Меримусса – любовь повелителя, или Путь в новый мир

Гостья всеми силами попыталась прийти в себя, возвращаясь из некоего охватившего плена, и с придыханием ответила:

– Всё в порядке.

Местная странно улыбнулась, предложив присесть на маленькие подушечки; рядом присоединился одухотворенный Джим, суетливо пихая блокнотик в карман брюк.

– Сегодня столько всего узнал… – эмоционально, но тихо произнес, поглядывая на завораживающую девушку после сестры. – Очень приветливая и добрая старушка по необычному имени Ку?са любезно проводила сюда, – поделился он.

Потеха среди детей продолжалась, теперь Шаслэ дал в руку ребенка камушек, тот зажал его и через мгновение камушек оттуда исчез. Забавно охнув, малыш пришел в полное недоумение, как и остальные. Фокусник провёл за его ушком и якобы достал предмет, вновь показывая в ладони. Право, тут и Лиони не поняла, как он такое сделал… Вслед в его руке оказался тот самый голубой блестящий цветок… Настороженная девушка потрогала свою прическу и вдруг не обнаружила вставленный ранее. Недолго покрутив пальцами растение, Шаслэ увел руку куда-то вбок, а когда девушка опустила глаза на свои ноги, то совершенно неожиданно увидела цветок, лежащий уже у нее. Подобный фокус или вовсе магия застал врасплох, ошеломленный взор устремился на мужчину. Он внезапно поймал ее очи, пристально смотря какое-то мгновение, в которое его взгляд заметно изменился с простого задорного на обольстительный с легкой поволокой, уже не обыденно зреющий, а словно ласкающий, мысленно распаляющий, прожигая насквозь… В такие моменты, уже немного знакомые Лиони, ей хотелось или убежать прочь, или теперь броситься в его объятия… Удивительно для нее самой, но она невольно отвечала некой взаимностью… поддавалась и буквально растворялась в его глазах, благодаря исходящей из них необъяснимой силе или невидимой овладевающей ею энергии, которая била через край наполненной до верху чаши, подразумевающей предельный эмоциональный и физический накал… Такого рода чувства заставляли испытывать удовольствие даже на расстоянии без телесных касаний, от чего внизу под платьем девушка внезапно ощутила наплыв жара и даже появление влажности. Тихо ахнув, она была вынуждена отвести взор и отвернуть голову. Ситуация крайне смутила, холодеющий разум закричал от испуга. В этот момент Джим наклонился через сестру к местной и интересовался о мероприятии.

– Сегодня правитель давать детям всё хорошее, удачу, здоровье, ум и остальное, – поделилась Утти, чем не особо помогла чужеземцу, он все равно не понимал.

В правой стороне подальше Лиони заметила бодрого Аарона в окружении четырех девушек, весело о чем-то рассказывающего и даже корчившего рожицы.

– Вижу, парень уже здоров… – произнесла она с ноткой осуждения.

– Да, завтра он идти домой, – сказала Утти.

Мимо забавляющего чужеземца проходил зрелый мужчина и, недовольно посмотрев, со взмахом рукой велел местным уйти, на что они сразу подчинились и встали. Многие другие также безулыбчиво и напряженно смотрели на всех иноземных, перешёптываясь между собой. Грустный Аарон остался один, но вскоре обнаружил своих, решив подсесть.

– О, это вы… – обратился юноша к Утти. – А я вас помню, вы приносили воду… Очень признателен, – поблагодарил с видимой симпатией на лице.

Джиму не по нраву, против воли одолевало странное ревностное чувство, которое он всячески пытался прогнать. Некоторые взрослые захлопали в ладоши, и дети послушно разбежались по местам. Шаслэ уже исчез из поля зрения. Ребята сели в круг, точнее, кругом, первый состоял из самых маленьких, второе кольцо вокруг первого занимали постарше, третье, соответственно, самые старшие лет двенадцати-тринадцати. В таком положении образовалось довольно много кругов, рассредоточившихся по всей поляне. Подростков получилось больше, нежели малышей в наименьшем кольце. При этом у них в руках была веревочка, идущая от первого ребёнка по кругу и так далее по всем трём, соединяющая абсолютно всех на поляне. Данным образом, как пояснила Утти, это и есть единство, подразумевающее мир. Лиони впрямь поразилась. На территории появился пожилой худощавый старичок лет семидесяти пяти, его седой длинный волос собран в хвост с дополнительным продеванием через завязку, морщинистая грудь нагая, на шее серебряная подвеска, изображающая скрещенные ладони, на ногах темные шаровары, мелкие ступни босые. Каждый присутствующий, в том числе и взрослые, пришедшие на мероприятие детей, совершили ему неспешный поклон. По объяснению Утти, данный пожилой являлся их духовным наставником и учителем. Следом должен был выйти сам правитель. Лиони взволнованно ожидала встретить лидера, возникали пугающие мысли, вдруг он будет против появления чужеземцев… В лучах солнца вдалеке по левую руку гостей наконец возник силуэт, шагающий без суеты, с умиротворённым настроем. Девушка увидела зрелого, хорошо сохранившегося мужчину с довольно подтянутой фигурой и приличным ростом, хотя ожидала совсем иное… у него была достаточно широкая форма лица с нормальным подбородком, глаза небольшие с чуть нависающими веками, характерными для своего возраста, на лбу морщинки, как и складки у среднего размера губ, брови черные пышные, что передалось и сыновьям, нос длинный, чуть островатый, но вполне ровный, не считая легких, опять-таки возрастных изменений в увеличивающуюся сторону; в ушах некие серьги под вид серебряного шарика на мочке, черный, без особой седины волос был распущен и колыхался за спиной, не обладая сильной густотой, отчего можно уверенно сказать, что у Шаслэ локоны самые красивые для мужчины. Выражение его лица благосклонное и сдержанное, характер, по словам Утти, твердый, но добрый, а поведение мудрое и справедливое. Надеты на нем светлые шаровары с опоясыванием на талии, откуда широкая часть ткани поднята вверх и перекинута через плечо, соединяясь вновь с поясом за спиной. При появлении правителя каждый человек опустил голову до земли, а скрещенные ладони внутренней стороной вниз держал около живота, обязательно навесу. Чуть позади с его правой стороны шел старший сын, слева младший, оба несли в руках серебряную весьма большую узорную чашу, наполненную, так сказать, святой водой или еще сакральной, заряженной положительной энергией и силой, что благоприятно повлияет на детей, исходя из верования. Духовный наставник присоединился, в руках обоих пушистая кисть с серебряной ручкой для разбрызгивания воды, нечто похожее на кропило. Подойдя ближе к сидящим в кругах детям, они немного разошлись по рядам, правитель макал кисть в чашу Камера, а наставник у Шаслэ. При разбрызгивании на всех детей произносились тихие речи. Хождение продолжалось некоторое время, пока каждый пришедший не получил надлежащее; сами же ребята сидели смирно с опущенной головой и ладонями как положено. Правда некоторые непоседы, кого уже полили водой, открывали глаза, шевелились и даже шептались. Правитель шагал не отвлекаясь, но когда почти поравнялся с сидящими неподалёку чужеземцами, то неожиданно перевел внимание и пристально, с задумчивостью посмотрел, заострив взор особенно на Лиони. Девушка ощутила смущение и сильно заволновалась, робко опуская глаза. Он прошел дальше. По окончании обряда на поляну вышли музыканты, в основном имели ударный, но не такой как у Шаслэ, а обычный, и щипковый с длинной широковатой шейкой. Во время музыки дети подняли руки вверх и, резво тряся кистями, начали бодро и звонко восклицать какие-то слова вроде «ам-ма» с добавлением звуков тянущейся буквы «и», следом «е», хотя понять совместное пение крайне трудно. Джим даже слышимо ахнул от неожиданности, когда ребята принялись голосить. После пения можно встать и веселиться. Музыкантов стало больше, влилась мелодичная флейта.

– Значит теперь у детей будет всё хорошо в дальнейшем? – поинтересовалась Лиони у Утти.

– Обязательно. Мы верить в силу, исходящую от всевышних, – четко ответила местная.

Гостья удивилась.

– Так он не один?

– Не один конечно… Отвечать за всё в мире было бы слишком сложно одному…

– О, как интересно… – изумилась Лиони.

– А куда ушел правитель? – спросил озабоченный Джим, водя глазами по округе.

– Отец уйти отдыхать, потому что он отдать много своей энергии другим людям, а сыновья идти провожать его.

Парень покивал, хоть и вновь не особо понимал, о какой вообще энергии шла речь… Духовный наставник же, наоборот, остался и принимал желающих, каждый мог подойти, присесть и послушать либо же задать вопросы. Такое показалось странным Лиони, ведь он тоже принимал участие в обряде и к тому же старше. Утти подскочила с места и начала пританцовывать, снова чаруя Джима и бросая загадочный взор. Аарон нагнулся к Лиони и прошептал:

– Честно говоря, полный бред… странные они какие-то…

Девушке не понравились его нелестные слова о тех, кто спас жизнь.

– В таком случае тебе следует скорее вернуться домой… – иронично ответила с явным намеком.

Парень не был обидчивым, умел воспринимать любую ситуацию равнодушно или же скрытно с показной улыбкой, ведь в его положении, живя с богатой зрелой дамой, терпение просто необходимо и первостепенно, ибо такого рода отношения подразумевают лесть, подмазывание и пропускание мимо ушей какого-либо негатива, как правило, зачастую изображая покладистость.

– Джим уметь танцевать? – вдруг задала вопрос Утти и игриво наклонилась к нему.

Ее пряди кудрявых локон скатились со спины и нечаянно упали прямо на ошеломлённого парня. Резко вздохнув, он задержал дыхание в окутавшей тревоге и взбудораженности, вдобавок вновь донесся приятный цветочный аромат, исходящий, видимо, от волос и тела местной. Со стороны к ней неожиданно обратился некий довольно молодой мужчина невысокого роста, даже ниже самой девушки, с воздушной вьющейся шевелюрой. Голова его задралась вверх в показанной деловитости, руки поставил на бока, что выражало тем самым недовольство. Девушка слегка взволновалась, сразу сделала шаг назад от Джима, однако не поддалась на зов и сообщила на своем языке о надобности проводить сначала гостей. Джим как раз зашевелился, намереваясь отправиться домой, так как уже много время и его наверняка потеряла супруга. Вежливо попрощавшись и поблагодарив за чудесный день возле главных высоких ворот, гости оседлали своих лошадей и поехали. Утти помахала рукой, напоследок пригласив их снова в любое время. Лиони расстроилась, что больше не увидела Шаслэ.

Дома, как оказалось, Изабель не сидела и не ждала мужа, а спала после утомительного дня, выпив у Ребекки вина. Вечером ее одолела жажда, графин оказался пустым и пришлось самой спуститься вниз, пока Джим работал в кабинете, изучая полученные рецепты. В столовой было очень слабое освещение, все жители уже отужинали на сегодня. Сонная Изабель, недавно продравшая глаза, зевнула и хотела пойти на кухню, но внезапно увидела справа от себя стремительное приближение по полу пушистого паука. Громко ахнув, она выронила и разбила графин; на шум в столовую вышла Анна. Дама закричала и оббежала стол, трясущейся рукой показывая в другую сторону.

– Там паук! Паук!

Бедняжка Анна и сама перепугалась, округлив глаза, но когда посмотрела, то ничего не обнаружила, не было его и под столом.

– Вы уверены, мэм? – решила переспросить.

На это дама разгневалась, называя служанку глупой.

– Конечно уверена! Я же не сумасшедшая! Налей мне воды в новый графин и принеси! – приказала в конце, а сама скорее пошла к себе.

По уходы Изабель в столовую вышла Нюм с веником убрать осколки. Местная присела и спокойно протянула руку к пауку, откуда-то вновь появившемуся, и, взяв в ладонь, затаённо ухмыльнулась.

Днем вернулся Бен после поездки к одному знакомому Рональда, а точнее, пока его помощнику, который отдал ему собаку для дополнительной охраны. Взрослый пес уже был обучен командам и натренирован, будучи весьма злым, чему поспособствовал предыдущий хозяин.

Как-то раз Утти сидела возле фонтана, рядом заняла место пришедшая из народа местная девушка, принеся с собой сшитое покрывало для правителя. Первым делом она спросила про чужеземцев, посетивших мероприятие детей.

– Кто это были?

– Это просто знакомые милые люди, их раненый друг был у нас, – спокойно ответила Утти.

Та покивала.

– А кто их пригласил в тот день? – вновь пытливо задала вопрос.

Вторая же умела уходить от нежеланных бесед, хитренько делая непонимающий вид, и быстро перевела внимание на красивое покрывало. Из большой беседки появился Шаслэ, пришедшая девушка по имени На?лта сразу изменилась в лице со сосредоточенного на очевидно милое и улыбчивое с нотками влечения, пытаясь следовать образу Утти. Только у нее не особо получалось, потому что у той это заложено в характере изначально. У Налты приличного размера, достаточно выразительные карие глаза, хоть и ресницы непышные, как и брови; нос слегка напоминал пятачок: коротковатый, вверху узкий и не выделяющийся, а внизу чуть расширенный, словно вздернутый, но сравнение нельзя назвать плохим, в данном случае вовсе не портило, скорее своя особенность, к тому же ноздри и крылья аккуратные; на носу были мелкие веснушки, губки ее с намеком на пухлость, узорные, верхняя с четким сердцеобразным выведением, будто чуток приподнятая вверх; мягкий, узкий овал лица, не считая слегка вытянутого подбородка; кожа смуглая, волосы черные длинные, но жиденькие прямые; в аккуратных ушках мелкие золотые серьги на мочке под вид ажурного кружка. Локоны она сегодня распустила, перекинув большую часть на одну сторону; надето светлое платье балахоном почти до щиколоток с кожаным опоясыванием, декорированным бусинками; рукав длинный, расклешенный, плечи спущенные, показывающие открытую шею с характерными горизонтальными полосками вроде небольших складок, что являлось структурной особенностью тела, не имеющей связи с возрастом, так как особа очень молодая. В целом девушка не так проста, как хотела порой показаться некоторым людям, а имела при себе свои цели и желания. Налта встала вместе с покрывалом и начала показывать Шаслэ; на вещи вышиты красивые цветы и узоры.

– Думаешь, правителю понравится? – с улыбкой спросила она.

Мужчина похвально покивал и подтвердил. Девушка положила покрывало, сделала шаги ближе и, поглядывая на Шаслэ, произнесла:

– Я хочу и тебе сшить одежду. Позволь, я сделаю замеры для туники.

Налта достала из кармана специальную измерительную ленту и принялась обхватывать вокруг его нагой груди, затем мягко спустила ладони ниже на пояс и делала то же самое там, при этом время от времени поднимая симпатизирующий взгляд. Шаслэ же реагировал спокойно, не выказывал никаких эмоций, но следил за процессом.

– Готово. Может, прогуляемся? – предложила по окончании, однако тут же ухищренно добавила, не оставляя шанса отказать: – Или лучше проводи меня немного, что-то сегодня очень жарко, голова кружилась… – приложила два пальца к виску.

Мужчина, безусловно, согласился. Утти поджала губки, понимая, как женщина, хитринку Налты. По пути девушка радостно делилась, что научилась делать самые сложные стежки и вышивать всякого вида узоры, вслед спросила, можно ли ей украсить будущую тунику.

– Конечно. Уверен, будет прекрасно, – ответил Шаслэ с улыбкой.

– Ой, я тут недавно заснула за работой и укололась иголкой, вот… – показала безымянный палец правой руки. – Было так забавно, я встала и даже поначалу не сообразила, что в пальце игла! – засмеялась, отчего глазки ее сощурились в мелкие щелочки, что выделяло тем самым своеобразный нос, а сам смех был похож на беспрерывную икоту.

Шаслэ поддержал потехой, местная без стеснения взяла его за руку выше локтя обеими ладонями и в веселье якобы дружески прижималась. Будучи близко к начинающимся жилым домикам из ткани либо дерева, Налта поблагодарила и сказала: