Небеса опускают взор

Сурайя подошла ближе и с заботой сказала:

– Госпожа, прошу вас, собирайтесь. Возьмите всю волю в кулак и будьте сильной…

Калияни глубоко вздохнула и последовала совету.

Вскоре она сидела на краю постели и ожидала приглашения на свою же свадьбу. На ней был цветастый кафтан, нижняя юбка состояла из нескольких слоев и придавала пышности. Платье-кафтан было украшено объемными вышивками из золотых нитей, на голове невесты декорация под вид массивного ободка, усыпанного драгоценностями, от которого спускались овальные цепочки под подбородок и ниже до самой груди. К украшению пришито покрывало, закрывающее голову, оно ниспадало на пол и тянулось еще около двух метров. Рукава, подобно покрывалу, были длинные и свисали, на запястьях красовались различные браслеты от узких до широких, с камнями или без, вокруг ушных раковин повешены громоздкие серьги с висюльками, что соприкасались с верхней цепочкой от головного убора и иногда цеплялись; это заставляло Калияни поправлять и приносило неудобства. На ладони ее нанесли витиеватые узоры хной, на щиколотках также звенели браслеты, обули невесту в блестящие туфли, покрытые жемчугом. Помимо перечисленного, на шею ей также надели ожерелье. Все эти украшения были тяжелы и словно душили девушку. Глаза ее обвели черной краской, на веки наложили синий порошок, губы выделили красным. Сияющая внешне невеста тяжело дышала и ожидала самого ненавистного в своей жизни момента. Внутри она разрывалась, хотелось зарыдать и всё с себя скинуть.

Вошла Сурайя и служанки, позвав невесту в зал. Калияни придерживала подолы юбок, ей помогала служанка, вторая несла покрывало, бороздящее по полу, третья придерживала подол верхнего кафтана.

– Снова зацепилось… – сказала по пути Калияни, покосившись на висюльку слева.

Сурайя сама поправила и отцепила ее от большой серьги. Видя тревогу невесты, она подбодрила:

– Всё будет хорошо, госпожа. Аллах вам поможет… – после улыбки похвалила: – Вы очень красивая, самая красивая из всех женщин падишаха…

– Машаллах… – произнесла одна из служанок, что особенно восторгалась красотой госпожи.

– Помоги мне, Шива… Хара Хара Махадев… – вымолвила в свою очередь Калияни, прикрыв на мгновение глаза.

Служанки переглянулись. Сурайя же сделала вид, что не обратила внимания и поторопила невесту, ибо жених уже ожидает ее. В зале горели сотник огней, журчал фонтан, звук которого приглушали музыканты; основная часть зала была отделена от другой поменьше повешенной на колоннах полупрозрачной занавеской вроде тюли. В основной части находились исключительно мужчины, они располагались на лежанках и подушках, рядом ? маленькие круглые столики, окаймлённые позолотой, для падишаха стояло сиденье из дерева, обрамленное золотом; рядом с ним стоял столик повыше. На сидении постелена шкура тигра. Таким образом правитель был выше всех. Возле него присаживались слуги с подносами и угощали изысками кухни. Слуга сидел на коленях до тех пор, пока важная личность не отпустит. В образованных кругах из гостей также находилось многообразие еды, золотые приборы и кувшины с напитками, притом алкогольными.

Отделенная часть зала была предназначена для женщин. Они также сидели на мягких подушках, угощались изысками, однако пили безалкогольные напитки. Калияни вошла в зал по женской стороне. Девушка сразу почувствовала запах – на мужской половине некий гость курил кальян. Для мужчин выступали танцовщицы, одеты они были смело: укороченные кофточки с декольте, нагой живот, внизу многослойные или драпируемые юбки; одежда их играла красками. У кого-то в руках держались прозрачные покрывала. Калияни могла смутно видеть через занавеску, такие танцовщицы ее крайне удивили. Музыкальные мотивы для нее были незнакомы, скорее это что-то персидское или аравийское… Невесте сразу же не понравился праздник, она полагала, что слова «вас ожидает жених» подразумевают личную встречу, однако падишах сидел в кругу мужчин и веселился, хлопая в ладоши, словно это не свадьба, а любой другой праздник. На его голове был надет объемный тюрбан с большим драгоценным камнем сбоку, накинута накидка с меховым воротником, будто бы в зале холодно… Судя по всему, мех, как и шкура тигра, предназначены для показа значимости и мишурности. Для невесты подготовлено мягкое сиденье на полу со спинкой. Вокруг присутствовали жены падишаха и иные женщины дворца. Служанки помогли Калияни присесть на бедро. Неподалеку сидела Нур, наряженная не меньше невесты, и с ухмылкой косилась, пожевывая фрукты. Она часто переглядывалась с Мариам и некоторыми другими женщинами, словно молча высмеивала невесту. Все до единой женщины смотрели на Калияни, всем было интересно, на ком женится падишах после того, как прошел нелестный слух. Среди всех Калияни обратила внимание на симпатичную молодую девушку, при всей ее красоте в глазах царила грусть, даже улыбка ее не могла скрыть настоящих эмоций, что тонко улавливала невеста. В носу ее надето самое большое кольцо из всех присутствующих. Оно свисало до губ и мешало ей есть, приходилось придерживать рукой. Калияни случайно на это улыбнулась, вспомнив все свои мешающие висюльки, а девушка неожиданно заметила. Невеста заволновалась о реакции, однако она последовала расположенная, девушка смекнула и улыбнулась в ответ.

Мужчины за занавеской громко разговаривали и смеялись, Калияни привлек самый раскрепощенный смех, тот мужчина вдруг подскочил и пустился в пляс среди танцовщиц. Невеста прищурилась для лучшего рассмотрения происходящего. Некоторые женщины захихикали, та самая красавица с кольцом наблюдала с особым интересом и захлопала в такт музыке. Молодой мужчина с бородой не просто танцевал, а на показ дрыгался, трепал распущенными волосами, изгибался и извивал руками. Право, вел он себя не очень прилично и весьма вольно. Калияни вспомнила слова Сурайи про важного сына падишаха по имени Алауддин и подумала, что это именно он. Она навела взор на развеселившуюся девушку с кольцом, та отвлеклась от созерцания и показала на себя, а затем на танцора. Калияни сообразила, что это ее муж. В подтверждение Суфия произнесла одной из жен падишаха:

– Алауддин снова развлекает гостей…

– Кто же ему может запретить… – ответила собеседница.

Гулаба – мать Алауддина радовалась за сына больше всех, в ее глазах так и сверкала гордость. А вот Нур, как и Мариам, не прельщало бесцеремонное поведение сыночка падишаха. Они старались не смотреть на занавеску. Нур демонстративно отвернулась. Шаловливый Алауддин принялся хватать танцовщиц, ему стало мало просто дёргаться рядом, он преподносил это как шутку и смешил гостей, в том числе отца. Но вот жене его, похоже, такое не нравилось и огорчало. Она перестала хлопать и подтанцовывать, взор опустился. Только сказать женщина ничего не могла и тем более выйти за занавеску. Калияни буквально прочувствовала ее боль, те эмоции, что внутри захлестывали и что приходилось всеми силами держать в себе. Жена танцора подняла полные отчаяния глаза на невесту и тут отвлекла ехидная Нур.

– Что же ты не смотришь на своего мужа… он так старается для тебя… – посмеялась с сомкнутыми устами.

Девушка с кольцом вела себя тихо, судя по всему, она такой и была. Она не ответила кобре, брызгающей ядом, но взглянула. Калияни не понимала, зачем Нур давит на больное и еще больше подливает масло, бедняжка и без того несчастлива…

– Просто Алауддин настолько красив в танце с танцовщицами, что ослепил глаза Ма?лики… – сыронизировала Мариам про его жену.

Судя по всему, алкоголь дал о себе знать, мужчины не на шутку разошлись в веселье и бросали к ногам танцовщиц монеты. Натанцевавшись вдоволь, уставший Алауддин присел и затянул трубку кальяна. По залу пошел туман.

– Отец! – вдруг воскликнул он. – Когда же мы увидим твою самую красивую новую жену?..

Падишах поедал жирное мясо и замаслил себе весь рот и бороду. На слова сына он с гордостью посмеялся.

– Не завидуй… – пошутил в ответ, а может, сказал всерьез отец.

Гости оценили юмор и поддержали, а вот Алауддин исподлобья покосился на отца. За занавеской Нур будто бы просто так произнесла:

– Интересно, а невеста уже знает, какое ей дали новое имя…

Калияни направила взор. Такое ей не пришлось по нраву, ее имя ей дорого и вовсе нет желания менять.

– А какой у нее будет титул?.. – тихонько поинтересовалась Мариам у Нур.

– Наверно, одалиска… – съязвила Нур. – Ну, или на худой конец калфа…

Мариам не поняла, она не знала многих слов и титулов, положенных у османов.

– Глупенькая, одалиска – это вовсе не титул… какой ей титул, она родилась рабыней… – сказала Нур и бросила дерзкий взгляд на Калияни.

– Кем бы ни родилась, а становится женой падишаха… – вдруг вымолвила Малика.

Ее желание заступиться невеста сразу оценила, девушке стало очень приятно, последовала улыбка в сторону Малики. Нур подметила теплые отношения между девицами и ухмыльнулась.

– Какой по счету женой… – напомнила Нур о последнем месте Калияни.

Невеста ужасно устала как сидеть на бедре, так и вообще присутствовать на своей отвратительной свадьбе среди ядовитых змей. Музыка и хохот выпивших мужчин били по ушам, украшения отягощали и душили, громоздкие серьги постоянно цеплялись. Тяжело дыша и потерпев сколько смогла, Калияни вдруг встала, к ней подбежали служанки и Сурайя.

– Я ухожу… – сказала девушка помощнице.

Сурайя забеспокоилась, принялась просить ее остаться, пока сам падишах не позволит уйти, однако своенравная Калияни не хотела даже слушать. Настолько сильно ей опротивело сборище весельчаков и стерв.

– Меня не волнует. Я ухожу, – заявила невеста и пошла на выход, путаясь во множестве юбок.

Нур проводила взглядом и добилась своего: бегства соперницы с собственной свадьбы.

По пути Калияни резко срывала с себя все надоевшие висюльки и серьги.

– Госпожа, прошу, подождите… не делайте этого… падишах должен увидеть вас в наряде… – спешила за ней Сурайя.

– Увидел бы, если бы захотел! – заявила взвинченная Калияни.

Она все же приостановилась. Сурайя догнала и слегка приложила ладонь на ее руку.

– Госпожа, я прекрасно понимаю, что вам довелось терпеть среди жен падишаха и что вам не понравилось такое торжество… но прошу, примите то, что есть… будет именно так, как желает падишах, так, как положено… И я знаю, что вам тяжело… Прошу, держитесь и не давайте волю слабым эмоциям на радость вашим недругам… – пыталась всячески поддержать помощница. – Не ищете легких путей в этой жизни, их не бывает… Такова наша судьба, и мы должны принимать всё, что посылает нам Аллах.

Калияни выслушала, из глаз ее потекли слезы.

– Я не согласна с такой судьбой… я не могу… – тихо молвила она, вытирая щеки.

Сурайя услышала и решила добавить:

– Госпожа, Аллах не посылает нам того, чего мы не сможем выдержать… Он посылает нам испытания, которые мы должны преодолевать, и за это он нас обязательно наградит…

Калияни закрыла рукой лицо и плакала, помощница вдруг позволила себе обнять ее. Утешение придавало сил и помогало девушке прийти в себя. Становилось легче.

– Спасибо… – поблагодарила Калияни.

Сурайя улыбнулась, покивала и уверенно посоветовала: