Гум-гам

В следующее мгновение любой лев показался бы котёнком в сравнении с клыкастым, взъерошенным чудовищем. Великан смотрел на ребят зелёными, круглыми, как тазы, глазами, смотрел долго и вдруг зарычал. Это был даже не львиный рык – свист, рёв, грохот пронеслись по двору, ударили в окна домов: ШШШ – ИИИ – ГР-Р-Р! Кто знает, что подумали просыпавшиеся жильцы. Одни, вероятно, решили, что во дворе взлетела ракета, другие – что началось землетрясение…

– Пусть он будет маленьким! – закричал Максим, заткнув пальцами уши.

Зверь исчез. Они стояли вдвоём на асфальтовой дорожке.

– Тоже мне чудовище! – презрительно сказал Гум-гам. – Просто здоровенный кот. Для такого кота нужны очень большие мыши.

– Так я его и испугался! – отозвался Максим. – Обыкновенный Рич, только дикий… Пожалуй, он мог бы побороть и тигра, – добавил Максим. – Пожалуй, и льва тоже… Пожалуй, он чересчур дикий и свирепый, когда большой… Интересно, слушался бы он хозяина или его снова пришлось бы приручать?..

– Я ухожу, Максим. – Гум-гам помахал бумажным змеем. – Вот видишь, я уже привык к твоему имени. Я говорю: Максим!

– До свиданья, Гум-гам!

– В моей стране не говорят «до свиданья» или «здравствуй»! – усмехнулся звёздный мальчик и шутливо погрозил пальцем, как бы напоминая о договорённости: ничего не спрашивать. – У нас вместо «прощай» говорят «не скучай»… Не скучай, Максим!

– Не скучай, Гум-гам! – сказал Максим. – Как только заскучаю, я тебя позову.

– Играть – не скучать! – озорно подхватил Гум-гам.

Он вынул синий камень путешествий, похожий на карманное солнце, подбросил его над головой и очутился в ярком пузыре.

Максим проводил Гум-гама взглядом. Он нисколько не сомневался, что его новый друг, шагнув в космическую дыру, попал на далёкую планету, в загадочную страну, где люди не здороваются и не прощаются. Максим взвалил на плечо подаренную лестницу, донёс её до подъезда и, оглядываясь и шепча заветное «р-раз!», заставил лестницу стоять. А потом, пыхтя и неуклюже переворачиваясь вместе с лестницей, долез до своего балкона на третьем этаже, изо всех сил стараясь не думать, почему лестница не падает.

Карусельная карусель

После завтрака папа предложил Максиму:

– Погуляем во дворе или поедем в парк – как ты хочешь?

Максим, конечно, хотел выйти во двор, найти Мишку и Сергея, показать им свою лестницу (он спрятал её под диван). Потом они втроём заберутся в укромный уголок, «р-раз!» – вызовут Гум-гама, и… кто знает, что будет дальше!

Но гулять с отцом во дворе было опасно. Там бродил старик Митин с заклеенной щекой и приставал ко всем с вопросом: кто видел утром на газоне заросшего рыжей шерстью мамонта? Странный звук слышали многие, но мамонта не видел ни один жилец, кроме Митина, который в тот момент брился у окна и от испуга порезался. Митин повторял свой рассказ каждому соседу, показывал яму на клумбе – след ноги мамонта, а потом доставал из кармана крохотного жёлтого котёнка, спрашивал: «Не ваш? Я его нашёл в траве».

Максим представил, как они гуляют во дворе и встречают Митина. Отец, как и все, улыбнётся сказке про какого-то мамонта: мало ли отчего бывают на клумбе ямы, а порезаться человек может и без всякой причины. Но как только отец увидит котёнка, он сразу узнает Рича. И тогда раскроется вся история, в которой виноват только он, Максим. Ведь он сам, испугавшись огромного Рича, попросил сделать его маленьким.

– Знаешь, папа, поедем в парк! – сказал Максим. – Прокатимся на карусели, и на летающих лодках, и ещё на чём-нибудь. – А про себя он добавил: «Бедный Рич, потерпи ещё немного. Как только я увижу Гум-гама, ты станешь обычным котом. И тогда уж я покажу ребятам, как надо лазить по деревянной лестнице».

Он всё думал про бедного Рича, пока шёл рядом с отцом к трамвайной остановке. И вот, сверкающий и нарядный, подлетел к ним трамвай, прозвонил: трень-брень!.. Хотя этот жёлто-красный трамвай и казался беззаботным, катил себе по рельсам, на самом деле у него было много хлопот: пассажиры, светофоры, пешеходы, автомобили. Трамвай довёз Максима до парка и умчался. Папа нажал пальцем Максимкин нос: «Трень!..» И где-то вдалеке тотчас отозвался трамвай: брень!..

Шумела над головой листва, каждое дерево в парке вырядилось в новые одежды. Максим смотрел на деревья и думал: «Когда-нибудь, когда их никто не видит, они бегают, и машут ветвями, и говорят на своём языке. И этот могучий дуб, может, тот самый, из сказки, бродит тихонько по ночам…»

– Вот так повеселились! – грустно сказал отец. – Всё закрыто.

И верно: карусели на замке, и летающие лодки, и качели, и гигантские шаги – всё, всё на замке. Но разве могут замки и заборы остановить родителей, если они пришли катать своих детей!.. И вот папы лезут через высоченный забор, а потом, словно подъёмные краны, поднимают и перетягивают к себе ребят. А за ними лезут самые храбрые, самые отчаянные мамы.

– Пап, раскрути карусель! – громко сказал Максим.

И все ребята подхватили:

– Давайте кататься! Толкай её! Крути!..

Карусель со скрипом дрогнула – это отцы взялись за металлические прутья. И деревянные, прибитые к кругу кони дрогнули – это дети влезли к ним на спины. Каждый на своём коне, а Максим – на белом.

– Пошли! – крикнул отец Максима.

Сначала папы пошли шагом, раскручивая карусель, и кони двинулись шагом. А всадники хотели скакать, они нетерпеливо покрикивали на своих лошадей.

Карусель завертелась веселее: взрослые побежали, высоко поднимая ноги, держась одной рукой за прутья. Они бежали круг за кругом, круг за кругом, всё быстрее и быстрее. Все были довольны, все кричали:

– Эй! А ну ещё! Скачите за мной!..

Но карусель остановилась. Папы больше не могли скакать галопом. Они вытирали пот со лба и тяжело дышали.

Какой тут раздался писк, какие понеслись вопли! Дети хотели скакать, скакать и скакать. И не хотели больше ничего. Ни конфет, ни воздушных шаров, ни мороженого – ничего. Только скакать! Если бы деревянные лошади умели плакать, они бы прослезились от такой преданности!

Отец Максима сказал, обращаясь к другим родителям:

– По команде «раз-два!» – раскачиваем. «Три!» – вскакиваем на круг и отдыхаем. Ну! Взялись!

«Молодец папка, командует всеми!» – подумал Максим и вдруг вспомнил Гум-гама. Если бы он оказался здесь, тогда никому бы не надо бегать. «Р-раз!» – и всё.

Снова тронулись кони, притихли седоки, но это была уже не та скорость. Пока взрослые бежали, колесо легко крутилось, но после команды «три!» карусель быстро останавливалась. Так она и вертелась рывками: быстро, медленно, остановка. Снова разбег и снова стоп.

И вот случилось неожиданное: родители вскочили на круг, а карусель не затормозила. Наоборот, она пошла и пошла крутиться. Сначала все умолкли, потом кто-то ахнул, и всадники завопили хором «ура!». Папы влезли на свободных лошадей. Мамы махали им из-за ограды.

Один только человек остался стоять возле карусели, не вскочил на круг – маленький спокойный милиционер. Все кричали ему: «Залезайте! Прокатитесь!..» Но он не отвечал. Видно, очень устал на дежурстве; даже щёки посинели от бессонной ночи. А Максим, как только увидел низенького милиционера, сразу узнал его.

Гум-гам! Он явился, едва Максим подумал о нём, в тёмносером, с блестящими пуговицами скафандре, похожем на милицейскую форму. Это он играл с Максимом и всеми всадниками.

Гум-гам подмигнул другу, когда тот проезжал мимо, и даже свистнул в серебряный свисток: не скучай, Максим, катайся на здоровье!

Карусель всё убыстряла свой бег, и Максиму показалось, что деревья расступились, отодвинулись от бешеной карусели. А потом они слились в один зелёный круг. Теперь видна Максиму лишь деревянная голова. Да хвост переднего коня. Да лицо папы, когда оглянешься. Эх, посмотрели бы на него Сергей, Мишка и другие ребята! Как он летит-скачет. Не хуже, чем на настоящем коне.

Тр-р-р!.. Страшный треск раздался внизу. Карусель дрогнула, остановилась.

– Безобразие! Взрослые люди – и балуетесь! – Это кричала сердитая тётка, открывая замок на калитке. – Всю машину мне поломали. Вот вызову милицию…

Родители слезли с лошадей, забрали маленьких всадников.

– Не кричите, пожалуйста, – сказал отец Максима. – Милиционер только что был здесь и не делал нам замечаний. А механизм мы не включали.

– Как это не включали, ежели вертелись! – снова закричала тётка и вдруг спокойно согласилась: – Верно. Машина заперта… Но всё равно неправильно вы ведёте себя, граждане. Парк ещё не открыт.

– Как – не открыт? – возмутились родители.

– Гулять гуляйте. А игры ещё закрыты, – пояснила тётка и в доказательство показала тяжёлый замок.

Замок убедил родителей. Все стали расходиться.