Волшебство. Семинары и практика

Волшебство. Семинары и практика
Евгения Горац

Это дневник студентки школы волшебников, в котором она записывала впечатления и размышления о занятиях. Она полагала, что ей просто выдадут волшебную палочку и научат с ней обращаться. Но путь к званию волшебника оказался трудным, а домашние задания требовали перемен в ее характере, привычках и взгляде на мир. Однако после завершения заданий, мир оказался не таким, каким она его представляла раньше.

Евгения Горац

Волшебство. Семинары и практика

Либо она профессиональная колдунья, как мне сначала и показалось, либо чувство ответственности не позволяет мне переключиться на другие дела до того, как я выполню данное ей обещание. Видимо, теперь я – ее средство излучения в этот мир. Все из рук валится, за что ни берусь – ничего не получается, а что получается, то – плохо, плохо, плохо! И знаю же, что надо доверять первому впечатлению: первая возникшая ассоциация – Мойра, вторая – паучиха, сидит себе и вяжет, а на ее крючок клюют прохожие, но не все, а лишь такие зеваки, как я. Хотя, возможно, она – просто городская сумасшедшая, а я – впечатлительная дура… Но делать-то ничего не могу – это факт. Как только начну домашнее задание, так обещание написать о ней всплывает в памяти. И ведь пряжу вчера купила, и спицы тоже, хоть не вязала лет… Если я сейчас вспомню, сколько лет я не вязала, то вспомню, сколько мне вообще лет и расстроюсь еще больше. Я знаю, что сумбур получается, но даже мысли собрать воедино не могу – я же предупреждала. Все, сдаюсь, пишу о тебе, Карен, пишу. Да и лектор говорил, что, если записывать все, что случается, то лучше понимаешь происходящее.

Первое практическое занятие

На первом, вводном, занятии по волшебству ничего нового для меня не было: лектор настоятельно рекомендовал не водиться с людьми, выбравшими для себя путь «несчастливости», а еще лучше – вообще держаться от них подальше. Далее: научиться не переживать о прошлом – поскольку «вчера» изменить нельзя, значит, от него следует немедленно освободиться и думать о «сегодня». Не о «завтра», а именно о «сегодня», точнее, о каждом настоящем моменте.

На втором занятии он подтвердил мои давние подозрения: все, что нам нужно – уже у нас есть, оно неподалеку, а то и вовсе под боком. И люди, которые могут помочь в самых важных делах, появляются в нашей жизни еще до того, как дело станет важным, так что никого искать специально не нужно. А вот умение определять, что именно для нас важнее всего, надо в себе развивать.

Мне и другим студентам слушать это было скучновато, нам всем не терпелось поскорее покончить с теорией и приступить к практике – учиться конкретному волшебству.

И, наконец, на третьем занятии он заявил: «Прежде чем приступать к конкретному волшебству, нужно научиться просыпаться в правильном настроении, с твердой уверенностью, что сегодня обязательно произойдет нечто интересное – то есть, быть готовым к приятным неожиданностям. Только в таком настроении можно сделать следующий шаг – учиться замечать важное и правильно толковать знаки. Это необходимо, чтобы направлять волшебство в нужное русло».

Далее рекомендовалось самостоятельное практическое занятие: сначала проснуться в соответствующем настрое и, если эта часть удастся, идти в город с конкретной целью – замечать знаки и пытаться их правильно истолковать – и это должно быть единственной целью прогулки.

– У некоторых из вас, – сказал лектор, завершая занятие, – получится с ходу, а другим придется повторять попытки и это может занять много времени, так что студентам придется разделиться на группы – более и менее успешных. Но торопиться в этом деле нельзя, и ни малейшего духа соревнования я не потерплю. Некоторым из вас еще придется учиться правильно засыпать, то есть прокручивать в памяти прошедший день, обращая внимание на важные моменты, а другие это уже умеют.

Когда я проходила собеседование, лектор честно сказал, что шанса стать великой волшебницей у меня нет. Да и шанс стать блестящей волшебницей тоже невелик – этому надо было учиться с детства. Чтобы стать великим волшебником одного таланта мало, для этого надо: родиться в семье волшебников, расти в соответствующей среде и в ранней юности обучаться у великих магистров.

Все, на что я могу рассчитывать, это стать хорошей волшебницей. И, если повезет, найти свой стиль, свою нишу и даже оставить след в истории волшебства. Ну что ж… Я постараюсь стать лучшей из хороших волшебниц.

Упущенное в детстве не вернешь. Родители всегда пытались загнать меня в рамки обыденности, из лучших побуждений, конечно. Когда я подросла и научилась понимать человеческую речь, мне объяснили, чего ждет от меня общество. Оно ждет от меня, в первую очередь, полезного труда. Поэтому я должна вырасти добропорядочным гражданином, приобрести нужную профессию и работать, как все, для блага общества, идущего в светлое будущее. А ведь мои способности к волшебству проявились еще до того, как я научилась говорить и даже ходить.

Родители часто вспоминали лето, когда меня впервые привезли к бабушке в деревню. Меня посадили в саду на покрывало. И вдруг огромная свирепая соседская собака непонятно как сорвалась с цепи, перемахнула через забор и в два прыжка оказалась возле меня. Все замерли, но собака спокойно уселась рядом, а я положила голову ей на спину и мирно уснула.

Еще бабушка все жаловалась, что кто-то выпускает кроликов из клетки и их потом очень трудно поймать. Кролики охотно щипали травку у моего окна, а я громко хохотала. И подросший теленок, которого держали в отдельном сарае, вдруг каким-то образом оказался в хлеву, рядом с матерью-коровой. Родители рассказывали об этом, как о ряде курьезных случаев, но сейчас я не сомневаюсь, что все это было вызвано моим детским интересом к деревенской жизни. Я хотела познакомиться с лающим чудищем за забором, и оно ко мне рванулo, благодарное за интерес. И это именно я уловила желание кроликов вырваться из клетки и пожалела тоскующих в разлуке корову и теленка.

Эх! Если бы меня учили волшебству с детства, мне не пришлось бы в зрелые годы брести наощупь, впотьмах, в поисках самой себя. А теперь – мне никогда не сравняться в мастерстве с теми, кто учился волшебству с малолетства. Ну все, довольно переживать о прошлом. Настоящее! С этого момента – только настоящее.

***

Еще с вечера я запланировала проснуться в соответствующем настроении, поэтому первая часть домашнего задания получилась легко. Сознание того, что надо идти в город – не в магазин, не на выставку или концерт, и даже не в ботанический сад, а лишь для того, чтобы замечать интересное вокруг – само повышает настроение и просыпаешься в предвкушении хорошего дня.

Перечитала. Ну вот, пожалуйста, только я сдалась и стала писать предысторию встречи с Карен, как все стало получаться…

А вот другая часть задания – знаки… Может, это были те знаки, а может, не те, а может, вообще не знаки. Но не надо расстраиваться, я же только учусь – и если меня определят в группу тормозов, то ничего страшного не произойдет. Сказал же лектор, что у каждого свой темп.

С самого начала я ошиблась – пошла туда, где знаков слишком много. Наверное, надо было начать с района попроще, где редко что-нибудь происходит – там было бы гораздо легче заметить знаки, предназначавшиеся именно мне. И лектор подтвердил мою догадку на следующем семинаре. Но, как оказалось, он не предупредил о выборе района умышленно, чтобы мы учились на собственных ошибках, а без этого нельзя, никак нельзя; верное направление определяется только после нескольких неудачных попыток.

– Не следует ждать мгновенного результата, – сказал он. – Любое действие следует рассматривать, скорее, как «первую попытку», «вторую попытку», и так далее. Таким образом легче переносить так называемые «провалы», назначение которых – не огорчать, а, скорее, раззадоривать.

А куратор школы, знаменитая волшебница, которая заглянула в этот момент в наш класс, поздоровалась и окинула цепким взглядом всех присутствующих, подтвердила, что неудачи – это необходимая составляющая процесса, которая указывает твое местонахождение и выбор нужного направления.

Почему я отправилась за знаками в Ист Вилледж, куда нужно ехать сорок минут на метро и еще двадцать минут идти пешком? Видимо потому, что я живу в районе, где все стройно и красиво: новые дома, палисадники, клумбы, где цветы высажены в строгом порядке, как по линеечке, модно и элегантно одетые жители, чинно прогуливающиеся под ручку, даже дети прилизаны до отвращения. Я ежедневно вижу чисто подметенные улицы, свежевыкрашенные скамейки, специализированные магазины со сверкающими витринами – вот одежда, а рядом – электротовары, через дорогу – бижутерия. Все предельно ясно – это упрощает жизнь и упорядочивает быт. А в Ист Вилледж – неопределенность, неожиданность, беспорядочность, общая обшарпанность и непринужденное поведение обитателей. Аккуратно подстриженного или, упаси боже, прилизанного человека здесь не встретишь: господин в пиджаке и галстуке выглядел бы тут инопланетянином. Ист Вилледж – это стены, изрисованные местными художниками, сумасшедшие кафе и таинственные, скрытые от посторонних глаз, садики. А еще лавочки, в которых вообще не понятно чем торгуют: в одном магазине может продаваться и скелет – пособие по изучению анатомии, и садовые ведра, полные тюльпанов, и электрочайники, и тут же – антикварные часы и кривые зеркала. Я подолгу и с большим удовольствием рассматриваю витрины, и даже иногда захожу в эти странные, нелепые магазинчики, но никогда ничего не покупаю – за исключением кофейных зерен в лавочке на улице Святого Марка. Однажды я зашла туда, привлеченная кофейным ароматом и яркой раскраской двери, и загляделась на удивительные штуки для кофейных церемоний. И что странно: все покупатели и оба продавца были невероятно красивы. И хоть дома у меня кофе был, но я все равно купила полфунта, скорее, из вежливости, и смолоть попросила помельче. А когда принесла кофе домой в коричневом, герметически закрытом кулечке и сварила его на маленьком огне в джезве, то поняла, что лучше кофе никогда в жизни не пробовала. С организмом своим я договорилась, наконец: одну чашку кофе в день – он не возражает – поэтому этих полфунта мне надолго хватило. Но в Ист Вилледж тянуло невероятно. И тут я придумала себе оправдание: как только кофе закончится, я поеду туда опять. Ну что же поделать, если именно там продается самый вкусный в мире кофе? Я подсознательно старалась, чтобы он скорее закончился – угощала гостей из этого кулечка, и они тоже восхищались. Когда кулечек опустел, я поехала и купила еще. Сорок минут в метро, а потом еще пешком двадцать минут, чтобы дойти до этой кофейной лавочки, купить там полфунта кофе и вернуться домой, предварительно прогулявшись по Ист Вилледж. Зато когда варю кофе дома, то мысленно переношусь мысленно туда и вижу улицы, витрины, людей, все, что там сейчас происходит..

Оправдание поехать Ист Вилледж я ищу по привычке. В моей занятой жизни непросто выбрать время для того, чтобы просто получить удовольствие. Отдыхать после трудов праведных всегда считалось нормальным в наше доме, но развлекаться до того, как устал – о нет! Меня бы заклеймили позором. В детстве я отчаянно сражалась за право делать что-то без конкретной цели и мне приходилось искать оправдания. Я мечтала, что, когда вырасту, то назло всем ничего полезного не буду делать вообще, а только развлекаться с утра до вечера, и слова мне никто не скажет. Но когда выросла, то по привычке стала оправдываться перед собой и, надо сказать, преуспела в этом деле.

День был пасмурный, но дождя по прогнозу не предвиделось.

Еще по дороге вниз по Девятой Восточной улице я увидела несколько разноцветных, связанных крючком салфеток, прикрепленных к забору. Но в прошлые прогулки по Ист Вилледж мне попадались и двери, сверху донизу покрытые монетками, и дорожки, выложенные бутылочными горлышками, и рыцарские доспехи, вывешенные для проветривания на балкончике, и деревья, увешанные талисманами – так что вязаные салфеточки на заборе смотрелись совершенно нормально.

Я перешла на улицу Святого Марка, но кофейной лавочки там не было. Я прошла квартал несколько раз – безуспешно. Из-за особенностей этого района я даже не сумела найти точное место, где раньше была лавочка. Здесь все меняется очень быстро: двери перекрашиваются, витрины обновляются, на стенах появляются новые рисунки и на подоконниках то и дело вырастают другие цветы. Факт отсутствия лавочки мог быть знаком – не отвлекаться на покупку кофе, а заниматься делом, по которому пришла – но мог и не быть.

Кстати, на очередном семинаре лектор сказал, что если знаки слишком бросаются в глаза, то это, скорее всего – подстава, и нужна практика и еще раз практика, чтобы научиться отличать отвлекающие маневры от настоящих, ценных знаков, а ценные знаки – от самых ценных.

Интересно, что когда я пришла в этот район через неделю, лавочка была месте, и я благополучно вошла туда и, как обычно, попросила смолоть пол-фунта кенийского кофе помельче. И все было как всегда: предметы для кофейных церемоний мягко поблескивали на полках, аромат кофе был таким же бархатным и обволакивающим, а покупатели и сам продавец, как всегда, блистали красотой – на каждого из них невозможно было насмотреться. Все как всегда, кроме того, что продавец сказал:

– Возьмите лучше целый фунт, когда еще доведется…

Я растерянно кивнула, приняла из его рук коричневый, герметически закрытый пакетик с целым фунтом кофе и спрятала в сумку.

– Мало ли какие дела возникнут, – тихо сказал продавец на прощанье.

Но это произошло через неделю, а в тот день я, не найдя кофейной лавочки, пошла по улице Святого Марка по направлению к Томпсон-парку, внимательно глядя по сторонам, стараясь ничего не пропустить. Знаков было больше, чем нужно, но как распознать предназначенные именно мне? Я решила все фотографировать – если не пойму сразу, то разберусь позже, рассматривая фотографии.

И тут я увидела дверь в стене. Ни окон, ни вывески, только выкрашенная в синий стена – и в ней дверь. По стене шел рисунок: слева как будто подходили к двери несколько зыбких, серых, сгорбленных фигур в шляпах. Одна из них словно наполовину исчезала за дверью. Справа от двери – фигуры выходили: разноцветные, распрямившиеся, с гордой осанкой и уже без шляп.

Рисунок заворожил динамикой, я долго смотрела на эту дверь, но мне никак не удавалось ее сфотографировать, потому что возле нее курил пожилой господин в костюме клоуна. Мне пришлось гулять по кварталу, ожидая, когда он уйдет. Слева от двери был двор, огороженный сеткой, справа – бакалейная лавочка, а через дорогу располагалась ветеринарная клиника. Клоун докурил и исчез за дверью, я благополучно сделала свой снимок и пошла дальше. Надо ли мне было войти? Скорее всего – да, потому что очень хотелось хоть одним глазком увидеть, что там. И, может быть, я бы тоже вышла оттуда с гордой осанкой и другого цвета. Но входить куда-либо без приглашения – неудобно, да и просто боязно.

А через неделю этой двери не было – клянусь. Рисунок закрасили, вставили новую дверь, бакалейную лавочку снесли, а клинику закрыли – на двери висел большой замок.

То есть у меня был только один шанс. И я его упустила.

Зато знаку на соседней улице было гораздо проще следовать: на стене был нарисован молодой человек с длинной серьгой в ухе, указывающий направление перстом. Я послушалась, пошла вверх по улице и попала прямо в свое любимое кафе, где, как сказала моя добрая знакомая, всегда царит тщательно продуманный, рафинированный бардак. Посетителей в кафе было немного из-за пасмурной погоды – в воздухе завис дождь, хотя по прогнозу его не должно было быть.

Мне достался самый лучший столик в уголке, возле огромного окна во всю стену. С этого места прекрасно видно все кафе, а также улица и прохожие. Мне впервые удалось сесть именно сюда – этот столик на одного человека и он всегда занят. А над ним – картина, обычная, ничем не примечательная, я ее видела много раз. На ней изображены два цветочных горшка на подоконнике, в каждом по фиолетовому тюльпану, а за окном – синева. И все. Но сейчас я, настроенная на чтение знаков, обнаружила в одном тюльпане мужской силуэт в широком плаще и странном головном уборе – нечто среднее между тюрбаном и чалмой. А в другом тюльпане – колдунью, старуху ведьму, помешивающую что-то в котле… и пар от варева… да нет, это трещинки… ничего этого нет – это мое воображение. Но человек в плаще не исчезал, и старуха упорно что-то помешивала в котле, и пар над котлом все равно поднимался. Из всего этого я заключила, что сегодня я должна встретить необычного мужчину и женщину-колдунью, и это будет интересно.

Кстати, об отвлекающих трюках – мне достался очень яркий и красочный. Группа туристов во главе с экскурсоводом поднималась вверх по одной из улиц, экскурсовод рассказывал историю района, но я не слушала. Я глядела на экскурсантов. Это были женщины, все сплошь в красных шляпах с фиолетовыми перьями. В их платьях тоже преобладали красно-фиолетовые тона… Во всем остальном они вели себя как обычные экскурсанты. Какое-то время я следовала за ними – не зря же они такие яркие. Они привели меня на Бродвей и разбрелись кто куда, практически растворились в толпе. Это был типичный отвлекающий маневр. Позже я узнала, что это клуб Красных Шапочек. Туда принимают дам, достигших пятидесяти лет. Они вместе пьют чай, обсуждая всякую ерунду, а ходят везде в красных шляпах с фиолетовыми перьями. И это все. Мне с ними явно не по дороге, но надо признать – их группа выглядела ошеломляюще.

Рассерженная, я вернулась в Ист Вилледж, на Девятую Восточную Улицу и тут пошел дождь, которого по прогнозу быть не должно было, поэтому у меня не было зонтика. Я довольно долго стояла под навесом одного из подъездов, мысленно ругая Красных Шапочек, из-за которых потеряла столько времени, да и сейчас продолжаю терять, стоя под навесом.

И тут…

Интересно, что когда я на следующий день вернулась на работу, коллеги сказали, что вид у меня такой, будто произошло что-то важное. Я отнекивалась и говорила, что все как всегда, но они не поверили. Может, я действительно изменилась за этот день? Когда я попыталась пересказать случившееся другу, он мне тоже не поверил. А на том месте, где я повстречала Красных Шапочек, и вовсе отмахнулся. И мне пришлось искать в сети Red Hat Club и показывать ему фотографии.

А тогда я стояла под навесом, вспоминая, где ближайший магазин зонтиков, как вдруг проносившийся мимо человек, огромный, смуглый и очень красивый, остановился, вынул из кармана кулечек, раскрыл его, высыпал на ладонь несколько конфет и протянул мне со словами:

– Очень вкусно. Миндаль в шоколаде. Возьми.

Я испуганно отказалась. Он настаивал:

– Да попробуй же! Таких вкусных ты еще не ела.