Детский лепет, постоянный,
И вуаль, вуаль…
* * *
Прозрачный сон, прожженный дух
Скользят в истерзанное тело.
И комкий воздух желт и сух,
Как пыльной люстры блеск холерный.
Глаза скрипят, и едкий жар
Пронзает сотней тысяч лезвий
Смешенья смеха, чуждых чар
Над головой моей железной.
В пространство сыплется туман,
Вдруг сокращаются изломы
В горизонталь и вертикаль,
В скрещенной точке, близкой к дому…
* * *
Я родился в потемках,
Средь блеклых теней,
Оставаясь ребенком,
Мечтая о Ней.
Умирал медлительно,
Каждый день во сне,
Что казалось мучительней,
Чем скользить в огне.
И миры осколками
Зажимали грудь,
Мне осталось ощупью
Отыскать к Ней путь.
* * *
Ничего не следует просить.
Никого не надо обвинять.
Не читать, не ждать, не догонять —
Только спать, и тихо слезы лить.
Ничего не нужно говорить,
Никого не стоит объяснять,
Не желать, не прятать, не гадать —
Только, умирая, полюбить.
Никого, кто жаждет оценить,
Ничего, что может волновать,
Не кричать, не падать, не менять —
Ничего не следует молить.
* * *
Мы говорим на разных языках.
Стремясь в какие-то пределы.
Чтоб научиться врачевать
Бесшовный дух и слепок тела.
Мы говорим на разных языках,
Пути наметив очертанье,
Не видя след, оставленный впотьмах,
Как след утрат или блужданья.