Душа не выстрадает счастья, но может выстрадать себя

Едва Тамара наступила ему на спину, взвыл – боль была адская.

– Давай! – кричит. – Давай! – а сам на пределе.

Ничего, вытерпел. После этого «сеанса» боль держалась три дня, постепенно затухая, а потом ушла навсегда.

Так что с народной медициной Павел Андреевич соприкасался часто и близко, но знал о ней, как и вообще о медицине очень мало, сам никого никогда не лечил, интереса к врачеванию за собой не замечал, никаких целительских талантов, например, экстрасенсорных, у него не было – ничем особенным в этом плане их род, как уже сказано, отмечен не был… Так что, став автором или, лучше сказать, держателем препарата Сенин был вынужден полагаться на врачей. А тех отпугивала простота состава и технологии приготовления, то есть именно то, что относилось к безусловным достоинствам препарата. Достоинства, как часто бывает, превратились в недостатки и сыграли в продвижении лекарства к больным негативную роль. Такие элементарные компоненты в гастроэнтерологии не используются, отмахивались от Сенина врачи, ваша несерьезная смесь работать не должна и не будет!… Однако она работала, да еще как! Препарат давал удивительный эффект! Реально помогал больным! Результаты, что называется, был налицо, но «подобные флюсу» специалисты не хотели брать их в расчет. «Этого не может быть потому, что этого не может быть никогда», – твердили они и не желали прислушиваться ни к каким доводам. А те немногие, кто не отрицал эффективности лекарства, говорили Сенину: «Ну, работает. Ну, и что? Все равно тебе его не пробить!»

Не пробить?! Тут уж мастера спорта, неуступчивого бойца Сенина, что называется, заело. Он взялся за дело всерьез. Сумел организовать испытания в Российском кардиологическом научно-производственном комплексе, во Всероссийском научно-исследовательском химико-фармацевтическом институте, в одном из военных госпиталей. Результаты превзошли все ожидания. Подтвердилось, что препарат существенно превосходил имеющиеся аналоги. К тому же, он оказался очень дешевым, выгодным, эффективным и удобным в производстве. Производить его оказалось значительно проще в экономическом, организационном и финансовом отношении, чем какие-то машины или агрегаты… Поэтому совсем не удивительно, что Павел Андреевич проникся настоящим энтузиазмом.

Его подпитывали успехи в лечении. Отказать больным Сенин не мог, давал им препарат… Причем, со спокойной душой. Закона Павел не нарушал, потому что, по сути, предлагал людям смесь хорошо известных лекарств и безобидных продуктов вроде меда и чая, а, кроме того, был совершенно уверен, что риска нет никакого, препарат никому не сделает вреда – кроме, как говорится, пользы. И действительно, все его первые пациенты забывали о проблемах с желудком и кишечником, начинали есть и пить что угодно и в любом количестве. Выяснилось, что препарат хорош и для профилактики, остановить подступающий недуг можно было всего за три дня. Никакая диета при этом не требовалась, достаточно было не злоупотреблять острым… Наконец, лечение занимало максимум девять дней, а в иных случаях удавалось управиться за три при оптимальная продолжительность шесть дней. Что такое шесть дней? По сравнению с годами, а то и десятилетиями мучений? Ничто!

Помог Сенин и некоторым людям из городского начальства, мучимым застарелыми язвами желудка, и кое-каким важным знакомым этого начальства. Некоторые из них требовали гарантий, что препарат действительно поможет. Если не поможет, присылайте ваших людей с наручниками и отправляйте меня в тюрьму, обычно отвечал Павел. Что ж, ни у кого из тех влиятельных особ, которых он лечил, ни разу не возникло желания засадить Сенина за решетку…

Имея такой препарат, можно было создавать медицинские центры наподобие творческих кооперативов. Идею поддержали влиятельные персоны из городской администрации, в том числе те, что после девятидневного курса лечения стали горячими поклонниками Сенина. При их поддержке был открыт первый такой центр в их подмосковном городке, а через год появились лечебные центры в других городах области и в самой Москве. Препарат показал отличные результаты в ветеринарии при лечении телят, поросят, пушных зверей, птицы. Начали осваивать и эту сферу. Перспективы открывались обнадеживающие…

Смущало Сенина лишь то, что официальная медицина оставалась для него чужой территорией. Смущало, во-первых, потому, что безотказное лекарство не доходило до того, кто в нем остро нуждался. А во-вторых… Во-вторых, Павел Андреевич постоянно чувствовал исходящую от нее угрозу. Пока его прикрывала местная власть, он мог особенно не волноваться. Но если покровительство ослабнет или, не дай Бог, почему-то закончится… Как можно было упредить возможные неприятности? Постараться проникнуть на «официальную» территорию, то есть, провести разведку, ну, не то, что «боем», но активную, заявить позицию… Влиятельные люди города организовали ему встречу с главным врачом городской поликлиники. Сенин к ней подготовился со всей тщательностью, захватил бумаги с результатами испытаний препарата, выписки из историй болезни, отзывы пациентов… но серьезного разговора не получилось. Протоколы испытаний и данные обследования больных до лечения и после лечения препаратом главврача не заинтересовали.

– Если вы не верите ни мне, ни документам, – сказал Сенин, – вот телефоны выздоровевших. Давайте позвоним им, пусть они скажут, как себя чувствовали раньше и как чувствуют сейчас.

– Они уже звонили сами, – ответил главврач. – Подтвердили результаты.

Звонили ему не какие-нибудь случайные пациенты, а те самые важные представители местной власти, которые уже успели подлечиться у Павла Андреевича и теперь решили поспособствовать внедрению.

– И что вы думаете по этому поводу? Может быть, попробуете использовать препарат у себя в больнице? Это ведь дешево и эффективно. Дам вам технологию, делайте сами и применяйте.

Вот так Сенин и действовал на первых порах – открыто и бескорыстно. Ему, по наивности, казалось, что врачи должны просто вцепиться в препарат мертвой хваткой и что спрос на него будет огромным. Дешево, просто, результаты – удивительные. Почему же не брать, не лечить людей? Разве не в этом прямое предназначение медицины, профессиональный и человеческий долг врача?

– Не знаю, что вам и сказать, – отвел глаза главврач. – У нас тоже есть новинки, мы начинаем их применять. Знаете, пробивать новое так трудно!.. К тому же, мы можем использовать только сертифицированные и аттестованные препараты, а ваш препарат не является таковым.

– Это правильно, но ведь все компоненты препарата сертифицированы, – возразил Сенин. – Врач может выписать рецепт на каждую составляющую по отдельности, а потом смешать их. Разве не так?

– Так, – согласился главврач. – Но поймите: ваш препарат нам не нужен.

И Сенин ушел ни с чем.

Но история на этом не закончилась.

Через месяц Павла Андреевича разыскала родная сестра главврача. Удивительно, но у того начались проблемы с желудком, хотя раньше желудок у него никогда не болел. Он, представьте, считает, сказала женщина что это наказание за отказ «целителю»… Да и сама она тоже решила, что Бог покарал брата за отказ содействовать распространению данного людям чудодейственного лекарства, а поскольку дано оно было через Сенина, то он же и явился невольным виновником покаравшей брата болезни. И исцелителем теперь тоже должен стать Сенин, сделав для главврача отвергнутый им препарат. Круг, что называется, замкнулся.

Препарат Павел, разумеется, сделал, но сестра врача, прежде чем передать его по адресу, попросила «целителя» встретиться со священником, неким отцом Сергием. Сенин охотно согласился и, идя на встречу, решил – была, не была! – рассказать тому о своих ночных контактах с непонятными «информаторами», попросить отпущения грехов, а, может быть, и благословения, если отец Сергий сочтет возможным его дать.

– Почему идеи облегчающих труд машин и исцеляющих недуги лекарств приходят именно вам? – спросил священник.

– Я сам очень хотел бы это знать.

– Вы инженер, конструктор? Врач?

– Нет, нет! Может быть, мне надо забыть все это? Не делать машины, не лечить людей? Но ведь они сами идут ко мне. Они страдают. Я не могу не помогать им…

– Знаете, – сказал отец Сергий, – вас отметили Высшие Силы. Давно являются вам идеи?

– Давно. Уже больше десяти лет.

– Значит, выбрали вас – выбрали на служение людям. Я вас благословляю.

Благословение о. Сергия в практическом смысле ничуть не помогло Сенину. Похоже, оправдывался унылый прогноз скептиков, которые обычно оказывались правы. Павлу Андреевичу очень не хотелось признавать, что они угадали и на этот раз, но куда было деваться? Препарат был запатентован, прошел клинические испытания с отличными результатами, его производство было лицензировано и сертифицировано, подготовлено и отлажено; наконец, было вылечено немало людей, после курсового приема этой странной для гастроэнтерологии смеси забывших о проблемах с желудком и кишечником. Все вроде было хорошо, даже очень, а «пробить» лекарство Сенину все-таки не удавалось. Внедрение все-таки не состоялось. Медицинские центры, созданные по образцу творческих кооперативов, открытые при поддержке местного начальства в нескольких городах Подмосковья, закрылись…

Почему? Ответ прост: препарат оказался не нужен. Кому? И здесь ответ не труднее. Горький опыт убедил Сенина: во-первых, врачам, во-вторых, коррумпированным чиновникам. Он, по простодушию, не излеченному годами изобретательских мытарств, полагал, что дешевое, эффективное, быстродействующее, не имеющее противопоказаний, не дающее побочных эффектов, нетоксичное лекарство должно пойти нарасхват и предлагал его открыто и бескорыстно. И недоумевал, почему врачи отводят глаза и мямлят что-то про «замечательные новинки, которые недавно получены». Но тот самый главврач городской поликлиники, которого Сенин вылечил, и после исцеления не стал его союзником. Врач, спасибо ему, был честен: «Поймите, ваш препарат нам не нужен, у нас – свои лекарства, свои поставщики, свои налаженные каналы, свои давние связи, в общем, свое дело, свой бизнес». Главврач не сказал – «клановый», но так оно и было.

И Сенин понял: чужак, несущий непрошенное добро, в нем лишний. И ушел ни с чем, оставив в кабинете всю свою наивность. Потому что ясно увидел – сказанное в приступе откровенности главврачом могли бы слово в слово повторить Сенину чиновники. В их клановый, часто родственный, даже семейный бизнес посторонний препарат никак не вписывался. Тем более, хороший. Тем более, отечественный. Все эти профессиональные, медицинско-фармацевтические, они же дружески-родственные кланы имели давние и прочные, хорошо оплачиваемые (в том числе, регулярными «откатами») контракты с иностранными фармацевтическими компаниями, закупали у них лекарства для страны и вовсе не собирались эти отношения разрывать, менять поставщиков на каких-то других, тем более, отечественных. Эти последние в качестве конкурентов кланам были ни к чему, они помешали бы зарубежным корпорациям беспрепятственно сбывать в Россию свой товар. А именно в этом и состояла главная задача кланов. В этом, а не во внедрении каких-то новшеств, будь они хоть трижды эффективны. И когда Сенин стал, что называется, «качать права», напоминать о страдающих больных, взывать к долгу врача, милосердию, патриотизму, ему – через третьих лиц – прозрачно намекнули: противодействие его активности будет хорошо организованным, отпор – быстрым и жестким.

На него и нарвался Сенин, когда, проигнорировав намеки и угрозы, попытался вместе с партнерами распространить свой препарат самостоятельно, начал раздавать его бесплатно по аптекам. Аптекам приказали сенинское лекарство не брать, и они не брали. Попробовали развозить его по клиникам – отказ. Участвовали в выставках, ярмарках, давали рекламу – безрезультатно. Каждый раз события развивались по одинаковому сценарию: сначала – вспышка интереса, вполне объяснимого, потом – глухое молчание.

Сенин чувствовал себя загнанным в угол. Опускались руки. Добил его компаньон – ударом в спину. В те годы в бизнес ринулась масса бывших армейских офицеров и офицеров разных спецслужб. Вот и компаньон Павла Андреевича был оттуда – бывший военный, полковник, политработник. Человек толковый, но – пьяница. Его периодические запои сильно вредили делу. В конце концов, Сенин не выдержал, сказал компаньону:

– Или вы все это раз навсегда прекращаете, или…

Что значило это «или», тот понял и сидел, пригорюнившись. Тут как раз приехали заступать на пост охранники.

– Что с тобой, Петрович? – спрашивают.

– Да вот Павлуха опять ругается.

– Да гони ты его самого пинком под зад! – советует охрана, не зная, что Сенин слышит их разговор. После ссоры он тоже расстроился и прилег на диван в соседней комнате.

– Как это «гони»? – отвечает компаньон. – А идеи откуда возьмутся? Ты, что ли, принесешь? Все идеи у Павлухи рождаются. Пинка!.. Может, попозже, когда все свои идеи выложит.

Сенин слышит это, и его всего переворачивает, как в молодости, когда окорачивал блатных и шпану, устанавливал порядок кулаками. Но нет, сейчас его уже не втянуть в примитивную драку. Выходит к ним. Следует немая сцена, как в гоголевском «Ревизоре». Говорит спокойно:

– Гнать меня пинками не надо. Сам ухожу.

И уходит из совместного дела. И снова – в никуда.

Ветеринарный абсурд

Первые шаги, которые делает человек для внедрения своего открытия или изобретения – это шаги в чиновничий кабинет. И очень часто первые слова, которые слышит от чиновника – «нам это не надо». Вариант – «отдай нам, а то…» Что именно? Не пустим. Сгноим. Уничтожим.

Некоторых это отвращает от изобретательства навсегда. Их новаторский путь заканчивается, по сути, не начавшись, тут же, у стола чиновника. Меньшинство закаляется в общении с чиновниками, но чувство удивления с годами так и не проходит. Павлу Андреевичу, например, было очевидно, что его препарат – идеальное профилактическое средство для армии. Стоит новобранцу, утомленному службой и казенными харчами, три дня его попить, как желудочно-кишечный тракт приходит в норму, предупреждаются гастриты, язвы. Поддерживать армию здоровой – значит поддерживать ее боеспособной. Это же государственное дело! А государственный чиновник говорит тебе знакомое: а зачем нам это надо? А нам это неинтересно. И прочее в том же духе. Он говорит: вы нас, ребята, все равно не обойдете. Выше наших голов не прыгнете, только зря потратите силы и деньги.

Что же было делать Сенину, когда, продвигая препарат, он снова уперся в ту же глухую стену? Требовалось найти какое-то неожиданное, нестандартное решение. И оно, кажется, нашлось. Если не получается с людьми, явилась простая мысль, попробуем с животными. Запустим препарат в ветеринарии, внедрим, распространим, сделаем незаменимым, а потом, заработав репутацию и деньги, вернемся к лечению людей.

Еще раз с соратниками, проверенными еще в изобретательском кооперативе, подвергли препарат самой суровой проверке: давали животным (прося у них прошения!) дозу, превышающую суточную в 5—6 тысяч (!!!) раз и не зафиксировали никаких повреждений. После этого вышли на профессора Торопова, крупнейшего авторитета в области гастроэнтерологии животных.

– Я в чудо-средства вообще-то не верю, – сказал тот, – но если вы меня убедите, предъявите результаты, то буду вам помогать.

Передали Торопову для испытаний 10 упаковок препарата и стали ждать звонка. Прошла неделя. Потом еще одна. Наконец – звонит.

– Я как-то до конца не понял, что за результаты мы получили. Вы можете подвезти еще несколько упаковок?