Тридцать три несчастья

– Давно бы тебе напиться, чтобы решиться, – сказал Витя.

Одноклассники. Коля со «скорой», Витя из полиции и Саша, Иркина школьная безответная любовь. Он сразу после выпуска уехал, и они почти семнадцать лет не виделись. Вот он и держал её на руках.

– Отпусти, Сашка, – засмеялась она. – Поздно пить боржоми со Снегурочкой, которой уже тридцать четвёртый год!

Опомнившись, выскочила из стоящей рядом машины и бросилась к ним Люся:

– Мальчики! Какая приятная встреча!

Коля с Витей перемигнулись, сплели руки и подхватили пухленькую одноклассницу:

– У нас Сашка, богатырь, а мы слабенькие!

Люся ухватилась за их шеи и завизжала:

– Поставьте на место, придурки! Уроните! Вы же пили всю ночь!

Вылез из машины Люсин муж:

– Эй, холостяки, не трогайте замужних женщин, а то оторву кое-что!

– О, девчонки! Счастливого Нового года! А давайте с нами, бросайте этого ревнивца!

Смеясь, Люба оглянулась и столкнулась взглядами с Кузнецовыми. Своей бывшей семьёй. Они, значит, всё это время стояли рядом. Ира глядела растерянно, с какой-то полуулыбкой. Она даже сделала шаг к Любе. Нет, хватит с неё предательств! Перевела взгляд. Софья Семёновна захлёбывалась воздухом. И у Сергея в глазах смятение, не ожидал встречи. Он без шапки. Волосы ещё больше поредели на затылке за несколько недель, что они не виделись. И что в нём баб прельщает? Мамкин бизнес, наверное.

Судя по всему, они детей ждут, чтобы куда-то вместе поехать. Ей не надо их дожидаться, дети могут себя чем-то выдать, а ведь договорились встречу скрывать.

– Поехали, поехали!

Муж Люси помог женщинам забраться в машину. Тем временем ребята строили в окно рожи Люсиным малышам. Дети хохотали.

Но, когда, разворачиваясь, они снова проехали мимо машины Кузнецовых, в которую те загружались, и только Ирина стояла в отдалении, растерянно глядя вслед парням, идущим, толкаясь, по тротуару, до неё дошло: она же из их класса! Она не от Любы реакции ждала, а от остальных!

Погоня и поиск

Январь прошёл, уже февраль был на исходе, а Игорь всё ещё не был в разводе, и Любу с её «правом подписи» по-прежнему задействовали. Игорь в бизнесе был совсем не похож на Игоря в частной жизни. Коротко: «Надо!» А потом и вовсе: «Не хочешь трепать честное имя Толи – будем использовать твоё!» Уже на её имя, а не её виртуального мужа, по случаю приобрели обветшалую четырёхэтажную стекляшку в центре города – дом быта советских времён. И на это заём оформили. Уже она договор на реконструкцию здания подписала. Нет, это не уголовщина, когда перед государством ответственность несёшь. Оно посадит, но много не даст, учитывая диагноз и наличие несовершеннолетних детей. А в случае банкротства отвечать придётся перед партнёрами типа Большакова. При мысли о нём Люба чувствовала озноб. Если в разговоре с посторонней дурой они не стеснялись применять тычки, броски и удушения, то при денежных потерях будут четвертовать и на дыбе растягивать. На что она, идиотка, подписалась? Детей не вернула, а себя над бездной подвесила!

– Что ты на меня глядишь, как солдат на вошь?

Это Стас за ней заехал на работу. Люба теперь в самом деле работает. В том самом здании, которое якобы купила. И которое теперь якобы реконструируется. А на самом деле там отделали несколько комнат и часть коридора на первом этаже, расширили запасной выход со двора и ввели в здание огромную трубу, обёрнутую чем-то типа фольги. Вроде как отопление. И перевели туда Толины «Рога и копыта». Теперь её должность очень востребована. Лампочки перегорают, обои отклеиваются, унитазы засоряются, канцтовары заканчиваются. А когда она выдаст бухгалтерии скрепки для степлера, подержит стремянку, пока электрик, ворча, что не лампы надо менять, а проводку, висит на потолке, зашипит на пьяного сантехника и заставит-таки его сделать так, чтобы кран не капал, Люба набрасывает куртку и выходит в заброшенную часть здания. И бродит по тамошним закоулкам, переходя с этажа на этаж. Эта бессмысленная ходьба немного уменьшает напряжение, в котором она пребывает второй месяц. Когда она появляется здесь, недовольно бурчит сторож, отрываясь от телевизора, но громко возмущаться не решается.

– А чего мне, радоваться тебе? – отвечает она Стасу. – Опять заём какой-нибудь будем оформлять?

– Нет, там перечисление процентов, коммуналка и ещё какие-то… забыл я эти умные слова. Да какая разница! Ты скажи лучше, ты что по зданию мотаешься каждый день?

– Этот бирюк пожаловался? Убежище я ищу. Место, куда убегать буду, когда кредиторы за горло возьмут.

– Ты что, боишься? Не надо, Люба. Игорь никогда не навесит на нас свои долги. Я ведь в этих делах тоже замешан. Я типа купил у него всю строительную технику. Он порядочный человек!

– Верю. А если порядочный человек завтра подцепит холеру и скоропостижно помрёт на горшке?

– На этот счёт у него составлено завещание. Все свои долги он там обозначил. Это он должен бояться, как бы мы не убили его, надеясь на наследство.

– Стас, ты же юрист! Зачем тебе эти сомнительные сделки?

– Ну, юрист я так себе. Во-первых, в узкой сфере, во-вторых, недолго, я в девяностых под сокращение попал, тогда армия… ну, сама знаешь. В-третьих, я вообще и в училище-то больше спортом занимался. Так что после увольнения переучиваться даже не пытался. Ну, и под Ильёй Большим походил, так что немного замарался.

– Ты у этого бандита служил?

– Ну, бандитом он не был, просто сволочь… то есть был, говорят, в девяностые. Но я у него в банке работал значительно позже, там всё было законно. Главбуха возил. Ну, охрана, сопровождение. Спасибо, Игорь подобрал, когда босса грохнули…

– Значит, одного подопечного ты не уберёг?

– Я не в личной охране был!

– А Игорь, значит, тоже с ним близко знался?

– Ты не думай, что у него бизнес на бандитских деньгах, у него отец СУ-2 ещё в восьмидесятых возглавил. Там ваучеры потом и всё такое. Сын уже на готовое пришёл. Но Большой его финансировал, это было. А потом они разругались, и вовремя. Игорь совсем немного потерял, когда у босса лицензию отозвали. Его даже подозревали… ты не бери в голову, тогда многих подозревали! А у него алиби.

– Ладно, что про старое! Когда он разведётся?

– Всё, сегодня он уезжает. А то и вправду убьют. Написал доверенность, разводиться от его имени будет адвокат.

В офисе Темникова Стаса настиг звонок по поводу пожарной проверки. «Да поезжай, даже не сомневайся, – сказал ему Игорь. – Я сейчас здесь закончу – и сразу в Москву. Вещи в машине, машина во дворе».

Люба все подписи поставила. Пока всё перепроверяли, тоже на звонок ответила. Катя плакала и просила приехать. Что-то темнила, винила себя. Призналась только, что в чём-то виновата. Что Денис поссорился с отцом и ушёл из дома. Что она его ищет, что уже обзвонила всех знакомых мальчишек. А Денис телефон дома оставил.

Люба сказала, что выезжает немедленно. Расспрашивать не стала, понимая, что толку не добьётся, всё надо выяснять глаза в глаза. Стала звонить Стасу, он вне зоны. Игорь сказал, что Стас наверняка угощает проверяющих, поэтому не отвечает:

– У меня есть в запасе несколько часов, поехали!

Люба ещё раза два ответила на истеричные звонки дочери, нарочито спокойным тоном сообщая ей, что она в дороге. Потом обратила внимание, что Игорь нервно вертит головой:

– Что-то неисправно?

– Нет. На первой людной остановке я приторможу, и ты быстро выскочишь.

Они уже проехали границу Утятинского района. Сворот на Колушино. На остановке ни души. Игорь зашипел от злости. Люба оглянулась, поняла, что он заметил преследователей, и спросила:

– Машина за нами?

– Две. Надеюсь, на следующей остановке удастся тебя высадить.

– Знаешь, дальше, где вы собирались завод строить… ты был там?

– Ну?

– Там песок берут, а зимой снег в этот котлован свозят с городских улиц. Если объехать слева, там остался кусок старой дороги и мостик.