Утятинская торговка

– Нет, Тома, я старалась тебя любить. Но больше не хочу. Ты мне неприятна. Я тебя стараюсь скинуть со своей жизни… как соплю с пальца! Иди вон и никогда больше не возвращайся! Ни копейки не получишь!

– Помирать будешь, стакана воды тебе никто не подаст!

– Почему-то все думают, что перед смертью хочется пить. Кажется, перед моей смертью мне будет хотеться только умереть.

Томка вылетела в коридор, надела свою шубу и хлопнула дверью, обрушив при этом вешалку.

– Скинуть как соплю с пальца – это изысканно, – сказал Константин и пошел прибирать в коридоре, давая возможность Ираиде перевести дух.

– Ладно, Костя, давай поговорим о делах наших скорбных…

В этот момент в дверях возник Константин, прижимающий палец к губам.

– Что, Томка?

Константин продолжал сигнализировать, чтобы она молчала. Потом вытащил из тумбочки ручку и блокнот и принялся писать: «Не показывай вида, что знаешь. Нас слушают!!!»

– Надоели мне ваши арабские сказки, – сказал он. – Может, пойдем погуляем?

– Ну, давай, – растерянно ответила она.

В это время зазвонил телефон. Это был Коля Тарасов. Он извинялся, что забыл напомнить, что сегодня они празднуют его пятидесятилетие.

– Ой, Коля…

– И не думай. Обижусь на всю жизнь. Чтобы была с гитарой! Да понял я, почему ты мнешься. Гость у тебя. Тот, что на Казанскую приезжал. Если нормальный мужик, бери с собой.

Ираида Семеновна сказала:

– Костя, нас приглашают на юбилей.

– Меня-то зачем?

– А ты что, стесняешься? Это очень хороший, близкий мне человек. С женой его я, правда, не очень…

– Так обычно и бывает.

– Ладно, если ты согласен, я буду собираться. Подарок приготовлен давно.

– А без меня?

– Пойти я обязана.

– Ладно, не сердись, я с тобой.

Они вместе вышли в коридор и Константин, снова приложив палец к губам, отвернул воротник пуховика, показал что-то вроде бусинки, прицепленной под ним. Такая же штуковина была прикреплена с внутренней стороны оторванной Томкой вешалки, прислоненной к стене. Костя поднял вешалку, оторвал микрофон, сбросил на пол и сказал:

– Вот, вешалку я повесил, а ты подмети. Тут какие-то гвозди валяются, да и штукатурка рассыпалась… давай, я сразу мусор вынесу.

Потом они собирались в гости, перекидываясь ничего не значащими фразами, просто чтобы не молчать. Когда Ираида Семёновна в бигуди на голове принялась выкладывать на кровать то, что собиралась надеть, Константин подошел и стал прощупывать платье, жакет, шарф. Ираида Семеновна кинула на кровать шубу.

– Слушай, а почему у тебя шубу не сперли? Вещь не дешевая.

– Склероз помог. Когда я забрала чемодан с барахлом у Коли и несла его по лестнице, Майя вдруг как заорет! Я кинула чемодан в чуланчик под чердачной лестницей и помчалась соседку выручать. А там мышь. Мы с Эллой поржали, потом Майю утешали, потом все вместе пошли какую-то ультразвуковую пугалку для грызунов покупать, потом пошли к Елене Карловне за котенком, потом покупали для котенка всякие прибамбасы, потом устраивали котенка. В общем, прочикались полдня. Про чемодан я напрочь забыла. А вспомнила о нем через почти полтора месяца, только когда из Москвы с товаром вернулась и узнала, что нас обокрали. Надо же, думаю, своими руками ворам удобство создала – бери чемодан и иди! Глянула в кладовку – а он на месте. Они просто подумать не могли, что все ценные вещи у меня на виду и в открытом доступе. Главное, я украшения во внутреннем кармане плаща все это время таскала! А плащ висел на этой самой вешалке, но ощупать его воры не догадались. В общем, никакого урона, кроме сломанного замка и разгрома в доме. Впрочем, из одежды они ничего не брали… кроме Майиной шубки песцовой. Только деньги и драгоценности.

– Да, повезло… когда, говоришь, это было?

– В ноябре. Ой, давай-ка я серьги примерю. Никогда их не носила. Слушай, эти изумруды точно под цвет платья! Одену, хоть перед смертью похожу шикарной женщиной!

– Ладно тебе! Не говори ерунды. Давай я их почищу. Расскажи немного о тех, с кем праздновать идем. Много народа будет?

– Да немало. Родня: два сына, старший женат, брат Машкин тоже с женой, а Колиной родни и не сосчитать. Соседи мои Погосяны, ты их знаешь. Да, подполковник милиции будет обязательно.

– Вы вроде бы не любите ментов. Что, нужный человек?

– Нет, он с Колей дружит. Охотой оба увлекаются. А человек он неоднозначный. Приехали сюда с женой молодыми. Двух дочек родили. Но недавно разошлись. Женился на молоденькой. Мне по-бабьему бы осудить. Но что-то мешает. Жизнь, она вообще сложная штука… А как милиционер? Вроде, круто в гору пошел, значит, подлости совершать приходилось. Но не дурак, дело знает. Еще одна пара семейная, Кожевниковы. Этих я люблю. Идеальная пара. Поглядишь: крупная Таня верещит детским голоском, Валера молча подчиняется. Потом что-то серьезное происходит, Валера рявкнет коротко – и Таня кидается исполнять. Все, как должно быть: жена решает в мелочах, муж вступает в серьезных случаях. Но глядят в одну сторону. Они одно время тоже моими соседями были. Когда Милочка умерла, купили квартиру напротив, ту, что сейчас молодая пара снимает. Но не прижились. У нас примета такая: в этом подъезде только нерусские приживаются. Потому и наш дом нерусским зовется.

– Ты-то какая нерусская?

– Но фамилия у меня все-таки Наппельбаум.

Вышли.

– Как противно! Эти поставили? Араб с Интерполом?

– Едва ли. Микрофоны примитивные, фуфло китайское. Слушают тебя какие-то пеньки, не разведка. Не могли же эти арабы кого-то из соседей подрядить? Да и пыль там. Нет, они давно стоят.

Константин нес сумку с подарком, Ираида Семеновна – пакет с гитарой, завернутой еще и в платок. На них оглядывались. У ворот рынка ее остановила знакомая, а Константин прошел чуть дальше, показав ей рукой, что зайдет на почту. Там он купил карточку и зашел в телефонную будку.

– Санек, здорово. Я за рекой. Здесь кто-то шухарит. Ты слова мои запомнишь?

– Всегда. – Саша, действительно, всегда записывал разговоры, которые вел по стационарному телефону. – Я-то как, без опаски?

– Скорее всего. Пусть бриц почитает.

– Понял, передам.

– Я тут записал фирму по булыге. Надо бы нашу тему загасить. И ты мне нужен со всем добром. И еще тень большая. Как доехать, бриц скажет. Пока!

Выходя, он разминулся с каким-то смутно знакомым молодым человеком. Только догнав Ираиду Семеновну, он вспомнил: это ее сосед.

– Ира, а давно соседнюю квартиру сдают?

– Неделю, может, чуть больше. Да, точно, после Рождества.

– Значит, не сразу после взлома?

– Ты думаешь, есть связь?