Инсайт. Книга 1

– И из-за этого ты решилась переехать?

– Да! А как бы поступил ты? Вокруг тебя полно людей, но все либо делают вид, что не замечают, либо опасаются подходить к тебе близко. А за глаза зовут чокнутым.

– Последние несколько лет у меня похожая ситуация… Правда, меня действительно никто не видел до тебя. Но, пожалуй, ты права. Если бы такое было с детства, я бы уехал туда, где меня никто не знает.

– Так я и сделала. Мои друзья не знают, почему я покинула Гланбери. Ты единственный, кому я рассказала.

– И я сохраню твой секрет, – заверил призрак. – А лекарства, за которыми они поехали? Для чего они?

– Сколько себя помню, я пью их регулярно. Мать снабжает травами та знахарка. Ну, что спасла меня четырнадцать лет назад. Она говорит, что если я не буду их пить, то мне и другим людям будет угрожать опасность.

– Какая странная болезнь, – заметил музыкант.

– Похоже, это не просто болезнь, – вздохнула Ева. – Однажды мы с матерью вместе ходили к ведьме. Мне велели остаться на улице, я скучала, рисовала палкой на земле. На руку мне сел красивый жук: красный с черными круглыми пятнами на спинке. Я побежала в дом, чтобы показать маме, но, подойдя к двери, услышала, как ведьма говорила, что подготовила для меня свежие цветы, чтобы блокировать проклятье. Я сильно испугалась. По дороге домой я спросила маму об этом, но она велела мне молчать.

В этот раз они проболтали почти полночи, и часам к трем Ева почувствовала себя очень уставшей. Призрак остался в гостиной один. Он устроился в кресле, наблюдая за догорающими поленьями. Не знающий сна два десятка лет, он уже успел подумать обо всем на свете. Но с появлением новой подруги в его голове зароились свежие мысли. Что, если она согласится помочь узнать правду: почему Электа так поступила с ним? Ева казалась ему доброй и участливой. К тому же она прекрасно понимала тяжесть одиночества. Душа Дария ожесточилась за последние годы, и он отчаянно нуждался в друге и был благодарен судьбе за такой подарок. В задумчивости он провел остаток ночи, сидя в темной гостиной, в очаге которой яркими пятнышками светились тлеющие угли.

Ева проспала почти весь день. Проснувшись, она, по обыкновению, обошла сад, после чего вернулась в дом и до вечера раскладывала высушенные травы в баночки, прикрепляя к ним бирки. Ева нервно поглядывала на часы: по ее подсчетам капитан с Цербером – так Раснарию с намеком на «трехглавость» в шутку называл Стром – уже должны были вернуться. Они обещали быть с ней в ее день рождения. А она обещала Дарию познакомить его с друзьями. Погруженная в свои мысли, Ева буквально подпрыгнула на месте от сильного стука в дверь.

– С днем рождения! – проорал капитан с порога, обнимая ее.

За ним с коробкой, обвязанной джутом, стоял улыбающийся Раснар.

– Это от твоих: передали праздничный пирог! – пояснил он. – Поздравляю!

Ева обняла друзей, забрала у Раснарии пирог и открыла коробку.

– М-м-м-м, с малиной… мой любимый, – Ева втянула носом аромат. – Как пахнет! Домом… ну входите, входите.

– Какие запахи… – принюхался капитан, входя в гостиную.

– Да, – Ева указала на стол, – раскладываю травы на продажу.

Стром присвистнул и поспешил открыть окно, чтобы впустить свежий воздух.

– Да ты самая настоящая травница, – заметил он. – А ты не заболела? У тебя уставший вид.

– Нет, – отмахнулась Ева, – все хорошо. Как мои родители?

Капитан достал из-за пазухи конверт.

– Передали тебе письмо.

Из прихожей послышались сердитые голоса: Раснария о чем-то спорил с Шутом. Выглядело это так, словно он говорил сам с собой, но разными голосами, яростно при этом жестикулируя и переминаясь с ноги на ногу.

Ева взяла конверт из рук капитана и тут же открыла.

«Любимая наша дочь! Прежде всего: с днем рождения! Мы с отцом желаем тебе отметить день появления на свет радостно и беззаботно! Нам приятно видеть, что ты не одна в незнакомом городе: мы очень рады, что тебе удалось найти друзей, хотя их возраст и род деятельности стали для нас неожиданностью. Конечно, ты никогда не дружила со сверстниками, но мы, увидев на пороге дома двух бравых моряков, откровенно говоря, потеряли дар речи. И хоть они и показались нам людьми порядочными, не забывай о том, что могут подумать люди: молодой незамужней девушке не пристало приглашать в дом мужчин. Или, может, кто-то из них – твой жених? Дай знать в следующем письме.

Ева, мы сильно испугались, когда прочли письмо и узнали о том, что случилось с твоим лекарством. Я ходила к госпоже Мэв, но та сказала, что эти цветы она сеет летом. И силу свою они набирают к зиме. Когда умирают другие растения, эти наливаются целебной силой, цветут, а после формируют коробочки с семенами. Я купила у знахарки эти семена, они в конверте вместе с письмом. Цветы называются нондиверы. Их необходимо посадить на северной стороне, ночью. Зацветут они осенью, до первого снега, а когда появятся семена, будут готовы к сушке. Мороза они не боятся.

Госпожа Мэв сказала, что отдала тебе все свои запасы в прошлый раз, но она нарвала свежих, пока еще незрелых растений, их отдаст тебе твой друг. Высуши их сама. Мэв не уверена, что они подействуют, но надеется на это, и тогда до нового урожая нондиверов этого скромного запаса тебе хватит.

Пожалуйста, будь аккуратнее с лекарством, больше у нас его нет. И не забудь посеять их как можно быстрее.

Напоследок скажу, что мы с отцом до сих пор не смирились с твоим решением уехать из Гланбери. Дай нам знать, если будет слишком тяжело или если ты захочешь вернуться. Двери нашего дома для тебя всегда открыты.

Целуем, твои родители».

Ева задумчиво сложила письмо и посмотрела на капитана. Тот понял взгляд без слов и достал из сумки крупный сверток. В ткань были завернуты цветы, точнее, пока только длинные стебли, без бутонов.

– Надо же, – Ева взяла один из мясистых побегов пальцами, – они и в самом деле белые… Я думала, они становятся такими только после сушки.

Растения имели плотный стебель и крупные резные листья, напоминающие оленьи рога. Весь цветок покрывал белый, едва заметный пушок. Растение источало тонкий, чуть слышимый аромат. Аромат приятный и ни на что не похожий – Ева знала его с детства: он действовал на нее успокаивающе. Она вытащила один цветок и положила на стол, а остальные завернула в ткань, обхватив сверток руками.

– Кто пойдет со мной на чердак? Темнеет. Нужно, чтобы кто-то мне посветил.

– Я пойду! – в гостиную своей обычной, расслабленно-хулиганской походкой вошел Шут.

Неожиданно для себя Ева обрадовалась. Килан редко появлялся, и она, несмотря на противоречивые к нему чувства, все же скучала. Раснар тоже был ее другом, но являлся совсем другим человеком: серьезным, самоуверенным и упрямым. Ева даже допускала, что он мог быть жестоким, если потребуется. Сомбер – романтик до мозга костей, погруженный в мир внутри себя. Но Шут… загадочный, ехидный арлекин, скрывающий за своим ребячеством, вероятно, что-то очень личное. А может, и нет. Однозначно Ева поняла одно – дураком Шут точно не был.

Он зажег свечи и взял канделябр. Освещая ступеньки, они поднялись наверх.

– Ты давно не заходил, – Ева пыталась побороть неловкость, раскладывая цветы на сушилке.

– Были дела, – небрежно ответил Шут. Он поставил подсвечник рядом и тоже принялся раскладывать цветы.

Ева вспыхнула, вспомнив про похождения Шута в порту. Это их он называет делами?!

– Это ка… – Ева осеклась на полуслове: Шут опустил руку в сверток, чтобы взять цветок, но его пальцы вместо цветка ухватили ее руку.

Сердце Евы отбило барабанную дробь, она задержала дыхание и, ведомая чувством, чуть подалась вперед. Их взгляды встретились. Шут улыбнулся и легонько сжал ее ладонь.

– Окажи мне услугу, – сказал он, поднеся ее руку тыльной стороной к губам.

– Какую? – голос Евы предательски дрожал.

– Ты как-то говорила, что увлекалась древними рунами.

Что?! К чему он клонит?

– Разве нет? – Шут склонил голову набок и прищурился.

– Э-э… да.

– Понимаешь, – Шут отпустил руку Евы и принялся шагать по чердаку легкой танцующей походкой, – я, кажется, влюблен. Но та девушка, моя избранница… Я не пойму, взаимны ли мои чувства, – он повернулся. – Ты ведь можешь спросить это у камней?

«Вот дура! – подумала Ева. – Опять размечталась… и с чего вдруг?! Ведь это было очевидно! Дура!»