Девочка и пёс

– Ладно. – Суора выпила еще немного вина. Ей было очень хорошо. Уставшее от долгой изнурительной дороги тело буквально упивалось каждым мгновением. – Итак, что же интересного ты можешь мне поведать, Далив Варнего?

– Не знаю. Для начала мне надо бы понять что может быть интересным для такой женщины.

– Такой! – Сверкнув глазами, передразнила его Суора. – И какой такой?

– Необычной. – Девушка взглядом подбодрила его продолжать. – Я много путешествовал в своей жизни и встречал самых разных людей, но вы определенно нечто особенное.

– Ты наверно читал аморальный труд Гавадона. Если мне не изменяет память, то его второе правило обольщения женщины гласит: «Дать женщине почувствовать что она особенная».

– Нет, к сожалению, я не ознакомился с трудами этого автора. Какого же первое правило?

– Так я тебе и сказала. Лучше продолжи мое описание.

Далив без возражений продолжил:

– Как я сказал выше, вы определенно нечто особенное. Вы красивы, но это не обычная красота правильных черт лица и идеальной кожи. И то и другое конечно в вас присутствует, но кроме этого вы еще удивительно милая, очаровательная и прелестная девушка. Обычная красота может привлечь противоположный пол и только, вы же очаровываете весь этот мир, вы можете сделать так чтобы вас любили дети и звери, старики и женщины, ветры и деревья и даже лоя, туру, авра и шоти покорны вашей притягательности. Кажется что в вашем присутствии само время останавливается, дабы полюбоваться вами. Не хочется говорить банальностей про ангелов, но при виде вас вера в их существование определенно усиливается. Возможно вы думаете, что все это просто поэтизированный бред возбужденного самца. Но это не так, я воспринимаю вас вполне осознанно и разумно. Кроме вашего идеального тела, милого очарования вашего внутреннего сияния, я вижу блеск ваших глаз, ваши мечи и вашу одежду. В вашем взгляде определенно присутствует сила, почти странная сила для женщины. Как будто единственный спутник в вашей жизни, которому вы верите и с которым делите каждый ваш миг это ваша смерть. Вы бесстрашны и полны решимости. Два ваших клинка, насколько я могу судить по форме ножен и рукоятям, абсолютно идентичны и при этом явно сделаны с великим искусством. Форма ваших мечей весьма непривычна для этой страны, на первый взгляд они напоминают некоторые кирмианские мечи, но думаю это не так. При более детальном размышлении я склонен скорее отнести их к традициям некоторых боевых сайтонских школ. Учитывая их идентичность мне кажется вполне логично сделать вывод что вы владеете мастерством парного фехтования. Мечи явно дорогие и сделаны по специальному заказу, а такое обычно происходит когда оружие изготавливают для того кто действительно знает ему цену. Итак, вы воительница. Не правда ли странное сочетание, милое ангельское очарование и бескомпромиссная сталь клинков. Добавим к этому еще и вашу элегантную одежду. Кирмианский шелк, сказочная вэлуоннская кожа, которая как говорят никогда не старится, ни грязнится и защищает хозяина не только от непогоды, но и от сглаза и болезней. А ваш камзол, сделанный из нежного черного сукна из Кантрои, в которое вкраплена серебряная пыльца, так идеально подогнан к вашей фигуре, что несомненно сделан на заказ и может быть оценен в маленькое состояние. Итак вы воительница, но определенно вы не грязная сквернословящая наемница, не имеете отношения ни к большегрудым курчавым пираткам, ни к диким либингам, ни к кирмианским девам-воительницам из лесов Варгуна. И в довершении вашего образа, я чувствую исходящий от вас слабый аромат божественного Кен-Альдо. Так кто же вы такая?

Девушка, перестав есть, почти затаив дыхание, не отрывала глаз от молодого человека.

Но тот молчал.

– Так кто же я? – С нетерпением спросила она.

– Я не знаю, – улыбнулся Далив. – И эта тайна волнует меня не меньше, чем ваша красота. Если бы кто-то взял на себя труд составить правила обольщения мужчины, то одним из них несомненно было бы «Быть загадочной». Я просто не представляю кто вы такая.

Суора задумчиво хмыкнула и вернулась к трапезе.

– Ты сейчас наговорил мне кучу приятных вещей, – сказала она чуть погодя, – но это ничего не меняет. Может быть женщины и любят ушами, но для меня слова это прежде всего просто слова. Я не верю словам.

– Я и не пытался чего-то добиться своей речью или как то воздействовать на вас, я рассуждал вслух, пытаясь выяснить что же может быть интересно такой женщине как вы, дабы найти тему для беседы. И я хотел показать что в вашем случае это не так-то просто, ибо вы явно необычная женщина.

– Может быть ты все-таки ошибаешься. Видимость часто обманчива. О чем бы ты стал говорить с обычной женщиной?

Далив пожал плечами.

– С обычной женщиной я и говорить бы не стал. Пара-тройка банальностей, может быть один-два дешевых комплимента и все. Женщины редко мне кажутся интересными собеседниками. По крайней мере большинство их них.

– Ты считаешь что женщины не достаточно умны для тебя?

– Нет. Просто их умственные способности обычно направлены в такие области, которые мне кажутся до тошноты утомительными, банальными и пошлыми. Наряды, дома, слуги, семейные дрязги, придворные интриги, любовные похождения всех знакомых и незнакомых и так далее.

– Ты видимо говоришь об обеспеченных женщинах?

– В большей степени да. С кухарками и крестьянками я как-то вообще не общаюсь.

– Ты аристократ.

Далив улыбнулся и улыбка вышла почти смущенной, что практически было для него немыслимо.

– Да, я из очень древнего и знатного рода, – сказал он.

– М-м, так это честь для меня, сидеть с тобой за одним столом, – насмешливо проговорила девушка. – Так все же ты расскажешь мне сегодня что-нибудь интересное или нет?

Молодой человек вздохнул и после недолгого молчания сказал:

– Хотите я расскажу о том как однажды один на один встретился с сенвиксом?

– Хм, раз ты сидишь здесь живой и здоровый, то это и вправду интересно. Расскажи.

– Это случилось несколько лет назад. Мне нужно было встретиться с одним отшельником в Карамагонских горах и я один отправился к его жилищу. Он жил возле пика Дунуован, но по счастью не на самой этой вершине, а в том районе. Чтобы добраться до его дома не нужно быть скалолазом, преодолевать отвесные стены, карабкаться по крутым склонам и прочее. К нему вела вполне доступная тропинка, местами конечно весьма извилистая, узкая и ненадежная, но все же на этом пути скорей нужны были терпение и выносливость ног, чем сильные руки, цепкие пальцы и бесстрашие перед высотой. Чего кстати обо мне сказать нельзя. Я не люблю высоту и по возможности стараюсь избегать ее. Я прошел наверно уже примерно половину пути и находился как раз на весьма скверном участке. Дорожка совсем сузилась, так что и два человека не разойдутся. Справа отвесная стена, слева такая же отвесная бездонная пропасть, куда я ни в коем случае старался не глядеть. Тропинка не очень круто забирает вверх. Ветер. Холодно. Хотя еще был солнечный ясный день, солнце находилось за скалой и я не мог получить хоть толику тепла от его света. Иду, глядя под ноги, правым плечом прижимаясь к скале. И вдруг чувствую что не один. Я уверен что ничего не услышал, просто ощутил чье-то присутствие, кто-то пристально смотрел на меня. Поднимаю глаза и застываю. Передо мной, вверх по тропинке, метрах в четырех замер здоровенный взрослый сенвикс. Стоит, не шелохнется, глаз с меня не сводит. Я вначале даже не испугался, скорей обомлел от удивления и неожиданности. Никогда не видел этого зверя в такой близи. Вы знаете, они одни из самых грозных хищников в нашем мире и при этом невероятно свободолюбивы. Если такое и случалось что сенвикса удавалось пленить и засадить в клетку, то через несколько дней он погибал, яростно разбивая себя о прутья. Так что ни в каких зверинцах их тоже не увидеть. И вот он передо мной. Огромные зеленые как бы зеркальные глаза светятся, жесткие белые усы на морде шевелятся, а главное его шкура темнеть начала. Он как известно меняет цвет шкуры под окружение в котором находится, но когда он готовится к схватке или нападению, шкура становится почти черной. Вообще, насколько я знаю, они не живут высоко в горах, а предпочитают лесные чащи у горных подножий, так что не представляю что этому здесь понадобилось. Его громадная голова с подвижными ушами тоже темнеет и даже глаза вроде как пеленой покрываются. До меня медленно доходит что он сейчас нападет. Мысли начинают бешено скакать. У меня с собой меч и нож, но на таком узком пространстве по-настоящему ими не воспользоваться. Я правша, справа мне в плечо упирается стена, не размахнуться, ничего. Слева пропасть, от которой у меня замирает сердце и кружится голова. Я понимаю, что даже нанеси я хороший удар ножом или мечом, сенвикс конечно мгновенно не издохнет. Они живучи как бейхоры. Он конечно успеет вонзить в меня клыки и распороть когтями, ибо не уклониться, не отступить мне не куда. Пятится назад по узкой извивающейся тропинки бессмысленно. А главное ясно, что как только мы столкнемся с ним, мы потеряем равновесие и очевидно свалимся в пропасть. Эта мысль пробирала меня жутким холодом до самых костей. Честное слово, мне это казалось в сто раз страшнее, чем если зверюга просто раздерет меня на части. И вот мы стоим друг против друга. У него по шкуре разливаются темные пятна, а я не шелохнусь, даже за рукояти оружия не взялся. Приходит лихорадочная мысль о том что можно попробовать взобраться по стене, но я в толстых перчатках, в толстой меховой куртке, в сапогах, а кроме того стена здесь ровная, да и что сделает зверь, как только я повернусь к нему боком и попробую подняться хоть на метр. И этот вопрос вдруг занимает все мое внимание. А что ему собственно нужно? Вряд ли он сейчас на охоте, скорей он просто возвращается вниз, после каких-то совершенно непонятных своих дел в горах. И я для него не источник пищи, а препятствие на пути. Говорят что сенвиксы очень умны и хитры, и те кто по глупости своей пытался на них охотиться ради их драгоценной шкуры, заканчивали свой путь у них в желудках. И вдруг он тоже понимает, что если нападет на меня, то весьма вероятно полетит в пропасть вместе со мной? Я даже не додумал эту мысль до конца, а уже повернулся к нему боком и медленно по стене опустился на тропинку. В животе ледяная пустота. Смотрю в некуда, только бы не в пропасть, опускаюсь, сажусь, вытягиваю ноги и лодыжки застывают над бездной. Просто вжимаюсь спиной в стену. Страшно до жути. Ноги над пропастью холодеют. Кажется что вот-вот бездна, ветер или что-то еще схватят их и сдернут меня вниз. Закрываю глаза и стараюсь застыть как каменный. Жду. Не разрешаю себе думать о том что ошибся. Хотя мысль конечно бредовая, попробовать убедить зверя что для обоих будет лучше разойтись мирно. Жду. Глаз не открываю. Но вот чувствую он приближается. Все ближе и ближе. Может что-то слышу, чувствую как что-то укрывает меня от ветра, чувствую запах зверя и сквозь веки замечаю как что-то темное закрывает свет. Мысль только одна. Ему нужно лишь одно движенье головой и он с легкостью разорвет мне шею. Говорят что они слышат пульс и биение живой крови сводит их с ума. А мое сердце стучит как молот, я чувствую как внутри меня бьет дрожь, если даже разумом я еще как-то сдерживаю себя, то мое тело так отчаянно боится, чувствуя смерть, что кажется еще миг и начнет биться в припадке. Зверь совсем близко, я едва приоткрываю глаза, лишь маленькую щелку. Его передние лапы стоят возле моего правого бедра, наверно он разглядывает меня, пытается понять, что я задумал. Я понимаю что любое мое неожиданное движение может заставить его напасть. Собственно он может убить меня и просто так, для уверенности, так сказать. Я изо всех сил стараюсь не шевелиться, снова закрываю глаза и жду. Я вроде даже не дышу. И тут я чувствую кожей лица его дыхание и понимаю что его пасть совсем рядом. На что он смотрит? Что он задумал? Мне хочется закрыть лицо руками, но я не смею пошевелиться. И тут что-то изменилось и я понял что он переступил через мои ноги. Я приоткрываю глаза и вижу перед собой темно-коричневый зеленоватый бок зверя. Вот и его задние лапы переступили через меня, и по моим коленям протянулись два его тяжелых хвоста, которыми, как говорят, они могут творить необычайные вещи и даже душить. Я полностью открыл глаза. Сенвикс спокойно идет дальше, он не оглядывается на меня. Как будто он и вправду понял, что я хотел лишь разойтись с ним на этой узкой тропинке и ничего больше. Вскоре он исчез. А я пошел дальше.

Девушка уже закончила с основными блюдами и теперь занималась печеньем и булочками.

– Занимательно, – сказала она. – Весьма. Но может тебе следовало несколько приукрасить реальность, чтобы произвести на меня впечатление, а? Рассказать как ты сражался с диким сенвиксом на узкой тропе и сбросил его в пропасть.

Далив Варнего пожал плечами.

– Зачем? Во-первых, вы бы поняли что я лгу, во-вторых, то что произошло в действительности гораздо интересней, а в-третьих, зачем мне пытаться произвести впечатление на вас? Мне кажется вы из тех, кто прекрасно знает чего он хочет. А такие люди редко поддаются эмоциональным впечатлениям.

– Немного нелогично, – улыбнулась Суора. – Может я и знаю чего я хочу, но я ведь могу захотеть и чего-то еще. А кстати, зачем тебе понадобился этот отшельник?

– Хотел узнать в чем смысл жизни.

– Узнал?

– Да.

– И?

– Я не скажу вам. Вы же не сказали мне первое правило обольщения женщины согласно Гавадону.

Суора задумчиво поглядела на него.

Вне всяких сомнений он был очень симпатичен ей. Ни на один миг в ее голове не возникло мысли хоть как то связать этого изысканного тонкого человека с отвратительными грязными вонючими работорговческими фургонами во дворе. Она смотрела на молодого мужчину и чувствовала как где-то внутри нее растет желание чтобы его руки, его пальцы прикоснулись к ее телу. Она не пыталась сосредоточиться на этом желании, но и не отгоняла его.

– Я думаю у тебя есть свои правила, – наконец произнесла она. – Не так ли?

Далив разгладил двумя руками скатерть перед собой.

– Нет, – он покачал головой. – Никаких правил нет. Я просто приближаюсь.

Суора откусила кусочек печенья и некоторое время наслаждалась сладким, пряным, кунжутовым тестом, таящем во рту. Проглотив его, она спросила:

– Как это?

– Очень просто. Если женщина мне нравится, я приближаюсь к ней и если все правильно, то на каком-то расстоянии нас обязательно притянет друг к другу. Под приближением я понимаю не только сокращение пространства, но и эмоциональное соединение, сближение наших душ.

– Ты ученый?