Острые шипы и темные души

Юная подметила, что Беатрис практически всем раздает нелестные определения.

– Ну знаешь, говорят, что все гении безумны… так и тут… – отшутилась она. – Изобретатель мистер Бернар недавно чуть не спалил весь свой дом за очередным «открытием» … Единственный человек, кто слушает его рассказы про изобретения и читает какие-то скучнейшие книги, это Эмили…

Алесса вовсе сморщила свой маленький носик и отошла в круг Эстер и леди Кэтрин. Дамы весьма приветливо встретили девочку и принялись каждая хвалить умницу и красавицу. Она же мастерски поменяла выражение лица на ангельское и уже смотрела милыми глазками.

– Алесса, какое чудесное платье, у тебя в твои малые года отличный вкус, – сказала радостная Эстер.

Ее поддержала сестра Сьюзи и, взглянув на Эмили взором хищного зверя, добавила:

– Совершенно согласна… Не то, что у некоторых уже весьма-весьма взрослых женщин… – намекнула на наряд невестки. – Вкус, он или есть с детства, или его не будет никогда…

– Вы про даму Эмили? – вдруг уточнила прямолинейная Алесса.

Сьюзи похихикала.

– В моей жизни с некоторых пор мельтешит только одна особа… но назвать ее дамой язык не поворачивается, – с ядовитостью высказалась она.

– Это верно, выглядит Эмили, словно недавно встала из могилы, – колко злословила леди.

Вслед она взглянула на Мэделин, затем взор направился на открытые двери в холл, в них остановился ее супруг лорд и обратил всё свое внимание на ту же особу. Заметив такое, леди Кэтрин внутри себя распалялась, одолевали эмоции, наподобие самки черной вдовы… У нее и глаза были похожи на паучьи… такие же темные круглые, близко посаженные, а нос вороньим клювом, то и дело вот-вот клюнет тех, кто не по нраву.

Следом за лордом мелькали остальные мужчины. Среди них раздавался шумный до покраснения лица кашель, на сей раз не Балтуса, а его друга – заядлого курильщика сигар пожилого банкира Леопольда фон Бисмарк-Бёркштайна, он же барон из знатного дворянского рода. Лицо пожилого отдавало желтоватым оттенком с пигментными пятнами, как и желтые пальцы от сигар и сигарет. Вид его сродни Балтусу, они даже были похожи.

– Где моя дорогая супруга? – возглашал он по пути.

Дама преклонных лет шла позади. Когда Мэделин увидела в ее руке сигарету, то едва не выронила бокал. У баронессы был грубый голос, возможно, от курения либо же от природы, с характерным восклицанием на гласных буквах, морщинистое лицо обильно покрыто пудрой, что кусочками отслаивалась и рассыпалась, в том числе на шелковое розовое платье, украшенное нелепыми желтыми розами. Переплюнула она и Эбби своей шляпой с огромными полями, на которой также красовались розы, но красного цвета. Походка у дамы была сродни выпившего человека, немного угловатая, с резковатыми движениями тела, как если бы играли со сломанной куклой.

– Дорогая супруга волочится позади… – столь же громко, на ироничной ноте ответила баронесса. – А кто-то обещал носить меня на руках до скончания лет… ну и где ты, мой барон… – продолжала шутить, делая глубокие затяжки и роняя пепел на пол.

Дама обратила на себя внимание присутствующих в гостиной. Эстер сразу же вздохнула, подняв в недовольстве тонкие брови. Она хоть и ненавязчиво, но довольно демонстративно отвела голову и делала вид, будто что-то рассматривает, только чтобы не наблюдать за баронессой. Поначалу леди Кэтрин поднесла ладонь к лицу, закрываясь от ненавистного дыма сигар, но позже ей пришлось натянуть приветственную улыбку. Баронесса увидела новое лицо и сразу же пошаркала ногами в туфлях навстречу Мэделин.

– А это еще кто, прекрасный цветок, словно с моей шляпки… – свойственно себе с иронией сказала она, прищурив один глаз от дыма.

Беатрис представила новоприбывшую. Вблизи Мэделин заметила необычный цвет глаз баронессы, будто выцветшие, то ли серые, то ли зеленые, когда если с холста смывается краска; а под слоем пудры виднелся синеватый оттенок лица, зубы ее также были согласно курильщику – темные. Вишневая краска на устах размазалась и растеклась вокруг.

– Адалуолфа или просто Ада, – представилась дама, подав руку в розовой перчатке для легкого пожатия, о чем не смекнула юная.

Беатрис взором показала ответить, и тогда Мэделин наконец сделала. Даже через перчатку она ощутила от ладони холод…

– И где же у прекрасной розы кавалер… негоже оставлять цветок без поливки… – пошловато юморила дама, чем вызывала у стоящих неподалеку дам недоумение и даже неприязнь.

– Снова бросает на всеуслышание свои вздорные высказывания… – вымолвила негромко Эстер.

Леди Кэтрин случаем покивала. Мэделин поначалу не знала, как отреагировать, поддержала хихиканьем Беатрис и шуткой легонько хлопнула подружку по руке в знак ободрения.

– Мэдди у нас еще слишком юна для кавалеров… обойдутся, – ответила навеселе Беатрис.

Ада заметила Ребекку, пьющую вино, и прищурилась в рассмотрении. Беатрис пояснила, что это старшая сестра Мэдди. Осмелевшая Бекки поняла, что дама смотрит на нее и решила сама подойти. На тот же вопрос о кавалере, она смело показала на софу, где сидел Джеральд, и назвала его имя.

– Что-то не вижу никого там… – сказала Ада, взглянув. – Видать, выпил вина и его позвала естественная нужда отойти за угол, – после речи хрипло засмеялась.

Мэделин быстро повела бровями от смущения, но старалась не выказать лишнего. Беатрис вновь похихикала, ее забавляла сия экстравагантная дама. Ребекка же потеряла из виду Джеральда и засуетилась. Он тем моментом стоял у вторых дверей из гостиной, ведущих в музыкальную, и поймал ее взглядом. Юноша поманил к себе пальцем, вслед скрылся за двери. Бекки одолел интерес, винцо дало о себе знать и подбивало на авантюры.

Алесса также не терпела чудную баронессу и ее такого же супруга, поэтому отошла дальше к Дюку. Между парой завелась беседа, в которой девочка замысловато улыбалась и даже издала звуки смеха. На это обратила внимание ревностная Сьюзи. Единственный, кто мог отвлечь ее от невестки, это любимый пасынок. Даму аж перекосило, рот «скатился» на одну сторону. Она незаметно, под видом просто шагов, двигалась ближе к паре и одновременно произносила «кхм», будто от кашля, но на самом деле для внимания к себе.

– Ужасно скучный вечер, отец пригласил одних стариков и старух, – выдала Алесса без смущения.

Краем уха слова уловила подбирающаяся Сьюзи.

– Ну почему-же, есть я и Джерри… – ответил на задорной нотке Дюк, попивая вино. – Да еще и новые члены общества, как тебе они, кстати?

Алесса сделала безразличный вид, махнув в одиночном моргании ресницами.

– Скучные… – повторила она.

Позади оказалась Сьюзи и, держа в себе эмоции, обратилась к Дюку:

– Сынок, пойди поприветствуй барона и баронессу.

– Да, иди пожми желтые от сигарет руки барона и поцелуй в размазанные губы баронессу, – колко сыронизировала Алесса и направилась навстречу вошедшему в гостиную отцу.

Дюку нравились острые и смелые шуточки девчонки, последовало хихиканье, что вновь будоражило сознание влюбленной Сьюзи.

Мистер Верджил появился с Говардом, Балтусом и еще некоторыми гостями в лице статс-секретаря и пары министров. Мэделин была поражена присутствием столь высокопоставленных людей. Оказывается, Балтус был верховным судьей в городе и вершил судьбы; он активно участвовал в беседе с членами правительства по поводу политики, об ужесточении законов и вводе ряда прав для церкви, как это было века назад, когда преследовались противники церкви и богохульники.

– Мне передали дело одной падшей женщины с тремя детьми, – говорил Балтус по ходу и тяжело дышал от излишек веса. – Так вот я намереваюсь отдать ее на суд церковный, ибо дело тут напрямую касается морали… Там ее преподобный Маркам быстро наставит на путь истинный…

Мэделин услышала разговор и фамилию отца Кристианы. Возник волнующий интерес. Лорд МакАдамс поддержал решение судьи, покивали и остальные министры.

– Мы отдали нашего сына в школу для мальчиков, которую основал епископ. Он учит воспитывать непослушных детей, говорят, после его школы мальчишки превращаются в настоящих дисциплинированных мужчин, это то, что нам нужно. Мы уже намучались с нашим несносным младшим сыном… и школа при церкви единственный лучший вариант, – делился лорд.

– О, мы тоже собираемся отдать нашего старшего сынишку, а после ваших слов сделаем это в скорейшем времени, – поддержал воодушевившийся статс-секретарь. – Ну а там и младший подрастет и пойдет за братом…

Его супруга как раз завела за руку младшего сынишку лет пяти.

– Сынок, иди поиграй с собачкой возле конюшни мистера Верджила, – присела и произнесла скуксившемуся мальчику матушка.

Ребенок был молчалив, с поджатыми в недовольстве губками, выражение лица хмурое. Вошла няня детей мистера Верджила. Она взяла за руку ребенка и повела показать собачку. У семьи Верджила была огромная конюшня с различными помещениями для разведения лошадей, родители его супруги занимались коневодством, а ныне всем заведовал глава дома. Беатрис вновь оживленно задела локтем Мэделин и показала на няню, намекая на ту самую – любовницу Верджила. Но юной воспринялось немного странно, она ожидала увидеть молодую красивую женщину, однако данная особа была средних лет, между тридцатью пятью и сорока, плотного телосложения, с круглым лицом и маленькими глазами, пышным бюстом, спрятанным под рабочее темное платье. «Я думала, она моложе, коли числится в любовницах при средних лет жене», – подумала Мэдди. Ребенок внезапно закапризничал и закричал, вырываясь из руки няни. Он упал на пол и, стуча руками и ногами, принялся визжать. Ни мать, ни даже отец долго не могли успокоить распустившегося уже в своем маленьком возрасте сына, казалось, они слишком баловали его и сюсюкались, когда нужно, наоборот, воспитывать и учить. Дама стала обмахиваться веером и пожалела, что не оставила ребенка дома с их няней. Беатрис сморщилась от криков мальчишки и отвела подружку подальше, в том числе от смердящей табаком вперемешку с чем-то тухлым баронессы. Мэделин заметила отсутствие сестры, пробежалась глазами по залу и поняла, что Бекки куда-то вышла, но точно не в холл, откуда появляются гости.

Алесса остановилась возле отца, вставшего по центру гостиной. Мистер Верджил был высокого роста при видной мужской фигуре, глаза его мелкие и в целом не выразительные, однако на них нависали лохматые брови, что выдавало зачастую сердитость, лицо его вытянутое, с массивным подбородком хоть коли дрова, нос кривой картошкой, а губ вовсе не видно. Однако для своих зрелых лет выглядел он хорошо. Большая ладонь отца легла на хрупкое плечо дочери и медленно направилась за ее спину. Во второй руке мужчина держал бокал вина и в данный момент поднял брови, выражая радость. Мэделин воспринимался изменник жёстким и довольно эксцентричным человеком, даже при улыбке. Не веяло от него особым добродушием. Момент его измены жене так и крутился в ее голове. «И куда же смотрит церковь?» – подумала Мэдди о той самой морали. Алесса вновь личиком пушистого зайчика посмотрела на отца и слегка наклонила на него голову. Рука Верджила вернулась откуда-то снизу, явно не со спины, и легла на ее волосы, поглаживая.

– Приветствую моих дорогих гостей и друзей, я очень рад вас видеть на своем скромном празднике, – начал речь мистер Верджил в сей момент приятным басом. – Сегодня ужин будет необычный… у нас состоится фуршет, где мне удалось побывать в свое время во Франции, – поделился он.

Гости воодушевились, такого рода ужины проходили крайне редко в их краях. Эстер сначала не понравилась затея, ведь придется стоять, но после того, как похвалила леди Кэтрин, она тоже быстро изменила мнение.

– Ну что ж, пора преподнести подарки нашему дорогому другу, – озвучил Говард и хлопнул в ладоши для зова кучера.

Слуга занес большую вазу и поставил ее около именинника. Мэделин сразу же узнала ту самую, что видела в комнате антиквариата, когда блуждала по особняку. Кашлянув, Балтус радостно сказал: