стимулировать её радость, сделать её более всеобъемлюще насыщенной, то есть сделать её тем, чем человек обладал ещё тогда, в Раю

. Память о Рае позволяет иметь представление о том, в чем именно счастлив человека, то есть воссоздавать нам его здесь на Земле и, благодаря его простой недоступности для людей, оный остаётся доступным для всех поколений, живущих на Земле, при этом всякое яблоко само падает с дерево в свое время, его нельзя срывать преждевременно

.

3-1.2.-12. То есть чем сильнее присутствие Божественной Природы в естестве людей, тем лучше заметен в окружающей реалии контраст, степень различия абсолютному постоянству Бога, тем более многогранна чувственная природа, позволяющая видеть больше, тем человек находится в большей безопасности, ибо может реагировать на приближающееся событие, чтобы взять его Божественное и сделать себя причастником Царствия Небесного ещё и в этом образе

. Более того делая надвигающееся явление ещё одним «продуктом питания» или еще одной формой богообщения, если так можно выразиться, утверждая свою жизнь уникальным, но приемлемым для данной ситуации способом. Повторюсь, вопрос лишь в том, насколько эта чувственная природа здорова, ибо болезни её сильно притупляют реакцию организма на всякое стороннее воздействие и усиливают роль полезных мутаций в организме для противостояния внешней среде. Как бы тут одно из двух – либо религиозность, либо способность противостоять тяжестям жизни. Тогда можно предположить (!), что флора и фауна пошли от самого человека

, который живёт в аду и утратил дар видеть грядущее и поэтому неизбежно терпел покушение на его жизнь. После этого он мог либо погибнуть, либо выжить. Если человек не был устойчивым к удару по его жизни, то погибал. Но если выживал, то давал потомство с доставшимся по наследству выраженным признаком, благодаря которому есть эта возможность жить при данном виде покушения на его жизнь. Таким образом, либо выживали только те, кто мог противостоять смертельной опасности благодаря своей уникальной приспособленности организма, либо выживали благодаря тому, что избегали опасность. Тут-то и включается закон эволюции, в котором путём мутаций и жесточайшего естественного отбора формировался тот или иной вид животных, когда-то отслоившийся от человеческого пути формирующего образ Бога. Всё правильно, Творец вдохнул жизнь только в человека, а по природе и общему строению человек и животное подобны. Тогда история – это и есть эволюционный путь развития общества, утратившего свой Образ Божий. То есть история, как наука, – рассказ именно о движениях в этих аспектах. Но хотелось вновь подчеркнуть важное. Ведь не смотря на то, что для пораженной грехом природы открывается только такой образ развития Вселенной – только естественное греху подобие, в котором флора и фауна произошли от человека, а человек произошел от примитивных (от змия). Ведь не смотря на то, что для пораженной грехом природы открывается только такой образ человека – в виде змия, для человека духовного даже змий – человеческая личность. Потом уже, в процессе эволюции, человек поднял образ змия, то есть посредством пораженной грехом природы смог свидетельствовать о Боге в пределах её природной возможности и потому обрел привычные ныне и к данному моменту времени бытия человечества наиболее подобные Богу и наиболее близкие к нам современным формы, хотя личностью он должен был быть всегда (радость Бога должен нести всегда в себе), ибо не смог бы сохраниться. То есть Бог родил все живое в разной степени всеобъемлющей многогранности выражения Себя и опосредовано человека этот мир вошел в земные пределы в образе первородного греха, просто человек – венец этой наибольшей многосторонности и полноты, ибо в нём есть дыхание Бога. Только отсюда эта родственная связь и взаимопонимание людей и животных, и даже возможность потребления в пищу. В противном случае, пища была ядовитой, инородной и мы бы не понимали образ мысли живых существ. Человек питается Божественными энергиями, собирая их посредством себя – флоры и фауны

.

3-1.2.-13 Далее, следует дать определение основного критерия жизни, дать определение самого критерия Истины, основываясь на верном определении точки созерцания, чтобы адаптировать оное теперь уже в иной сфере исследований – в истории человечества на примере России.

Мир находится в состоянии движения и покоя. Для лучшей доходчивости изложения сей момент освятим более понятным языком аллегорий, о которых сказано в предыдущей главе (неизбежно к ним придётся возвращаться постоянно): берег и текущие воды. Этими инструментами из Египетской и древнеиндийской мифологий

продолжим работать далее.

Всякий из нас стоял на берегу реки. Воды её текут вдоль береговой линии. Первым условием, которое позволяет человеку видеть изменения в реке является постоянство берега, как недвижимая точка отсчёта, относительно которой мы различаем течение вод. Всякий из нас помнит все перемены в организме, от раннего возраста до этих минут, когда вы читаете эти строки. Помнит все биологические изменения в процессе взросления организма (детство, отрочество, юность, взрослые годы). То есть, в каждом из нас есть некоторый берег, относительно которого, мы можем замечать перемены в себе от раннего детства до этих мгновений. Вокруг нас и в нас самих постоянно что-то рождается и вновь отмирает, но только берег остается. Это та самая часть человеческой природы, которая останется жить после смерти. И, так как несёт в себе наиважнейший элемент постоянной или, иными словами, вечности, то именно эта составляющая оказывается востребованной точкой отсчёта для основы всех теорий.

Кому дается познание Бога

Святой Феофил Антиохийский говорил, что «Бог сотворил человека ни совершенно смертным, ни бессмертным, но способным и к тому и другому»

. Так как мы все хотим жить вечно, быть бессмертными, то должны выйти на этот берег после биологической смерти, как нового рождения, то сие не только самое важное (вернуться туда, откуда мы «зашли в воду»), но и самое тяжёлое. Воды этой жизни – довольно мощный поток, который сносит нас и противостояние ему всегда напряжение сил, всегда трудность, всегда есть та самая борьба, то есть всегда противоборство, стимулирующее напряжение в единстве противоположностей, что и есть страдания в малой или большей степени. Именно от того мир полон зла и горя, что всё в нём временно. Мы рады всякой вечности и стабильности порядка вещей, но в печали от постоянных утрат, а потому осознаем, что временному надо противостоять, утверждать порядок, как посыл вечности (сильно влияние близости ада, разрушающего всякое живое, всякое вечное и нетленное, постоянное, стабильное и этим красивое). И чтобы выйти из этой воды, нужны усилия, обусловленные жертвой самоотдачи, нужно отпустить все то, через что нас цепляет течение вод, отторгнуть все то, что принадлежит этим водам по сути вещей, то есть отдать «Богу богово, кесарю кесарево». Понятно, что легче всего расслабиться, сбросить напряжение в себе и поплыть, отдавшись увлекающими потоками вод. Легче жить без борьбы с ними, чем является сущность плотского кайфа – утверждение стабильности себе без Бога, вне Его Берега. Это, хотя и тоже форма утверждения стабильности и постоянства в себе, но, так как без Бога и Его берега, то уже противоположное борьбе действо – удовольствие, за которое расплатой становится жизнь души. Борьба предполагает и голод, и холод, и лишения, и даже пытки, и унижения. Всё требует и толкает к измене, к предательству, к воровству и так далее. Те, кто смогли пройти через это несломленным, прославлены в лоне Православия как святые. Они помогают всем, кто их просит, на этом поприще. Понятно, чтобы просить их, надо стать заметными для внимания их, то есть, они нас должны видеть, ибо каждый замечает только того, кто имеет сходство с самим собой. Как говорил мыслитель Древней Греции Фалес, подобное стремится к подобному, животные группируются в стада по общему признаку и подобию, рыбы в косяки, газы к газам, вода стремится к воде и так далее. Иными словами, праведник, отживший и обретший уже здесь на земле всю(!) полноту для жизни во Царствии Небесном, слышит только подобного самому себе – обретшего на Земле всю (!) полноту естества, то есть только ещё пока живого для Земли человека. Иными словами, имеет возможность богообщения и богопознания, или, иными словами, на берег выходят только те, кто сам любит помогать и служить ближнему, то есть жертвовать собой в борьбе за души окружающих. Тот, кто был спасён, сам делает то же самое действо над теми, кто подает признаки жизни и надежды (для утопающего всегда были и будут крики о помощи), тем самым утверждая самих себя во Царствии Небесном через подобие Богу-Спасителю. Таким образом, вся история человечества – это формирование культа, в котором выражено именно такое положение вещей. То есть усопшие живы, есть Бог и есть люди, живущие на Земле, неизбежно ищущие способы всем Этим правильно пользоваться для вечности порядков. Так оказался вызван из небытия культ предков в самых разнообразных мифологических системах, который, неизбежно, будет выражать единство и способствовать единству того загробного мира с нашим, взаимное содействие живых на земле с живыми в загробном мире. Таким образом, человек узнал ещё об одном способе знаний о Творце, через кои он теперь может лучше зреть грядущее. Исходя из этого, мы всегда в поисках того, что облегчает ему хранить священное единство с Божественным, явленного нам через множественные Его дефиниции и при этом опосредовано всевозможных проводников Его энергий. Востребованным для нас может быть только это знание и оное наиболее сильно ценится на протяжении всей истории человечества. Знание успешного решения жизненных проблем, обусловленное только благодаря единству с Божественным, отражается в памяти человека и передаётся из поколения в поколение как опыт богообщения, выраженный в том же числе в культовых действиях. Что-то иное, ошибочное не востребовано, так как не имеет значимости для жизненного пути.

3-1.2.-14. Исходя их этого мы можем как бы соединить два течения в русском понимании монашества: иосифлян и нестяжателей Нила Сорского. Дело в том, что высшее счастье для человека – это быть человеком. Представьте себе цветок полевой, а именно на то, как он держится на тонком стебле. Всякое поползновение на этот порядок вещей в нём, то есть всякая распущенность от строгости выполнения определённых правил в очень узких пределах, приведёт к тому, что этот тоненький стебель надломится. Но остаться тем, что он есть, выстоять – это означает остаться тем прекрасным, что мы наблюдаем и любуемся. Для него это соблюдение законов не есть ад, но само его естество. Точно также высшее счастье человека быть человеком в очень узких пределах. То есть хранить радость жизни даже в очень строгом порядке бытия. Приведу пример: представьте себе, что эквилибрист исполняет элементы высшей сложности и опасности. В этих мгновениях весь восторг всей его жизни а потому исключена распущенность, в которой становится даже гибелью. Но в этом высшем аскетизме его жизни, полет под куполом цирка становится безопасным и несет в себе радость бытия, как естественный образ Божий. Хотя для нормы жизни нужна не эти полеты под куполом, а нечто иное. То есть как бы трансформируем радость такого бытия в высшем аскетизме в более востребованное жизнью человека делания. Понятно, что перед глазами встает подвиг святого Нила Сорского. То есть высшая цель бытия человека – остаться человеком, то есть постоянно побеждающим самого себя. Сначала в малом, потому в большем и так ступенька за ступенькой к простой жизни в совершенстве. Смысл человека стяжание Духа Святого, который приходит только к победителю себя. Это означает, что победы нужны постоянно, то есть нельзя останавливаться на достигнутом – после победы нужна вновь победа, активирующая вожделенную напряженность. В молитвах надо просить так: «Помоги мене Господи быть аскезе и пройти через все соблазны на моем пути, ибо немощен есмь». Мы просим побед, просим успехов, а корень всего – радость жить в высокой аскезе воздержания. Ничего более не надо, только удержание себя в узде. Под конец жизни человек может держать сорокодневный пост, абсолютно ничего не принимая в пищу. И это не предел. Боксеру выходя на ринг тоже нужно повторять эту молитву, а не просить помощь в избиении соперника.

3-1.2.-15. Так формируется история человечества, как познание Бога или рассказ о Божественном Промысле Спасения в судьбах народов. Ничего более история, как наука, нести не может, ибо не имеет смысла, так как становится набором не связанных фактов. Отсюда следует важное, что этот опыт спасения человечества во всех смыслах этого слова формируется в границах обозначенных выше. В каком-то созданном учении, даже если строится на множестве аргументов и фактического материала, вы не сможете вылезти за пределы общего вида (также как пеший турист не сможет выйти за пределы Земли). Всё это множественное будет гармонично уложено в данной общей схеме-концепции (постоянство-течение) между крайностями абсолютного постоянства и течения. Таким образом, мы не сможем выстроить теорию, если точка отсчёта находится не на своём естественном месте – вне области постоянства. Это есть тот самый критерий Истины, в который наука вписывает исследовательский материал. Вопрос совсем в ином – в точке отсчета, которую надо к чему-то привязать в процессе исследования. Этот момент важен, ибо всякая теория должна вписываться в жизненное пространство не становясь инородным телом в спине народа, а жизнеутверждающе. Поэтому учёный атеист может ли точку отсчёта своих исследований ставить на естественное для неё место, если он изначально отвергает самое это постоянство Абсолюта? Если всё относительно, то можно ли исследовать мир, можно ли его созерцать как чувственное бытие? Иными словами, если человек не причащается к Истине в живую и в живой многогранной полноте, то не узнаёт её в окружающем его мире в его исторических процессах, то для него это не есть знание происходящего, это не есть владение ситуацией.

Только тогда теория радует сердце человека, как открытие, когда в ней он видит самого себя, когда отражена абсолютно вся полнота его естества. Всякая ущербность в этом вопросе приводит к крену в научной разработке различных программ развития общества. То есть человек, утративший подобие Божьему Образу, успокаивается в самом себе, отдавшись течению реки страстей, принимает ложное успокоение, то есть «путает человеческое с Божьим», как об этом сказал архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл. Точнее природа в человеке вся сотворенная Богом есть, но в определённой субординации приоритетов ценностей и их значимости перед жизнью, нарушение которой в разумении приводит к трагическим ошибкам. Также как чашка, валяющаяся на полу злом не является. Злом является тот самый непорядок, в котором оная пребывает. Так как Бог наделён свойством, то есть Он всегда в будущем, а путаница приоритетов – дело человеческое, а не Божье – следовательно, человек сам себя обрекает на наказание, сам себя вычёркивает из будущего. Представьте себе, что вы общаетесь со своим другом. При встрече ваша ладонь соприкасается с его ладонью для рукопожатия, вы произносите слова общего для обоих языка и при этом речь исходит у обоих из уст. Но самое важное, что ваш ум сопряжён с умом собеседника и всё остальное соответствие лишь прилагающееся, самопроизвольно определяющееся опосредованное действие: рукопожатие, речь, какие-то дела. То есть вы не суете палец собеседнику в ноздри или не заглядываете ему в рот, чтобы увидеть очередное слово, но подобное приводится в сопряжение со своим строжайшим подобием. Также Бог даёт Себя видеть косвенно, опосредовано того подобия, которое Он обнаруживает в нашей природе, которое делает Его для нас удободоступным в познании и при этом без всякого вреда для здоровья, но для его утверждения

. Он также дает спасение и силы опосредовано Своих проявлений подобия нашему естеству в рамках безопасного влияния на наше здоровье. Нельзя искать явных знамений, явлений Бога как Лице Божье, ибо вокруг нас всё есть Лице Божье в специфических выражениях – Энергии Бога, явленные в безопасных нам проводниках Своих. Будем говорить точнее, по великой любви Своей Бог даёт нам видеть Своё Лицо в пределах тех возможностей, какими наделён человек по природе. Это безопасно для нас, ибо Сила Божья в том, что оная должна быть нежной, не порывающей связь целостного единства природы человека во всей полноте его естества, ибо «подлежит спасению весь человек, а не какая-то его часть». Ведь вне этих рамок Естество Божье для организма становится инородным, что определяет физическую смерть его, как насилие, на что Бог не способен. Только лишь по этой причине Творец для нас не досягаем, а не потому, что мы Его опять распнём. Повторюсь, что по великой Любви Своей и терпению Бог нежен с нами. Почему? Потому что каждый плод созревает в свое время в этом райском саду Вселенной, частью коего мы продолжаем быть, не смотря на наше грехопадение. А вкус не зрелого оного мало тождественен райскому естеству, где все есть радость. Именно по этой же причине, Бог явился нам через такого, как мы – через Сына Своего. Например, Солнце даёт жизнь всему живому, но это не значит, что если мы приблизимся к нему, то будем жить счастливее – мы просто сгорим в его лучах.

3-1.2.-16. Утратив Божий Образ, мы теряем дар воспринимать мир таким, каким он нужен, каков он есть для радости нашей, не видим Воли Его, исполняющейся опосредовано через проводников, ибо нам кажется, что всё исходит сие от них самих – и зло, и добро – то есть ошибочно обожествляем посредники. Такой человек находясь в окружающей, в явленной опосредованно проводников Истине или в окружающем Раю при жизни земной не воспринимает Этого Царствия Небесного, так как низверг себя сам. Поэтому ищет Истину, ищет Рая не в себе, а вокруг – бежит туда, где нет его самого, того самого зла, которое сидит в нем, ибо не ведает радости. Там вокруг красота, а зло вот внутри его и он бежит к красоте. А зло, как всякое неведение пугает человека, он не может адаптировать явление под своё естество для нормальной жизни, а по этой причине оное становится смертельной опасностью. Так начинает разрушаться его мир. Бог может показать себя явно лишь тем, кто к этому готов. То есть Явление будет на пользу только им. Понятно, что речь идёт о святых.

3-1.2.-17. Итак, познание Бога в общении с Ним наделяет человека неизреченной радостью, уверенностью в себе от того, что он видит путь перед собой, становится наделенным жизненной силой и жизнью во всех смыслах этого слова. Если есть реальное богообщение, то самые невероятные по тяжести условия не заметны человеку. И наоборот, без богообщения само Царствие Небесное в Его абсолюте счастья становится адом. Вот такие критерии познания.

Выводы. Мы знаем в окружающем мире только самих же себя. Восприятию поддается только то, что подобно нам в абсолютной всеобъемлющей полноте. Мы видим вокруг только то, с чем состоим в родстве – в том же числе и материя. То, что не это, всего этого для нас нет и не существует.

1.3. Божественная субординация.

Верное понимание о Божественной субординации востребовано для того, чтобы иметь верные ориентиры в обсуждении вопросов государственности и, исходя из прочитанного нами ранее, начнем делать первые попытки конструировать совершенное общество, выстраивать структуру общественных отношений. Хотя, после озвученного здесь, остановиться на достигнутом не сможем будем дополнять, дорабатывать, открывать новые грани и на их основе полноту доводить до всеобъемлющей многогранности.

Вся трагедия России в том, что она не всегда справлялась с той миссией, которую возложил на неё Бог. И не только потому, что мы вот такие падшие, хотя надо сказать из-за этого как раз, а ещё и потому, что самой жизнью во Христе можно и должно называть полноту приобщения к Богу, которая возможна лишь только как сопребывание Распятому на Голгофе, только если мы сораспяты Ему за други своя. Именно этот недостаток в соучастии Христу выплескивается в трагедию. Просто жизнь требует своего – либо мы сами идем, либо она нас волочит со всеми сопутствующими последствиями. Вот тут-то и включается сущность радости, ибо только оная влечет человека к самопожертвованию. Голгофа или её прообраз адаптированный в данной конкретной ситуации – удел радости и зов сердца, но никак не усилие воли и духа.

В чем явлена полнота? Полнота Божественного различима только счастьем даже в самых трудных мгновениях жизни. Поэтому говорить о приобщении к Голгофе Христовой нельзя, ибо это уже есть первый начаток ереси. Следует говорить о причастии к радости Христовой, которая наделяет человека этой способностью жертвенного служения даже в такие вот сложные моменты бытия

.

Исходя из этого, сораспятие Христу – иное имя истинной радости, исходя из чего субординация не может быть условием счастья. Не важен порядок вещей, важна сама кондиция счастья. Это первое условие, которая является цементирующим фактором устойчивости общественных отношений и государственного образования

.

3-1.3.-1.Божественная субординация скреплена счастьем, просто вот так хорошо есть для бытия Каждого из Ипостасей Бога Троицы. Также как на корабле и простой матрос, и капитан равны между собой в служении общему делу благодаря этой субординации в команде. Истина – свойство Царствия Небесного, то есть неизбежно счастье человека – сопутствующее его свойство, а точнее еще одно Его имя. При этом не важно то, в каком состоянии человек находится – страдание от болезни или просто тяжести жизни, или даже смертельный одр, человек в любом случае счастлив. Всякая альтернатива Истине ведёт себя иначе и убивает даже тогда, когда все казалось бы есть у человека и живет в удовольствии. И это даже не все. Только счастье – есть цементирующая основа всех форм общественных отношений и оное активирует творческие силы, желание к труду, и самопожертвование в самые тяжелые минуты жизни и даже глядя смерти в лицо. С другой стороны, это неизбежно повышает вероятность выживания. Вот это есть ключевой момент для бытия государственности. Если есть радость, то народ за ценой не стоит ради её утверждения и передачи её своим детям и будущим поколениям.

Итак, далее перед нами стоит задача, не покушаясь на самую основу мироздания, на то, чем мир держится – на радость, то есть нежно оберегая её, как естество жизни, попробуем снисходить до самых основ государственности и выстраивать наиболее приемлемые структуры общественных отношений, субординации.

3-1.3.-2. Субординация – реалия абсолютно многогранная и всеобъемлющая и одна из них – миссионерство. Как сопутствующее свойство влияния Бога, счастье является миротворчеством, а потому достоянием всех одновременно и не может быть узурпированным в руках избранных, одного народа или государства. Счастье не терпит границ или расовых отличий. Счастливыми в том качестве, о каком мы тут говорим, должны быть все, а поэтому это есть самый первый долг делиться своим счастьем, тогда оное всегда пребудет с теми, кто им обладает и делится

. Смысл жизни – быть проводником всего того, что от Бога и, в то же время, гасить все то в себе, что пытается пройти через нас из бездны. Зная Правду Божью, следует нести её абсолютно всему миру, ибо знающему правду жизненно важно для него самого сделать именно то, что делает Бог – он обязан делиться. Если ведающий правду перестаёт быть проводником оной (неважно по какой причине), то он становится врагом Божьим, а со временем врагом человечества. Миссионеры может быть не всегда могли добиться желаемого результата, ибо, скорее всего, встречало сопротивление со стороны властей и религиозных авторитетов. Но тогда миротворчество Православия приходило иначе, ибо Истина имеет способность преумножить народы, а ересь наоборот этим качеством обделено, а потому в этом случае, делиться знанием об Истине можно было либо нарождением детей с православным воспитанием и последующим расселением на опустевших землях; либо ведя военные действия на иноземных территориях вести организацию православных монашеских обителей. Только это было бы настоящим торжеством Руси. Божественная субординация – это сфера ответственности Бога, а потому Он Сам торит Себе путь. Народу исповеднику остается только жить в Его радости и радостью покорять народы

.

3-1.3.-3. Важно сказать, что всякая жертва, если не приносит процветание, то приведёт к обратному результату – гибели тех, кто к ней подтолкнул людей. Это огонь, если оный есть в доме, то либо служит созиданию, либо становится пожаром в нём. Так как жизнь требует огня, то третьего тут быть не может. Понятно, что единство Европы, к чему стремились просвещённые умы на протяжении веков, может стоять только на общем фундаменте полноты исповеди о Боге. А так как полнота заложена в самом естестве человека, то Европа и так едина без всяких искусственных актов. Нужно просто помочь этой полноте радости выразиться в общественных отношениях, чтобы обнаружилось единство без всяких усилий и насилия. Точнее, помогать торжеству этой полноте Божественного надо всегда покуда идёт жизнь. В противном случае, сие становится нарушением Божественной субординации, когда счастью противопоставляется закон и потому границы становятся лишь разделом для грядущих конфликтов самоуничтожения, ибо вне радости человек несет в себе злое, которое Бог убирает в естественное злу место – в ад.

Единение невозможно в чем-то ином, но только лишь в Божественном Естестве, просто чего-то иного единящего нет в природе, кроме постоянного выкристаллизовывания Оного в себе путём постоянного очищения себя для причастия к Этой Природе. Как только этот момент приобщения к Божественному уходит, так сразу наступают всякого рода отчуждения и войны. Единство, как Божественное качество, во грехе или законе невозможно. Иными словами, так как присутствие воспаления грехом в нас – неизбежность, то ради приобщения к этой грани Божественного нужна жертва, а оная имеет два образа: кровавый и бескровный (труд в поте лица). Бог всегда один на всех, но единство только лишь в том случае может быть мирным и без кровавых оттенков, если имеет место быть естественное исповедание этого единства – аскетическое делание, причём, в Православном его обличии, в сопряжении с трудом в поте лица. Так как в Европе именно этого единения не было (много конфессий), то для того, чтобы подвести все народы под общий знаменатель, разумнее было идти в одном из двух направлений: либо каждому уподобиться Богу в аскетизме и усилении молитв, в чем сильно выигрывало только Православие, либо вообще уничтожить все религии. Так как отсутствие трудового подвига не стимулирует человеческую природу, то страх перемены такого образа жизни толкает людей на то, что более всего естественно им, то есть легче, а потому разумнее менять кого-то, чем самого себя. То есть вместо приобщения самих себя к аскезе, приобщали к ней тех, кто в рабстве. Для них воздержание выглядит несколько утопично, а свобода, полученная от «мракобесия» как раз ни к чему не обязывала. А так как уверенность в законности бытия распущенности подогревалась новыми открытиями в науке, то большинству интеллигентов с их образом жертвы естественно быть атеистами. Ну а как же созидать единство без прощения друг другу обид, не чиня пусть даже справедливого возмездия? Поэтому единство утверждалось не бескровной жертвой, а кровавой, то есть опять Бог брал Своё. Один святой говорил, что лучше идти держась под ручку за Волю Божью, чем Оная будет волочить по земле и за волосы. Именно так постепенно назревало то, что мы получили в 20 веке и пришли к тому, что Европа вообще стала обескровлена и теперь по достоинству здесь живут представители бывших колоний. Более того, в 19 веке на основе вырождения веры устойчиво обозначились две враждующие мировые группировки, единокровные которым на русской земле были одним целым народом, взаимно дополняли друг друга в общем служении Богу. Поэтому вторгшиеся в эти пределы, обе воинствующие противоборствующие стороны получили отпор как от одних, так и от других (даже пребывая под пятой такого диктатора, как Иосиф Сталин). Но так как государство провозгласило атеизм за основу, то возникновение той вражды в пределах России стало делом времени. Об этом сказано ниже по тексту.

3-1.3.-4. Все мы – одинаковые по природе своей, а потому автоматически едины в Творце нашем, разделены представлениями о Творце и формами служения Ему (разнимся даже в пределах одной религии). И вот тут во имя утверждения жизни уместна самая тяжёлая кропотливая философско-богословская работа, разрушающая эти разделения. К сожалению, в России не было достойной интеллектуальной полемики, в чём и есть вина русской духовной элиты – в её преступном невежестве. Точнее богословские школы возникли слишком поздно и уже не могли справиться с нарастающим потоком вопросов от заблуждений – его надо было пресекать в истоках

. С другой-то стороны благодать Божья разрешает все противоречия и становится единением их живоносным, но дело немного в ином. Многие даже среди молитвенников не ведали о верном пути подвига. Также как ныне, много людей приносят себя в ненужную России жертву. Да, они рискуют собой, терпят неимоверные перегрузки, но эти подвиги для спасения ничего не значат. Путей во Царствие Небесное множество – вне всякого сомнения, но среди них есть субординация. Вот об этом очень важно иметь представление, ибо много молодых людей получают ложное представление о путях Божьих. Конечно, может быть казнь инакомыслящих (католическая ересь, ересь жидовствующих) в средние века имело особую значимость для государственности, также как победы святого князя Александра Невского, но без необходимой плодотворной философско-богословской работы, без решения этих вопросов эти действия половинчаты, ибо в самом принятии решений «надо давать возможность созреть всякому плоду», ибо тогда он становится достоянием всех и несет в себе пользу, доброе созидающее начало. Просто тогда это было мало заметным, ибо всех объединяло много факторов – общая опасность иноземных экспансий, тяжести быта и так далее – это есть связующий фактор, хотя и второстепенный. То есть впоследствии, половинчатость сия стала просто преступлением перед человечеством, ибо все разорвалось само по себе. Бог даёт, чтобы мы отдавали. Если мы не отдаём по какой-либо причине то, что даёт нам Бог (в том же числе опосредовано философско-богословской работы), то приходят не справедливо обделенные, оголодавшие, неизбежно находят слабое место

и сами берут своё им причитающееся. Пусть не в 1612 году, пусть не в 1812 или 1825 годах, так в 1917. Вот тут вкратце вся трагедия России, в этих словах. Православие формирует некоторый крайний критерий абсолюта святости, в коей земная жизнь в греховной плоти невозможна. Но ведь дело совсем не в этом. Одно дело, когда согрешил и сам себя осуждаешь, сопоставляя себя с этим абсолютом святости, а другое дело, когда «религия» эту брань уничижает и даже утверждает грех законом – это когда это состояние души скрадывает своими послаблениями или вообще уводит человека в сторону (учат, что грех позволителен, прикрываясь Волей Творца). Нет грех будет и мы слабы в противостоянии ему, но и уничижать борьбу с ним со грехом, с собственной распущенностью никак нельзя.

3-1.3.-5. Радость духа нуждается в утверждении в земных условиях, а потому для её бытия здесь должны быть удобоприемлемые реалии, выраженные в правильном удобоприемлемом для бытия радости духа порядке вещей. Поэтому для того, чтобы адекватно вести дальнейшие суждения, следует дать определение верно сложенной субординации порядка в абсолюте, чтобы отталкиваясь от этого ориентира вести сравнительный анализ о положении вещей, которое сложилось к этому моменту. Ибо только в этом случае можно говорить о том, что мы знаем правильные ответы на эти вопросы. Иными словами, мы ищем ту специфично явленную точку постоянства в природе, относительно которой мы можем судить о всех отличиях и течениях в природе Вселенной.

Изначально, следует сказать, что в наших способностях познавать мир заложено видеть только то, чем сами являемся в Первопричине, что имеет только подобие нам и в субординации – в том же числе. Обращаясь к работам А.Ф.Лосева за помощью для разъяснения этого вопроса, мы сделаем утверждение о том, что человек сам, пребывая в инобытии с данной уникальной вариацией самотождественного возникшего в процессе эволюции различия, имеет определённый образ Божий. Этот образ выражения Божественной полноты является мерой всему и то, что не вписывается в этот образ, то человек не распознает и потому исчислением не становится. К примеру, то что не произносит слова и не понимает речь, все это уже становится вне функциональной речевой категории. То есть человек не видит в этом собеседника, то есть это есть распознаваемая речевыми инструментами пустота. В данном случае, речью я называю не набор слов, связанных смыслом, а природу живого человека, жизнеутверждающая субординация которого сложилась эволюционно в процессе исторического развития. Таким образом, человек может пребывать в общении только с самим же собой в Боге, то есть в единстве с Ним, но в том же числе через иное и также являющимся жизненным звеном – через мир материи. Это важно, ибо «в спасении участвует весь человека, а не какая-то его часть», хотя оная есть второстепенная или даже третьестепенная, и только лишь по одной причине – он несет в себе подобие в субординации, которую пронизывает белая нить Божественного постоянства и потому вечное, как чувственно познаваемое в земных условиях. Он мерит мир собой и находит отклик, то есть он видит в нем свое отражение, как попавшее в сопряжение этой мерой. Точнее если сказать, что человеческая мера всегда привязана к нолю, то есть всякое бытие уже есть некоторое количество, то есть всегда есть специфическое свидетельство о ноле, относительно которого мы даже не созерцаем, а имеем это количество. То же самое касается всего того, о чем мы имеем хоть какое-то представление. Мы видим всё то, что свидетельствует о Боге, а в данном случае о Его проявлении в сфере математического анализа – о ноле, в противном случае без этой привязки мир существовать не может. Иными словами, субординация во главе с Первопричиной – это ещё одна форма понятийного языка, с помощью которой исповедуется Божественное совершенство. Таким образом, это и есть та самая верно сложенная субординация порядка, отталкиваясь от коей можно вести сравнительный анализ о положении вещей, которое сложилось к этому моменту.

3-1.3.-6. На основе сказанного дадим формулу естественного, Богом откровенного порядка, как некоторой крайности в виде абсолюта, а после с этих позиций рассмотрим исторические события в России относительно различных свойств, проявляющихся от этого критерия Истины. Итак, Божественная субординация – это форма понятийного языка, с помощью которого перед нами предстает Бог в доступном нашему обозрению величии – это такой образ общения Бога с человеком. Эта грань Божественного величия, поддающаяся освидетельствованию разумом, нами востребована будет для освящения исторического материала, а потому нам о ней придётся говорить много во всем содержании книги. Божественное – это есть жизнь, а потому всякая субординация в Боге – это грань целого, грань полноты жизни. Нарушение Божественной субординации также становится смертоносным злом, ибо в «богообщении участвует весь человек, а не какая-то его часть». Зло, как реальность имеет выражение только в беспорядке, ибо все в нашей жизни есть творение Божье, а потому само по себе оное злом не является (об этом здесь уже много раз сказано). Этот хаос становится противостоянием. Божественное в процессе эволюции должно выкристаллизовываться только как отсутствие противоречия, где одно гармонично только дополняет другое, обнаруживая в хаосе Божественный порядок с его истинной субординацией. То есть Божественная субординация возникла на почве отсутствия противоречия, как отражение греховной пустоты. В структуре субординации заложена та самая пустота берега, несущего в себе чувственно не распознаваемое постоянство, но только опосредовано чувственно воспринимаемого.