Девочка и пёс

Вернувшись в спальню он с улыбкой влюбленного поглядел на обнаженную, вспотевшую, молодую женщину со спутанными белокурыми волосами, которая смотрела на него и тоже улыбалась. Она взяла стакан из его руки и небольшими глотками выпила примерно половину.

– Хочешь? – Спросила Суора, сияя радостью окрыленной женщины.

Он отрицательно покачал головой.

– Пей, – сказал он.

Девушка сделала еще несколько глотков.

– Знаешь, всё это похоже на сказку, – глядя со счастливой улыбкой на возвышающегося над ней мужчину, сказала молодая женщина. – Сказка, которую я как будто слышала давным-давно, наверное в детстве.

Далив внимательно посмотрел на неё:

– И что, всё кончается хорошо?

– Всё кончается правильно. А хорошо или плохо это всего лишь точка зрения.

55.

Тайвира яростно потрошила рыбу, которую утром принес какой-то парень. Он сказал что задолжал Сойвину и вот возвращает долг рыбой. Парень явно был одним из разбойников, но отнесся к девушке вполне спокойно, без каких-то бы ни было скабрезных шуточек, пошлых намеков или презрения, так словно она была не рабыней-пленницей, а хозяйкой дома.

По началу дочь купца твердо решила, что она палец о палец не ударит, не смотря на то что Сойвин ясно предупредил её, что она должна готовить пищу и содержать помещение в чистоте. Она ему ничего не должна. И уж точно она не собирается кормить своего врага.

Сам Сойвин ушел очень рано, не сказав ей ни слова. За что она ему в глубине души была благодарна, ибо у него определенно был повод посмеяться над ней.

Когда вчера вечером он ложился спать на свои широкие нары, покрытые толстым тюфяком, он еще раз напомнил ей, что она может лечь рядом с ним, возле стены. И с добродушной усмешкой пообещал, что не прикоснется к ней. Она ответила ему презрительным взглядом и осталась сидеть на лавке. Сойвин отнесся к этому равнодушно и скоро заснул. Она продолжала сидеть за столом, размышляя над ситуацией. Внешняя дверь и ставни на окнах были заперты на засовы, большая кирпичная печь прекрасно согревала помещение комнаты и в принципе она чувствовала себя здесь достаточно уютно и безопасно. Если не считать что она по-прежнему не доверяла хозяину дома. Конечно, захоти он изнасиловать ее, не будет никакой разницы лежит она рядом с ним на нарах или дремлет за столом, она понимала что в этом доме она полностью в его власти. И все же гордость и что-то похожее на страх мешали ей воспользоваться его предложением. И боялась она даже ни его нападения, а того что эта вынужденная близость может заставить почувствовать её пусть мимолетное, пусть обманчивое, но расположение к нему. Сейчас это для нее приравнивалось к отвратительному предательству всех тех кто был с ней в караване.

Девушка пыталась спать сидя за столом, положив голову на руки. Однако это было не очень удобно и заснуть она не могла. Тайвира попробовала расположиться на лавке, но та была слишком узкой и твердой, можно было только аккуратно лежать на спине, расположив позвоночник строго по средине доски и поставив ноги на пол, а руки сложив на животе. Совершенно очевидно что долго в такой позиции она не протянет. Внезапно её охватило страшное подозрение и она резко приняла сидячее положение, пристально вглядываясь в лежавшего на постели мужчину. Ей подумалось что он скрытно наблюдает за ней из-за прикрытых век и конечно смеется над ней про себя. Она долго смотрела на него и хотя он лежал лицом к ней, при свете единственной свечи она так и не сумела подтвердить или опровергнуть свое подозрение.

Тогда она встала с лавки и приблизилась к нему. Нары действительно были весьма широкие и между стеной и Сойвином было еще предостаточно места. Кроме того здесь был тюфяк и большое толстое одеяло. После того как она потратила час пытаясь как-то устроиться на столе и на лавке это место выглядело особенно соблазнительным. Она перевела взгляд на лицо мужчины. Он не храпел и дышал почти бесшумно. Некоторое время она разглядывала его и в конце концов поймала себя на мысли, что чисто внешне он производил приятное впечатление и в другой ситуации… Она тут же со страхом шарахнулась прочь от этой мысли. Девушка посмотрела на его оружие, лежавшее на полу. Два меча и два кинжала. Все четыре клинка в ножнах. Та эмблема, что украшала место соединения гарды и рукояти мечей показалась ей знакомой, но она так и не смогла вспомнить где ее видела раньше. Она снова подумала о том что может легко убить его. Но тут же сказала себе, что скорее лишь попытаться. Во-первых, он может проснуться когда она начнет вытаскивать клинок из ножен, во-вторых она просто не могла себе представить как она будет бить стальным лезвием в тело живого, мирно спящего человека. Да, он подонок, убийца, разбойник, душегуб, но это было выше её сил. В какое место бить? В шею? В грудь? Нет, она просто не могла представить это.

Она опустилась на корточки и очень осторожно отцепила от кожаного пояса ножны с одним из кинжалов. Затем снова выпрямилась, прижимая оружие обоими руками к груди. Что ж, она вряд ли сможет использовать клинок для нападения, но наверняка сумеет заставить себя применить оружие для защиты. Она склонилась над лицом разбойника, пристально рассматривая его, чтобы все-таки понять спит он или претворяется. Его веки не шевелились, дыхание было спокойным и глубоким, и она решила что он действительно спит, подумав что он не сдержался бы и улыбнулся, если бы знал что она так близко рассматривает его.

Сняв сапоги, она очень аккуратно принялась перебираться через Сойвина. В правой руке она держала ножны с кинжалом, левой упиралась в нары. Она очень старалась не коснуться лежавшего мужчины и в принципе ей это удалось, хотя и не в полной мере. Наконец она легла на спину, поближе к стене, почти с удовольствием разместившись на плотном тюфяке. Некоторое время она лежала глядя в потолок и прислушивалась к своему соседу по постели. Сейчас он находился к ней спиной, но рано или поздно он может поменять бок. Ничего страшного, успокаивала она себя, если он вдруг проснется и в нем взыграет желание от неожиданной близости, у нее есть кинжал. Она взялась левой рукой за ножны, а правой за рукоять. Она выхватит оружие и будет защищать себя. Может Сойвин и единственная преграда, отделяющая ее от страшного, лысого Хишена, но она будет защищать себя. С этой успокаивающей мыслью она и заснула. Если что, она зарежет его и будь что будет. Она сумеет. Еще она подумала том, что наверно стоило задуть свечу, в доме отца она была приучена к экономии, но вспомнив что это свеча Сойвина, подумала почти с радостью: пусть горит.

Однако в эту ночь ей не пришлось использовать кинжал. Более того, проснувшись где-то через несколько часов, пламя свечи уже погасло, девушка обнаружила, что она укрыта одеялом, Сойвин похрапывает на спине, и она прижимается к его левому боку, устроив свою голову у него на плече. Кинжала в руках не было. Она пришла в ужас и резко отпрянула к стене, почти ударившись об неё. Но впрочем быстро успокоилась. Кинжал она нашла где-то возле своих коленок, а под одеялом действительно было уютнее. Минуту она размышляла о том залезла ли она под одеяло сама или это Сойвин проявил заботу. В конце концов так и не прядя к определённому заключению, отвернулась к стене, прижала кинжал к груди и снова заснула.

Утром, она открыла глаза и всякая сонливость резко покинула её. В открытое окно влетал утренний ветерок, Сойвин стоял возле кровати, умытый, одетый и вооруженный и молча, пристально глядел на нее.

Она быстро села, прижав колени к груди и крепко сжимая ножны кинжала где-то в районе живота. Ей было очень неприятно, как будто её застали врасплох за чем-то неприличным. Надо же как крепко она спала, если разбойник умудрился подняться, одеть свою амуницию, а она не проснулась. К её немалому удивлению она поняла, что кроме всего прочего переживает еще и из-за того что сейчас выглядит заспанной, помятой, лохматой и прочее. Она сердито уставилась на Сойвина. Тот молча разглядывал её и от этого ей было очень не по себе. Она ждала что он начнет насмехаться над ней, что, мол, вот выпендривалась-выпендривалась, а в конце все равно приползла к нему под бочок. Но он просто смотрел на нее и ничего не говорил.

Наконец он протянул к ней правую руку.

– Что? – Недовольно спросила она, не понимая чего он хочет.

Пальцами левой руки он постучал по висевшему на поясе кинжалу. Она поняла. Протянула ему оружие, с напряжением ожидая порцию насмешек. Но хозяин дома вновь не сказала ни слова. Он взял кинжал и ушел.

После этого Тайвира сидела в кровати, сонно раздумывая над его поведением и прошлой ночью. Потом явился парень с рыбой. Он постучал в дверь и громко позвал «э-эй!». Тайвира было перепугалась, решив что это за ней может быть Хишен послал. Но все же заставила себя подняться с постели, надеть сапоги и выйти навстречу гостю. Получив три рыбины и просьбу передать извинение за задержанный долг, она некоторое время растеряно стояла во дворе. Все было так мирно, так по житейски, словно и не было вчерашнего кровавого нападения на караван, короткого ужасного боя и множества трупов. Вернувшись в комнату, она почти с отвращением швырнула рыбу на стол. Воспоминание о недавнем нападении вновь пробудили в ней злость и гнев и она пообещала себе что уж точно не будет готовить обед для этого негодяя.

Однако гнев её быстро улегся и она пошла во двор, где была кадка с водой, чтобы хоть привести себя в порядок.

После она долго смотрела на рыбу и в конце концов, злясь на себя, принялась за готовку. Она убеждала себя, что в данной ситуации это будет разумно. Чтобы она не думала об этом Сойвине, ей сейчас не выгодно сердить его. Что взбредет ему в голову неизвестно. Сейчас, так или иначе, он служит ей защитой и пока не вернется отец с выкупом, ей разумней всего держаться этого человека. Да к тому же она и сама не прочь перекусить.

Кухонная утварь молодого разбойника была довольна скудна, но все же вполне достаточной чтобы девушка смогла приготовить принесенную рыбу. Она нашла драгоценную соль в одном из шкафчиков, а также мешок с сухарями, которыми с удовольствием хрустела, пока занималась готовкой. Она также сходила в огород за домом и нарвала кое-каких овощей и трав. Но в целом все это хозяйство выглядело довольно убогим и девушка вспомнила Элен, как та говорила, что жизнь разбойника это жалкая жизнь. И в самом деле, размышляла Тайвира, ради чего рисковать жизнью, причинять другим горе и страдания? Чтобы жить в какой-то захудалой избе с ветхим сортиром во дворе и жалким огородом?

Когда эти разбойники нападали на караван, она видела в них только жутких, лютых нелюдей, алчных и жестоких. А теперь она живет в доме одного из них и видит всю беспросветную никчемность и убогость его существования и эти люди кажутся ей не столько злыми и кровожадными, сколько какими-то глупыми и жалкими, не способными к нормальной жизни.

Воспоминание об Элен также вызвало в памяти её слова о металлическом псе. Девушка улыбнулась, не то чтобы она поверила этому странному ребенку, но говорила девочка вполне убедительно. «Айнлима Монли», повторила Тайвира непонятные слова и снова улыбнулась.

Вечером, когда вернулся Сойвин, она сидела за столом, уже убрав все следы готовки и даже наведя в доме кое какой порядок. Бывший лейтенант королевского пограничного корпуса поставил на стол два небольших мешка и устало опустился на один из стульев.

Девушка пристально смотрела на него, полагая что он возможно с очередного грабежа и со страхом ожидая увидеть на нем засохшую кровь. Но ничего такого не было.

– Все нормально? – Поинтересовался он.

Она молча кивнула.

Несомненно Сойвин заметил что по его жилищу прошлась женская рука, но никак не выразил своего отношения к этому.

– Вот, – сказал он, указывая на мешки, – севелонские яблоки и тенгордские орехи.

Глаза девушки сузились. Это было как-то слишком прямолинейно и невыносимо фальшиво.

– Напрасный труд, – равнодушно проговорила она. – Из-за твоих подарков я не стану лучше относиться к тебе. Ты мне абсолютно не интересен, ни как человек, ни как мужчина.

Сойвин покачал головой.

– Я понимаю это, – спокойно сказал он, – и ни на что не претендую. Ну тебе же что-то надо есть, а ты говорила что вроде это любишь.

Тайвира хотела сказать, что да, любит, но только не из его рук, но не стала.

– Я приготовила рыбу. Какой-то парень утром принес, сказал что возвращает долг и просил извинить за то что так долго тянул.

Сойвин улыбнулся.

– А я уж думал этот вкусный запах мне мерещится. – Он хотел сказать спасибо, но взгляд девушки остановил его.

– Мне приготовила? – Спросил он.

– Просто приготовила, – ответила Тайвира.

– Ну, я имею в виду, ты не против, если я буду есть, то что ты приготовила?

– Перестань, – почти с отвращением произнесла она. – Ты мне вчера очень доходчиво объяснил кулаком в живот, кто я и кто ты. Какая тебе разница против я или нет?

Улыбка исчезла с лица Сойвина.

– Ты права, – проговорил он, – всякий в этом мире должен знать свое место.