Сполохъ и майданъ (Отрывокъ изъ романа времени Пугачевщины)

– Ну, добро! Погоди, атаманы! Коль поясницу отлежали, д?вки бородатыя, я вамъ заднiя ноги подшибу!..

______

– Слухай пов?щенье!.. крикнулъ Чумаковъ.

– Како пов?щенье?

– Смирно!! гаркнулъ Чика. Иная р?чь теперь. Старшинская! Слухай!.. Чика откашлянулся и грознымъ голосомъ заговорилъ протяжно: По указу императорскаго величества пов?щаю всему казачеству станичному в?домость, пущенную изъ Яицкаго города. Поелику россiйскiй государь Екатерина Алекс?евна въ войн? великой съ царьградской туркой и съ ляхами польскими, то многiе свои полки уложила на сраженiяхъ лютыхъ… Пo сему повел?но выставить къ Рождеству въ Москву пять тысячъ казакъ съ Яика.

Гулъ пошелъ повсюду.

– Укусило! Д?вки бородатыя! злобно шепнулъ Чика… Смирно! Слухай до конца… Выставить пять тысячъ казакъ конныхъ, но не оружныхъ, потому не оружныхъ, что завербуютъ ихъ въ московскiй легiонъ на 25 л?тъ, на подобiе некрутъ, и будутъ они сражаться не по казацкому, а обучать ихъ воинскому подвигу пo гусарски! Слыхали?! На?дутъ дьяки да писаря, такъ приводи кого сдавать въ легiонъ. Вотъ вамъ указъ!!. Нашли его молодцы въ хат? старшины покойнаго Матв?я… И Чика протянулъ ближайшимъ гербовую бумагу съ восковыми печатями на снуркахъ и оглядывалъ всю толпу повелительно и злобно.

Словно море подъ вихремъ, заволновался весь майданъ, словно зыбь морская покачиваются головы казачьи. И какъ волны морскiя б?гутъ, ростутъ и сыплются съ гуломъ на берегъ, – такъ р?чи дикiя, безсвязныя и безразборныя росли въ толп?, б?жали, гуд?ли и сыпались на старшину…

– Морочишь! Небывалое брешешь! Неслыханное слушать велишь!

– Не къ лицу казаку гусарская повадка и гусарскiе подвиги воинскiе.

– Почто не къ лицу? засм?ялся сердито Чика. Не съ бородой казакъ будетъ гусаромъ. Бороды повел?но брить!.. Давно находили грозныя тучи на волнующееся море казацкое, давно глухо гуд?ли они… и вотъ, за словами Чики, грянулъ ударъ оглушительный. Даже самъ Чика оп?шилъ.

– Чего брешешь, собака! Дави его! Бей! Чего морочишь майданъ, свиное твое рыло!..

– Не гн?вись на меня, честное казачество. Не моя вина! Я указъ читалъ выисканный у Матв?я и пов?щаю кругу. Чт? пор?шите – тому и быть!..

– Ну, молодцы яксайцы! выл?зъ Чумаковъ. Что-жъ разсудите?!..

Реветъ стоустый зв?рь, словно въ больное м?сто пырнули его шашкой.

– Б?жать! Б?жать, атаманы! Въ золотую мечеть!

– Вали всей станицей за Кубань!

– Н?тъ! За Каспiй плыть. Зa Каспiемъ раздолье!

– Къ некрасовцамъ атаманы! Идемъ къ некрасовцамъ! реветъ зв?рь-толпа. Ухмыляется Чика Зарубинъ въ руку, поглаживая усъ курчавый и мигая куму Чумакову.

– Помолчите мало, атаманы! вступается Чумаковъ. Приличествуетъ-ли православному въ чужiе пред?лы б?жать со срамомъ и челомъ бить собак? нехристю. Пригодно ли побросать землю свою, хаты д?довы, родимый Яикъ и захватя казачекъ и казачатъ уxoдить въ кабалу къ басурману?

– Не гоже! Ну-те къ дьяволу съ кабалой!

– Сказалъ-бы я вамъ, лукаво вымолвилъ Чумаковъ, какъ по моему разсудку въ семъ случа? поступиться сл?дъ…

– Сказывай! Сказывай!

– На-предъ надлежитъ мн? в?дать доподлинно, какое мн? число ждать согласниковъ и какое число супротивниковъ, потому, что есть межь васъ и таковые что сид?ть да ждать пор?шили и виноватыхъ выдавать.

– Разступися, братцы! Разбирайся!

– Чаятельно вс? согласники!

Толпа см?шалась и словно водоворотъ, два тока съ ревомъ шли одинъ на другой… Челов?къ двадцать, все бол?е с?добородыхъ стариковъ, стали отд?льно отъ громады казацкой.

Въ числ? несогласниковъ были два д?да: Стратилатъ, хитро ухмылявшiйся, и Архипъ, который косо оглядывался кругомъ. Худое, скуластое и желтое лицо его было озлоблено.

– Почто противничаешь, д?душка? Брось! заискивающе обратился Чумаковъ къ Стратилату.

– Кривдой меня не возьмешь! См?каю я, у васъ съ Чикой на ум? недоброе; вы заварили все – вы же совс?мъ хотите народъ смутить… Про бороды тамъ ввернули, а по сю пору, небойсь, изъ казаковъ никого не обрили…

– Много ты знаешь. До глухого в?сти дошли. Скажи-ко ты вотъ, Иванычъ, какъ у васъ было? вымолвилъ Чика, обращаясь къ Лысову.

– Точно атаманы, мы вотъ, донцы, посему и б?жали отъ себя… У насъ ужъ на Дону скребня идетъ по вс?мъ станицамъ.

– И многихъ въ легiонъ забрали! вымолвилъ другой донецъ Овчинниковъ.

– А кто не шолъ, забрали въ острогъ! прибавилъ Твороговъ.

– Обождемъ и св?даемъ, отв?чалъ Стратилатъ, подлинно ли бороды скрести повел?но!.. Тогда и разсудимъ, чт? предпрiять!

– Какъ на?дутъ, д?душка, брадобр?и-то московскie – не время будетъ рядить! крикнулъ голосъ изъ толпы.

– Садись, да и жмурься!

– Тебя перваго оголятъ, д?душка! усм?хнулся Чумаковъ. Изъ стараго казака д?вчонку спроворятъ!

– Ты не зубоскаль! вдругъ обид?лся старикъ. Ишь пристали что собаки. На вотъ, съ вами стану…

И старикъ перешелъ къ толп?.

– Любо! Любо! Ай да д?душка! Одинъ ты – полъста, стоишь!

– Ну, а на этихъ плевать! сказалъ Чика показывая глазами на оставшихся несогласниковъ съ Архипомъ вo глав?.

– Конечное д?ло… Ну, атаманы! Радуйтесь и веселитесь! Великой милостью сподобилъ васъ Господь и несказанную честь послалъ вамъ. Слухайте! Господи благослови! Чумаковъ перекрестился и продолжалъ громче. Слыхали вы, что въ запрошлую весну проявился въ город? Царицын? государь, что почитаютъ якобы покойнымъ, а онъ чудесно спасенъ Отцемъ Небесныимъ отъ ухищренья вражескаго!

Тишина безмолвная наступила кругомъ.

– Государя великаго, продолжалъ Чумаковъ, захватили окаянные псы и увезли было въ Сибирь, но онъ, отецъ всероссiйскiй, ушелъ съ в?рными слугами и проявился нын? на Яик?, чтобы объявиться в?рнымъ подданнымъ своимъ казакамъ яицкимъ и паки прiявъ правленье идти на царство! Хотите-ль въ службу цареву, такъ укажетъ вамъ Чика – гд? сыскать царя-государя!

– Хотимъ! Сказывай!! Вс? пойдемъ!! Гд??

– Гд?? гаркнулъ Чика, поднимаясь рядомъ съ кумомъ. Приносите клятву страшную заслужить батюшк? царю, помереть за него хотя заутрова, коли треба будетъ. Давайте клятву!! И не страшитесь тогда никакой волокиты ни яицкой, ни московской.

– Вс? даемъ! Какъ предъ Господомъ!

– Св?та не взвид?ть очами!

– Помереть вс?мъ нераскаянно!