Приключения ДД. Тайна Чёрного леса

Дима вскинул руку вверх и с нахмуренным видом спросил: – Если нам надо узнать о будущем, то зачем нам эти флешки-накопители с информацией о прошлом?

– Только опираясь на знания прошлого можно прогнозировать достоверное будущее. Человек создан подобным Богу. Он совершенен, поэтому неизменен. Знание того, как человек вёл себя на протяжении тысячелетний, даёт объективную оценку того как он поведёт себя в будущем. Погрешность минимальна. Колебания могут быть только из-за конкретной личности лидера, возглавляющего ту или иную силовую группировку или государство. Но, в конечном счёте, всё приходит к одному и тому же знаменателю, – пояснил Константин Евгеньевич, и с минуту помолчав, он продолжил: – Медузы хищники. Они захватывают жертву щупальцами и, присасываясь, поедают её. Нам нужно будет дать им попробовать твою кровь, чтобы на основе гидроанализа они смогли вывести вердикт о твоём предназначении.

Дима икнул: – Они проверят мой ДНК?

– Можно и так сказать, – расхохоталась Елизавета Леопольдовна. – В каждом человеке зашито прошлое предыдущих поколений, но он утратил осознанную способность этим управлять и только в экстренных случаях память, импульсно пробуждаясь, делиться крохами воспоминаний, позволяя индивидууму выжить.

– Так значит эти медузы, попробовав мою кровь, скажут, на что я годен? – содрогнулся мальчишка от предстоящего испытания, до дрожи в коленях осознав, что боится услышать предсказание.

– Всякое поколение твоей семьи, развиваясь и собирая данные, делает новое поколение более мудрым. Вклад каждого важен. Например, от того на сколько ты хорошо учишься сам, определённым образом будет зависеть врождённая умственная способность твоих детей, – ответила тётя Лиза.

Дима облизал пересохшие губы, снова вспомнив, о том, что отстаёт в учёбе.

Догадавшись, о чём он думает, Константин Евгеньевич принёс мальчику воды и мягко проговорил: – Не волнуйся, у тебя ещё есть шанс всё наверстать. Главное постоянно не откладывать и больше не доверяться магическим уловкам.

Мальчишка смутился: – Да я не то, чтобы волнуюсь, просто как-то не хотелось бы, чтобы мои дети или внуки высказали мне, что от того, что я недостаточно хорошо учился, им сложнее даётся учёба, чем их сверстникам.

– Если ты уже об этом задумался, значит, всё будет хорошо. Однако время идёт, пора бы вам на острова, – поторопила Елизавета Леопольдовна.

Дозорные закивали и, обняв Диму, тут же перенеслись на безжизненный вулканический изъеденный выщерблинами берег одного из островов Мауг посреди Тихого океана, где на обрывистых скалах теснились мелкие серые птахи, тут же вспорхнувшие ввысь от внезапного вторжения. Тёплая вода омывала ноги, но боясь порезаться об острые скалы, путники шли, не снимая обуви. Им предстояло обогнуть остров по внешней его части, чтобы выйти на внутренний берег, где предположительно было скопление медуз. Этот остров по форме продолговатого полумесяца выглядел недружелюбно. Спотыкаясь на неровностях, троица хмуро шла вперёд, периодически полностью накрываемая пенистой волной, которую напускал океан на гостей. Высокие волны замедляли и без того сложный путь, порой сбивая с ног и утаскивая за собой в объятия водной стихии. Водовороты океанской воды захватывали прибитые к берегу водоросли, оставляя на путниках склизкие зеленовато-бурые одеяние.

– От запаха соли и всех этих ламинарий, мне уже дурно! – брезгливо отряхиваясь, проворчал Константин Евгеньевич.

– Да ты неженка! – зашёлся от смеха Анатолий Александрович, заставив всех улыбнуться вместе с ним.

– Анатолий, можно подумать ты получаешь удовольствие от того, что эта слизь как сопли размазывается по одежде? – спросил дозорный.

– Ты, по-видимому, забыл каким целебным и питательным эффектом для кожи, обладают эти ламинарии, – засмеялся тот в ответ.

Константин Евгеньевич взобрался на валун и, приложив руку козырьком к глазам, разглядывая открывшийся внутренний берег острова, проговорил: – Я не инфантильная девушка и не барышня романтичная, чтоб о таких пустяках думать и в салонах красоты жизнь проживать. Однажды кожа всё равно состарится.

Он с минуту помолчал и озабочено произнёс: – Мы почти у цели, ещё немного осталось. Вон там, в лагуне их жилище.

– Вы же бессмертные, как это вы можете состариться? – ускоряя шаг, изумился Дима.

– Пока да. Но любой дар, может быть утрачен по той или иной причине. Мы это понимаем, от того и живём как обычные люди, которые заботятся о бренном теле. Да и не хотелось бы, утратив руку или глаз так в вечности бродить, – ответил Анатолий Александрович, преодолевая ряд мелких рифов.

Мальчишка задумался: – Получается, что заботу о теле проявлять надо, но она должна быть в меру?

– Верно, подметил. Всего должно быть в меру. Иначе твои желания управляют тобой. Создают не нужные зависимости и препятствия, которые прячут настоящую красоту жизни, – пояснил наставник.

Брови мальчика взлетели вверх: – Анатолий Александрович, в чём настоящая красота жизни?

Тот раскинул руки в стороны, стоя наверху каменной глыбы: – Да вот в этом во всём! Стоит оторваться от монитора компьютера или экрана телефона, выехать за город и человек погружается в райский сад, который был сотворён для него.

Дима нахмурился, и громогласно произнёс: – Человек стремится повторить достижения Бога. Создать с помощью генной инженерии новые виды животных и растений. Люди не прячутся в городах. Они так делают жизнь комфортнее.

– Неужели? – Константин Евгеньевич, шедший впереди, обернулся и устремил буравящий взгляд прямо на Диму. – Ты действительно думаешь, что человек способен повторить то, что создал Господь? Да он лишь хочет достигнуть блага и достояния для себя любимого, создавая новые технологии для поддержания собственной лени, а Бог созидал, для процветания человека. Вот в чём глубокая разница этих всех деяний учёных по приближению человека к Создателю.

Дима замолчал. Теология преподавалась раз в неделю всего три месяца, и пока он не был готов дискуссировать или тем более толковать богословские догматы и тому подобное.

Однако мальчик всё же поделился наблюдением: – В деревне живёшь, конечно, ближе к природе, в городе не хватает и свежего воздуха и зелени. Но в городе есть и свои плюсы. Асфальт, например или кинотеатр.

Константин Евгеньевич закивал: – Везде свои преимущества и недостатки могут быть. Но это с какой стороны посмотреть. Вот ты упомянул про асфальт. А что он, по сути, из себя представляет? Смолянистое покрытие дорог и тротуаров, которым человек устилает плодородную почву, вместо того, чтобы её возделывать, а потом завозит искусственно созданную землю, напичканную удобрениями в теплицы, выращивая на ней для себя пропитание. Сомнительное преимущество, не так ли? Кинотеатр же, если представляет собой только развлекательный фактор без нравственного осмысления действительности, перестаёт в моём понимании быть местом притяжения и несёт деструктивную функцию для общества в целом.

От таких сложных разговоров мальчишка позабыл о своём страхе, но тот новой охапкой сжал его когда, Анатолий Александрович внезапно указал на изумрудно-сапфирового цвета воду в каменной ванне около берега: – Прибыли. Раздевайся. Садись сюда. Только медленно. Медузы Нутрикула крохотные, нельзя, чтобы ты их повредил, иначе процесс гидроанализа точно будет болезненным.

На не гнущихся коленях Дима аккуратно вошёл по шею в прогретую, казалось градусов до тридцати воду. Зацепившись локтями за менее острый край стенок природного углубления, мальчик стал ждать, что будет дальше. Солевые испарения кружили голову и специфическим запахом напоминали, что он находится где-то далеко от родного дома. Неожиданно океанская вода забурлила мелкими прозрачными существами, перебирающими десятками щупалец. Переливаясь на солнце, они всё ближе обступали мальчишку и вдруг, как по команде, накинулись на него, и словно слабыми электрическими разрядами стало покалывать облепленное медузами тело мальчика.

Дима с облегчением и одновременно с волнительным трепетом где-то в груди, выдохнул: «Такую боль несложно терпеть. Вот только, что эти медузы скажут потом?…».

Дозорные присели недалеко в тени валуна и с плохо скрываемым волнением озабочено наблюдали за происходящим. Процедура гидроанализа заняла примерно час. Медузы внезапно резко отпустили мальчишку и устремились в океан.

– Что теперь? – прошептал пересохшими губами Дима.

Нунтиусы ни как, не реагируя, сосредоточено смотрели в сторону лагуны. Мальчишка, выждав ещё с минуту, стал выбираться из природной ванны. Вода, пощипывая открытые ранки, моментально обсохла на обжигающем солнце с усиливающимся ветром, оставляя солевые щекочущие разводы на теле.

Почувствовав недоброе в сгущающейся на горизонте черноте, Дима громко спросил: – Это шторм надвигается?

Дозорные вздрогнули, как ото сна. Мужчины поднялись, но продолжали непрерывно смотреть в океан, где Нутрикулы с ритмичным вздрагиванием, словно танцуя под неведомую музыку, кружились посреди лагуны.

– Что они делают? – полюбопытствовал мальчик.

– Обмениваются полученной информацией и составляют прогноз, – нейтральным голосом сухо пояснил Анатолий Александрович.

Заглянув в строгие глаза наставника, Дима спросил: – А когда станет известно, что они там нашли в моей крови?

Тот не отрывая взгляд от лазурной глади, пожал плечами: – Возможно, никогда.

Дима опустил голову. Спрашивать больше не имело смысла. То ли дозорные сами не знали, что происходит, то ли это было настолько сложно, что не поддавалось объяснению для его юного ума, поэтому нунтиусы неохотно реагировали на его вопросы. Единственное, что смущало мальчишку в этот момент, так это нависающий лиловыми тучами небосвод, готовый с минуту на минуту обрушиться на остров тропическим ливнем.

«Они видимо забыли, что не смогут здесь воспользоваться перстнями» – осенило мальчика, и он стал рассматривать берег на предмет убежища, пока нунтиусы, как завороженные, продолжали смотреть на пульсирующий танец медуз.

Вулканическое происхождение островов Мауг, выполненных как монолит из скалистой породы, не оставляло сомнений, что укрытий подобного пещерам здесь не найти. Дима понимал одно, нужно взбираться выше, подальше от начинающего бесноваться океана. И вот он разглядел уступ, который мог бы помочь переждать ненастье. И этот момент медузы сжались в единое облако, затем бросились в рассыпную. Нунтиусы оторвали взор.

– Надо уходить, – подняв лицо к небу, жёстко скомандовал Константин Евгеньевич.

– Не успеем. Нас смоет в океан. Давайте наверх, – указал Дима на обнаруженный выступ.

Рука наставника легла на плечо мальчишки: – Молодец! Поспешим!

Троица стала карабкаться по крутой скале вверх. Начался дождь. Первые крупные капли оросили каменистый путь и руки стали соскальзывать.

– Ещё немного, – поддержал поехавшего по неустойчивой гряде вниз Диму, замыкающий восхождение Анатолий Александрович.

Ветер порывами был готов сорвать их со скалы и неустанно повторял хлёсткие попытки. Но вот показался выступ. Троица взобралась на него и, спрятавшись, словно в неглубоком алькове затаилась, переводя дыхание.

Сначала сильный дождь обильно орошал водой лица укрывшихся от ненастья беглецов. И вот ветер поменял направление, открыв обзор. Как завороженный Дима смотрел на разгулявшуюся грохочущую стихию, стреляющую молниями. Буйство волн под натугой вращающегося вихря словно соединили небо с океаном. Вся палитра чернильно-чёрных красок, как взбесившаяся кисть художника, окрасила этот райский уголок в мрачные тона. Ручьи сбегали со скалы, огибая небольшой уступ по краям. Мальчишка сидел между нунтиусов, инстинктивно вжавшись спиной в твердь. В этом безумстве природы человек был крохотной песчинкой. Тем временем мощь непогоды снижаться как будто и не собиралась.