Меримусса – любовь повелителя, или Путь в новый мир

– Конечно. Ведь ты спасла его, – не задумываясь ответил мужчина с неисчезающей легкой улыбкой.

– А что было в той пропавшей записке?

– Это уже неважно…

Шаслэ намеревался встать, попутно сообщая:

– Заночуешь в моем доме, там удобнее.

Девушка невольно заволновалась, мужчина разъяснительно добавил:

– Я уступаю, а сам останусь здесь.

Тогда она покивала и поблагодарила. Снаружи он попросил Утти проводить гостью до его дома и со всем помочь. Путь повел дальше вглубь зеленой территории, жилище мужчины стояло чуть в стороне от тропинки среди деревьев, соответственно, в пределах каменного ограждения. Было оно обнесено подобной светлой плотной тканью, вход можно было, так сказать, закрыть, застегнув петли с круглыми пуговицами. Внутри так же просторно, как у сестры, впереди имелось напольное спальное место в виде округлой, достаточно широкой подстилки с объемной мягкой спинкой, то бишь на диван уже не похоже; слева – стойка с перекладинами, где висели вещи, на каменном полу постелено нечто вроде тоненького круглого коврика с узорами, а рядом мягкое сидение в виде мешка или той же плюшки; иной мебели, зеркал или ширмы не было, только низкий столик перед спальным местом с лампой под вид стеклянного пузатого кувшина на серебряной чаше. К потолочной перекладине привязана веревка, по которой спускалась своеобразная узорная люстра из разноцветного стекла для свечей. Справа – стойка с кольцами и вставленными факелами, по ту же сторону дальше зашторенный выход в ванную комнату. Внутри всё похоже, как у сестры, только вместо одной большой емкости для мытья тела – две квадратные с обеих сторон комнаты, заполненные водой; в них можно полностью сесть словно в ванну и прям там помыться, а вообще просто черпалась вода кувшином, на полу сделаны отверстия для слива. Темного цвета спальная подстилка покрыта светлым покрывалом, под ним застелена простынь, сверху лежали три круглые подушки. У Утти в руке уже была ночная сорочка для гостьи: обычный длинный легкий балахон с расклешенными рукавами и широким вырезом горловины белого окраса. Притом украшен милыми вышивками цветочков, листиков и птичек.

– Вообще мы не спать в таком длинном платье, но я понимать, что ты носить такие, – сказала местная.

Лиони засмущалась, но подтвердила.

– Ты права, у нас принято спать в длинных и закрытых вещах.

– Хм… странно… И зачем себя стеснять, тем более ночью… – удивленно рассуждала Утти, положив балахон на подстилку.

– Даже не знаю… так задумано… – пожала плечами гостья.

Местная предложила ей немного отдохнуть и позже прийти за ужином. Пока Лиони прилегла, трогая пальчиками и рассматривая спальное место Шаслэ, Утти встретила в саду Джима. Пара немного погуляла по округе, парень постоянно изумлялся их современной медицине, перелистывая свой блокнот. Девушка показалась по общению очень интересной, со своей загадочностью; удивительно, но даже юмор у них был похож, они пошучивали на тему лазания по деревьям или ловли залетевшей однажды в комнату Джима мухи. В отличие от Изабель, Утти с удовольствием слушала забавные истории юноши, делилась чем-то своим, например, как ей на голову упал дикий рессави (зверек) или встретилась ползущая змея. Местная также поведала, какие есть в округе ядовитые чешуйчатые. Время летело незаметно, прошел ужин, после чего они остались сидеть или вовсе лежать на мягких вытянутых сидениях со спинкой в зале, где фонтан.

Стемнело. Встала Лиони и направилась по тропинке назад к саду; вечером местность казалось другой, более притягательной и необычной, в траве зашумели сверчки, проснулась новая ночная жизнь. Кое-где горели факелы, освещая пути. Девушка шла по коридору, ведущему к каменной беседке и большому залу, уже на полпути в ее поле зрения попала танцующая Утти, а вместе с ней и Шаслэ. В его руке было нечто вроде гремящего музыкального инструмента из двух округлых частей, соединенных шейкой, внутри заполнены мелкими камушками, у сидящей рядом помощницы Утти круглый бубен, словно погремушка с добавлением ударного звука. Танцовщица характерно себе совершала красивые изгибы пальчиками и телом, то кружась вокруг, то выставляя ножки по очереди в широкой юбке и умело двигая бедрами с летающими одновременно ручками. Мужчина же двигался проще, плавно переступая с ноги на ногу и потрясывая инструмент в приподнятой руке, а второй похлопывая по запястью первой, однако в танце необычно покачивалась в стороны голова, колыхая распущенную часть волос. Музыка звучала небыстрая и весьма простая в созвучии лишь данных инструментов. Но сей факт был неважен, было важным и привлекало внимание Лиони каждое… любое движение или ход завораживающего мужчины. В свете огня он смотрелся еще красивее и будоражил сердце своим подтянутым мускулистым телом, блестящими черными локонами и интригующим состоянием духа, пребывая во время танца в воодушевленном наслаждении. Похожее виднелось и у местной, только с добавлением еще игривости либо даже флирта, притом как с сидящим Джимом, так и с самой собой. Озорница, поджав губки, улыбалась и бросала горящий взор на гостя, что невероятно его изумляло и заставляло дышать чаще и полной грудью. Оказывается, они поделились с парнем о надобности вечернего танца для хорошего сна, после которого выпивался травяной отвар, и таким образом плохие духи или же низшие существа не могли потревожить; тело отгоняло их танцем, а напиток головой, то бишь мыслями, оставляя человека в спокойном, гармоничном состоянии, где не было места ничему беспокоящему. Поэтому, по словам Утти, у них не бывает бессонницы, связанной с какими-либо душевными проблемами, которые должны решаться светлой бодрой головой. Лиони загляделась на Шаслэ, замедлив шаг; он приподнял глаза и поймал ее взор, пронзительно лицезря. Цвет его очей приобрёл в свете огня больше насыщенности и яркости, состояние его духа передавалось даже на расстоянии, будто от тела исходила невидимая энергия и разлеталась по округе. Она словно обволакивала собой подобно приятной водичке, от одного только взгляда можно было найти успокоение или же, наоборот, возбуждение, в зависимости от настроения хозяина. В сей момент Джим посмотрел на заострившего внимание Шаслэ и повернулся, куда тот глядел. Увидев сестру, он радостно вскочил и направился встретить. Четверка сидела левее от приятно журчащего фонтана, Шаслэ велел помощнице сходить на кухню, Лиони скромно присела напротив него возле брата. Прическа гостьи немного растрепалась, некоторые прядки выпали из собранного наверху пучка, кучерявясь на спинке. У Утти же сегодня была широкая необычная коса, заплетенная из множества мелких прядей, впереди ото лба локоны объемно закручены, вливаясь в прическу сзади. При ее вдохе Джим мог украдкой ухватывать оголяющийся милый пупок, быстро прячущийся обратно под укороченную, словно упрощенную блузу с длинным рукавчиком. От зрелища охватывала взбудораженность, которую юноша всячески пытался скрывать.

– Правитель уже поужинал? – вдруг поинтересовалась Лиони.

– Да. Он не всегда приходить сюда в столовую, иногда помощники относят ему еду в его дом, – пояснила местная.

– А где же он живет? – напрямую спросил удивлённый Джим.

Утти указала ладонью вправо от себя, то есть прямо от фонтана, откуда когда-то впервые вышел Шаслэ. Там виднелся длинный крытый слабо освещенный коридор, ведущий в неизвестное место, теперь понятно, что в жилище правителя.

– Отец любить побыть один, привести мысли и тело в порядок, в умиротворенное состояние, – рассказывала дружелюбная местная.

Гости понятливо кивали.

– Наверно, он не знает о нашем очередном приезде… – робко предположила Лиони.

Шаслэ уверил:

– Он всегда всё знает, отец очень умён.

– А как же тогда он относится к нашему появлению здесь? – уточнил Джим.

– Отец не только умен, но и мудр, поэтому относится мудро… – ответил мужчина не совсем ясно для гостей.

Парень вдруг ненавязчиво поинтересовался о матушке детей правителя, и когда начал получать ответы, то весьма озадачился. Оказывается, все трое от разных женщин, старший Камер вовсе от женщины из соседней общины, которая теперь водит дружбу с чужеземцами. Взяв ее в жены, правитель таким образом хотел объединить всех людей и поддерживать мир, у него это почти получалось, пока местное самоуправление не сменилось и пока к власти не пришли новые, а точнее, когда старому и почти немощному вождю не начали давать советы, настраивать против и пытаться полностью отсоединиться, дабы властвовать и устанавливать правила самим; одним из таких на данный момент являлся упитанный помощник вождя. А вот люди были рады жить мирно, поэтому далеко не все поддерживали нынешнюю власть, однако идти против боялись или же не могли, ведь теперь добавились еще и вооруженные опасные чужеземцы, вмешавшись в жизнь общины. Из рассказа стало ясно о смерти матушки Камера, но без уточнения деталей. Затем правитель женился на матери Шаслэ. Когда зашла беседа о ней, Шаслэ предпочел не говорить и пропустить. Гости, безусловно, согласились. А вот свою историю Утти поведала сама, сказав, что с третьей женой, по совместительству ее матушкой, отец прожил долго, и до сих пор она числилась его законной супругой, но, несмотря на это, пара не жила вместе и обоюдно, без претензий решила разойтись. Мать Утти ушла к людям, там она занималась разнообразными полезными вещами и помогала соплеменникам, чего не делала раньше, будучи женой правителя. Данным образом, отец сейчас проживал один, погрузившись в жизнь своего народа, и старался сделать ее лучше, и поддерживать мир; также его сильно тревожили события в той соседней общие и куда это всё может привести… а вскоре ему нужно будет передать свое место, на что претендует старший сын, готовясь стать новым правителем. Из выхода столовой появилась помощница, за ней помощник мужчина. Оба несли подносы: у первой еда для Лиони, у второго в керамическом чайнике с крышкой отвар, чаши и некая длинная бамбуковая трубка для курения. Начало трубки было чуть расширено, в верхнее отверстие насыпана сухая измельченная трава. Гостья получила тарелку с вареными кусочками птичьего мяса и нечто вроде светлых бобов, во второй поменьше нарезанные плоды, трава и корневища в соусе, в третьей чаше бульон с пряностями, а последняя со сладким десертом из теста в меде. «Сколько всего», – изумилась гостья изобилием еды для нее одной. Из приборов дали короткую ложку и такую же вилку с тремя зубцами из золота, что поразило скромную девушку. Заметив рассматривание ложки, Шаслэ вдруг сказал:

– Люди из вашего мира пришли сюда именно за этим… Их слова о помощи в развитии и тому подобное – полная ложь.

Лиони хотела начать есть, но смутилась и опустила прибор.

– О, это верно, к сожалению… – неожиданно поддержал Джим, не перенимая сказанное на себя.

– Но наши гости не такие, – подтвердила улыбчиво Утти, глядя на парня.

Тот растрогался, щеки порозовели. Шаслэ не стал больше ничего говорить, дабы не портить аппетит, и взял трубку. Сделав довольно крепкую затяжку, он приподнял голову и медленно выпустил дым. После нескольких раз трубка передалась сестре. Гость выпучил глаза.

– Это курят даже девушки? – потерянно задал вопрос он.

– Да, это не как ваш табак, здесь неопасные травы, не вызывают привыкания, но отлично способствуют расслаблению, придавая телу и мыслям гармонию, – четко пояснил Шаслэ с потехой на лице.

Местная даже затяжку делала с особым завлекающим подходом, а уж выдыхала вовсе, будоража сознание, сложив губы в трубочку и прикрыв глаза. Грудь ее плавно шевелилась и приподнималась от вдохов, дым устремился в сторону очарованного Джима, словно посланный воздушный поцелуй. Следом она отвлекла зреющего за ней задумчивого гостя, невольно приподнявшего брови, и передала курительный предмет. Право, парень растерялся, он никогда не пробовал курить, но машинально принял и был вынужден сделать легкую затяжку, дабы не опозориться. Последовал кашель, присутствующие заулыбались, окромя ушедших помощников. Лиони поджала губки, чуть опустив в забаве голову. Но вдруг братец пошлепал своими губами и неожиданно распробовал, трава и впрямь была мягкой и ароматной, сразу вскружив голову неопытному новичку, однако состояние воспринялось приятно, стало как-то уютно, спокойно и тоже улыбчиво… В момент наблюдения за манерной Утти в голову нечаянно закралось слово «чертовка», коим сейчас захотелось назвать сею игривую особу. На данный момент Джиму не показался термин плохим, неся в себе шутливый смысл в его понимании. Лиони всё-таки не стала курить, лишь выпив отвара для сна. В итоге братец вдоволь накурился и, прилегая на мягкую спинку сидения, смело вытянул ноги и с неисчезающей улыбкой прикрыл глаза. Потянула сладкая дрёма. Шаслэ разрешил оставить уставшего гостя тут и попросил сестру проводить Лиони. Будучи в жилище, гостья умыла лицо, надела сорочку и, распустив волосы, легла под покрывало. Вот только сон пришел не сразу, невзирая на отвар, видимо, потому что голову ее одолевали светлые, волнующие мысли о необыкновенном мужчине, голова желанно принимала думы и прокручивала их по многу раз. Она уткнулась лицом в подушку и пыталась ощутить его оставшийся запах, затем брала другую и повторяла то же самое словно обезумевшая, но обезумевшая от нечаянно нахлынувшей, как гигантская волна, любви, покрывающей с головой и невольно уносящей в пучину страстей и одновременно нежной романтики. Посреди ночи внезапно почувствовалось движение по покрывалу – прибежал Маю и вдруг забрался на голову спящей, устроившись в ее волосах. Девушка тихо похихикала, не отрываясь от сна. В целом ночь проходила хорошо, в округе стояла тишина и доносилось приятное стрекотание разной живности.

Ранее в сей вечер Изабель вышла на веранду подышать воздухом. За столиком сидел Алекс, рядом стакан с виски и фляга. Увидев даму, он сразу любезно предложил присесть.

– Не желаете? – показал на флягу.

Изабель замешкала, тогда мужчина подвинул к ней свой стакан, сообщив:

– Возьмите, я еще не пил из него. Из фляги как-то попривычнее, – засмеялся.

Женщина поддержала улыбкой, приняла и сразу сделала глоток. От крепости лицо ее немного сморщилось.

– Самый лучший напиток, никакие вина в подметки не годятся, – уверил Алекс и, приподняв флягу, словно молчаливый тост, отпил.

– Посмею согласиться, – поддержала она и вновь глотнула уже со спокойным видом, лишь выдыхая в конце.

– Мистер Уоллес сегодня не вернулся… – произнёс Алекс в рассуждении.

Выражение лица Изабель изменилось в худшую сторону, показалось явное недовольство.

– Ну да… ведь дело касается сестренки… – вымолвила, будто выдавила из себя последнее слово.

– Вижу, вы не очень ладите с мисс Лионеллой, – подметил проницательный собеседник.

Осушив стакан до конца, дама стала мягко постукивать им по столу в намеке. Алекс налил еще, правда она попросила лишь чуть-чуть, стараясь показать несуществующее отсутствие желания выпить. После хорошего глотка последовала речь:

– Мы с мисс Лионеллой из совершенно разного теста, как говорится. Раньше я думала, что Джим на нее не похож, он казался другим, но теперь мнение мое меняется…

– Ну… в любом случае они родные брат и сестра, а значит что-то общее да есть у них… – ответил мужчина. – В целом мисс Уоллес мне показалась хорошим человеком, – неожиданно похвалил.

Изабель издала звук усмешки.