Гум-гам

– Когда ж они откроются? – спросил Максим отца.

– В один прекрасный день загремит музыка, будут продавать билеты, и тогда катайся хоть весь день.

– Музыка, кажется, играла, – вспомнил Максим.

– Не заметил, – сказал папа. – Я ведь бегал.

– Если б не тётка, мы бы катались до вечера. Даже без музыки.

– Вряд ли, – ответил папа. – Я до сих пор не понимаю, как включился мотор. Может, замыкание?

– Очень просто. Он знал, что мы хотим кататься… – Максим запнулся, чуть не назвав Гум-гама.

– Кто – знал? – Папа засмеялся. – Ах ты, великий изобретатель! Ну что ты понимаешь в электричестве!..

– А зачем понимать? Катайся, если хочешь, и всё! – проворчал Максим.

Он всё время оглядывался: не покажется ли знакомая фигура в милицейском скафандре.

Нет, не зря исчез Гум-гам, когда прибежала крикливая тётка. Верно говорил его друг: некоторые взрослые только портят игру… Эх, если бы не было рядом родителей, они с Гум-гамом мигом бы засадили эту злую тётку в пустую будку. Заперли бы её, даже не пошевелив пальцем. И снова на коней, снова скакать.

Максим не знал, что его друг думает так же.

Когда ворчливая тётка заперла все замки и удалилась, пустая карусель дрогнула, бесшумно завертелась. Нет, она была не совсем пустая: на одном из коней удобно сидел маленький человек в сером скафандре. Он счастливо улыбался и бормотал: «Вот это игра, всем играм игра! Весёлая карусель, карусельная раскарусель! Сейчас эта карусель у меня покаруселится…»

Карусель крутилась всё быстрее и быстрее, стала похожа на большой волчок, потом на велосипедное колесо, потом на самолётный винт. И вдруг этот винт плавно взлетел с места и поднялся над парком. Всё выше и выше над крышами домов уходил, ввинчиваясь в небо, сверкающий круг. В самую глубину неба.

Говорят, таинственный диск видели жители разных городов. Он летит с огромной скоростью, меняет свой цвет, крутится на месте – словом, каруселится, как сказал Гум-гам. Но голуболицего пассажира на нём нет. Гум-гам покинул бешеную карусель-раскарусель.

Трик-трак

Во дворе, куда вернулись Максим с отцом, снова что-то случилось. У подъезда – толпа. Ещё издали заметно, как все громко говорят, размахивают руками.

– Ну вот, – сказал папа, – новое происшествие! Какое-то ненормальное воскресенье.

Он хотел проскользнуть в подъезд, но его окликнули:

– Не торопись, Семён Васильевич! В квартиру ты не попадёшь.

И мама – она оказалась тут же – подтвердила, что в квартиру они не попадут.

Посреди толпы стоял дядя Захар и крепко держал за руки своих сыновей – Мишку и Сергея. Это они, пока жильцы гуляли, дышали свежим воздухом, слушали рассказ Митина о мамонте, испортили тридцать шесть замков в четвёртом подъезде. Причём они не скрывали своих планов – на каждой двери висела записка с кривыми буквами: «Замок испорчен». И подпись: «Разбойники». Вещественное доказательство – кипу записок – держал в руке Митин. Он показал их всем родителям и выяснил, что это писал Мишка.

– Вот как – разбойники! – говорил красный от возмущения дядя Захар и грозно смотрел на сыновей. – Ну, что теперь делать?

«Разбойники» молчали. Они уже во всём признались. Лишь не могли толком объяснить, как испортили столько замков.

– Записки писали – да, пугать – пугали, а замков не трогали! – твердили в один голос близнецы.

Однако ни один ключ не мог открыть ни один замок. Тридцать шесть дверей ждали, когда их откроют.

– Зачем вы это сделали? – спросил дядя Захар.

– А зачем они нужны – замки? – вмешался Максим. – Только мешают.

– Да, зачем? – робко поддакнул Мишка.

– Зачем? – тонким голосом спросил Сергей.

Митин стал объяснять, зачем нужны замки. Во-первых, на свете ещё не перевелись жулики. Во-вторых… Тут Митин замолчал и больше ничего не мог сказать. И другие взрослые задумались, вспоминая, зачем нужны замки.

Зато ребятам было что сказать. Во-первых, теряются ключи. Во-вторых, если замок тугой, зря тратишь силы. В-третьих, замки ломаются. В-четвёртых, человек, пока не вырастет, не может достать до звонка. В-пятых, звонки будят грудных детей. В-шестых, если в квартире глухая бабушка, никогда не дозвонишься до приятеля. В-седьмых, разрушается дружба. В-восьмых…

Но вот пришёл слесарь, и жильцы заволновались. Кому первому ломать дверь? У каждого были срочные дела: кто хотел обедать, кто собирался в театр, кто спешил смотреть по телевизору футбол. А старуха Митина вдруг вспомнила, что она варила суп, а газ не выключила, и теперь неизвестно, что с этой кастрюлей, и вообще в квартире, может, пожар.

– Да-а, – раздумчиво сказал слесарь, – тут работы часов на пять.

И опять жильцы заволновались, а дядя Захар покраснел ещё больше, погрозил сыновьям кулаком и побежал в магазин покупать тридцать шесть новых замков.

Сергей и Мишка облегчённо вздохнули, переглянулись, выскользнули из толпы.

– Ребята, – позвал их Максим, – бежим в беседку, что я вам расскажу…

Сергей и Мишка, приятели Максима, братья-близнецы. Каждому из них по семь лет два месяца и тринадцать дней; разумеется, точный счёт действителен только сегодня, а завтра оба брата будут на день старше. Говорят, все близнецы похожи друг на друга, но Сергей и Мишка, вероятно, исключение из общего правила. У Сергея глаза голубые, у Мишки – зелёные. Сергей тощий и бледный, Мишка, наоборот, упитанный. Сергей любит всё ломать, он даже ухитрился отодрать две клавиши от пианино; Мишка при взрослых ничего не ломает и прилежно учится музыке. Словом, как говорит дядя Захар, один сын у него положительный, другой отрицательный. Вернее, говорил до сегодняшнего дня. Неизвестно, что он скажет теперь, после истории с замками.

И сами виновники происшествия никак не могли выяснить, кто из них положительный, кто отрицательный. Пока Максим рассказывал приятелям, как он встретился с Гум-гамом, братья то и дело перебивали его.

– Это ты придумал писать записочки! – говорил Мишка.

– А ты зато писал, – вспоминал Сергей.

– Ты первый наклеил на сто вторую квартиру.

– Но ведь я не трогал замок! – оправдывался Сергей. – Как он мог сломаться?

– В самом деле, как? – переспросил Мишка. – Я, когда писал записки, не подумал, как теперь люди откроют свои двери.

– Топором. А нас ждёт ремень.

– Вы слушаете или нет?! – прервал братьев Максим.

Постепенно все неприятности забылись. Мишка и Сергей, устроившись на лавочке, слушали Максима. Везёт же человеку! На грузовике летал, на лошади крутился, видел дикого зверя – и это за один день. А тут прилепили какую-то несчастную крохотную записку – и уже весь дом гудит.

Они верили и не верили Максиму. Всякое бывает на свете, но так, чтоб лестница висела просто в воздухе, – это они даже не представляют.

– Вот бы сюда твоего друга! Он бы придумал, что делать с замками, – зашептал Сергей.

– И нам бы тогда не попало, – добавил Мишка.