Варварино счастье. Том I

Все спорилось в руках, в их семье стал появляться достаток. Ну, как он мог выглядеть в те годы, этот достаток?! Не автомобиль Мерседес или личный вертолет, как у Якубовича. Они купили в дом новый шкаф и диван с завитками, обтянутый коричневой кожей и Саше купили новое пальто, ботиночки. И себе справили кое-что из одежды ….

Дочка Анна писала из своего села Балты, что очень счастлива в своем замужестве. Муж Яков очень ее бережет и любит. Что они купили две курицы, на большее количество несушек денег не хватало, но вот эти две уже начали нести яйца. Значит к лету будут свои цыплятки. А потом на свиноферме, где она работала, у свиноматки родилось так много поросяток, что им не хватало сосков, и один слабенький просто уже умирал. Его хотели выбросить, а Анна спросила, может ли она его забрать домой? Ей разрешили. Она его кормила через трубочку молоком и всю зиму он рос у нее на русской печке, а весной никак не хотел выходить на улицу. Он боялся всего, что ему было незнакомо. Отправить поросеночка на мясо Яков не смог, рука не поднялась, но зато они его обменяли на телочку, которая оказалась уже стельной и теперь к лету у них будет не только своя корова, но еще и теленочек.

Хозяйственная девочка Аня была обучена всему с детства и поэтому жизнь с любимым мужем казалась ей такой радостной и счастливой. Она, конечно, помнила свое первое увлечение, или это можно назвать любовью – Максима, но… там ее посчитали недостойной и бедной, а здесь она была в уважении, любви, Яков пылинки с нее сдувал. И мама Якова относилась к ней также тепло, как ее родная мама.. Да и сама она многое переоценила в своей жизни и поняла, как это ценно, когда тебя любят. К ней пришла любовь, муж для нее стал всем…

Конечно, Анна тоже была удивлена тем, что ее мама влюбилась в парня намного моложе ее и вышла замуж. И что счастлива. Но порадовалась за маму и поздравила их обоих. Она помнила, кто такой Гаврил Титов и как он выглядит.

Тонечка жила в Сталинске. Она жила среди всех родных: там у нее были братья Тимофей и Гаврил, сестра Мария. А еще и тетка Марья Ивановна с мужем и тремя их детьми. Так что одинокой она себя в городе не чувствовала. В Лосиху ей так и не пришлось ни разу приехать.

Учебу она закончила, работала на телефонной станции мастером, по тем временам это было очень почетно. Самые современные средства связи – телефоны. Теперь она пошла в вечернюю школу, так как хотела вскоре поступать в институт связи, и для этого надо было ехать в Москву. Исполнялись ее самые заветные мечты. Учиться и жить в Москве. Ну, или в Одессе! С Москвой уже было более реально… Про любовь она пока не думала, не встретился еще тот человек, который заставил бы ее сердечко стучать сильнее…

О чем было еще переживать Ульяне? Правда, умерла ее тетка Валентина, которая осталась в Кытманово. Заболела и не могла поправиться. А муж ее умер двумя годами раньше. Погоревала Ульяна, мысленно все время благодарила тетку, посылая ей теперь мысли благодарности на небеса. Что не бросила их четверых, что довела до взрослого возраста и всех выдала замуж. Спасибо тебе, родная!

Но у тетки остались сиротами двое детей, которые родились уже в Сибири. Теперь они остались без обоих родителей. Остались детки: девочка и мальчик. Девочка – Серафима, мальчик – Анатолий. Двое старших детей уже жили и работали в Барнауле. Настала пора уже Ульяне и Катерине помогать своим племянникам, как когда-то помогала им тетка. Девочку взяла их старшая сестра Марья Ивановна и увезла сразу в город, а Толик жил с Ульяной. Так в роду сестер из поколения в поколения повторялись ситуации раннего ухода родителей, а детей забирали те, кого еще раньше поднимали на ноги их родители… Что это? Кармические события? Кто за чьи грехи рассчитывается? А Ульяна об этом часто думала. Но ответа не было… Может, корни проблемы уходят к предкам и она чего-то не знает? Да и как теперь узнать?…

Да, и брат Ульяны, Евгений, который был совсем еще маленьким, когда умерли один за одним их родители, теперь вырос и уехал в Ленинград, где уже заканчивал горный институт. Женился там же, и рос у них маленький сынишка Коленька.

А Васильевна жила с семьей Ульяны до сих пор. Уже некого было нянчить. Дети выросли, а бабулька Васильевна считала Улю своей дочкой и не представляла своей жизни теперь в одиночестве.

Наконец, Ульяна избавилась от тяжести в душе и горя в реальной жизни! Все у нее было замечательно!

Не могла еще тогда знать Ульяна, как недолго ее счастье! Сколько горя впереди она увидит. А пока… женщина радовалась солнцу и миру в своей душе…

Глава 19. Война…

Приближалось лето 1941 года.

Как-то веяло в воздухе тревогой. Поговаривали, что есть опасность от фашистской Германии, что они грозятся напасть на русских, но Сталин пресекал все эти «гнилые» разговоры. И люди успокаивались, жить стало как-то полегче. О голоде не было и речи! Вот уже и автомобили появились, и трактора пахали поля. Люди уже не тащили на себе плуг по полям. Сибиряки вставали на ноги!

Но как бы ни был советский народ уверен в своем властелине, Сталине – не смог тот предотвратить войну. Данные разведки, что Гитлер готовит войну и даже дату начала войны сообщали одну и ту же, хотя она поступала из разных разведисточников. Информация попадала к Сталину и там исчезала в глубоких сейфах. Об этом было запрещено говорить, ведь не мог же Гитлер так обмануть Советский Союз: при заключенном мирном договоре напасть так вероломно.

А оказалось – смог!

Выходной день 22 июня 1941 года. Известно, что деревенский труд не приемлет праздников и выходных. Животные тоже каждый день хотят есть, и деревня живет по закону «День год кормит». Все работали, Ульяна с Гаврилом были на ферме. Вдруг увидели бегущих мальчишек. Бежали Саня и Толик. Ребята так торопились, они сняли с себя рубахи и махали ими в воздухе, привлекая внимание родителей. Уля подумала, что, не дай Бог, пожар случился в деревне или что там еще могло стрястись?

Дети взволнованно кричали:

– Мама, война, война!

– Какая война, дети?

– Мамочка, Гитлер, фашист! Украину закидали бомбами! По радио сообщали. Мама, страшно!

Дети подбежали, Ульяна обхватила их обоих, прижала к себе. Успокаивала их, может это только разговоры, попытки к войне, но не сама война. Но сердцем понимала, что мир обрушился… Что будет дальше?

Началась всеобщая мобилизация. Сначала забирали молодых мужчин, увозили сразу в Косиху, в районный военкомат и на станцию, где уже ждали железнодорожные составы. А не то, что вагон-другой… Ехали целыми составами в направлении запада. На Украине и Белоруссии уже начались настоящие бои. Фашисты продвигались довольно быстро вглубь страны. Фактор неожиданности начала войны сыграл не в пользу Советского Союза.

Гаврила забрали на фронт буквально через день.

Он смотрел на Улю не отрывая взгляда. Смотрел, как она собирает ему рюкзак. Следил за каждым ее движением и шагом.

– Ну, родной мой, чего ты так смотришь на меня?

– Запоминаю, Улюшка! Буду там вспоминать все, и то, как ты мне собираешь этот мешок.

– Ты вернешься и мы заживем еще лучше! Я буду ждать и молиться, чтобы ни одна царапина не повредила тебя.

Гаврил молча покачал головой. Уля поняла, что он сомневается в возможности вернуться живым.

Она просто подошла к нему, прижалась головой к его груди. Сказала только два слова: Береги себя!

Сбор у сельского Совета был назначен на полдень. Люди подходили и подходили. Можно было понять сразу, кто уходит, кто остается до следующего призыва. Все разбились группками. В центре стоял мужчина, а все домочадцы буквально облепляли его вокруг. Только грудные дети безмятежно спали на руках у мам, а все остальные, даже трехлетние малыши понимали, что творится ужасное. Лучше бы не было никакой войны!

Гаврила провожала вся семья Ульяны, даже Васильевна пришла. Она стала совсем старенькая. Плакала беззвучно. Уля стояла как каменная. Ее беспокоил настрой мужа, что шел на фронт уже уверенный в том, что не суждено ему вернуться. Она прижалась к мужу и так стояла с ним, пока не объявили отъезд.

Рыдания женщин и детей стояли на площади у сельского Совета. Мужчины держались мужественно, прятали набегавшие слезы. Махали рукой из кузова. Автомобиль тронулся, только столб пыли кружился вслед за машиной. Дети бежали вслед за отцами и старшими братьями, потом отстали. Так ушла первая группа мужчин на жестокую войну.

Ульяна теперь переживала не только за Гаврила. Ведь ее дочка Анна сейчас на территории, оккупированной фашистами. Ульяна ночами не могла заснуть, представляя самые страшные варианты развития событий. То ее дочку расстреляли, то она голодная, скрывается в лесу. Где сейчас ее Яков? Наверное, забрали на фронт. Как же Анюта там одна, ведь она еще совсем молоденькая!

А тут еще старшая дочка Антонина написала из Сталинска, что поступила на курсы медсестер. И как окончит их, а курсы будут продолжаться три месяца, ее отправят на фронт. К моменту отъезда на фронт дочка просила маму приехать, хоть попрощаются. Ведь не виделись уже почти два года.

Ульяна совсем расстроилась. Теперь, когда почти все деревенские мужчины ушли на фронт, работа не могла прекратиться, и делать ее приходилось женщинам. Непосильный труд, забирающий здоровье. Мужчин-трактористов, а в Лосихе таких набралось почти 30 человек, забрали в особую сибирскую дивизию, которую формировали в Оренбурге.

Деревня опустела. Еще не пришла ни одна похоронка, и почтальона теперь ждали, а боялись его появления еще сильней. Кто знает, с какой вестью он открывает калитку дома?

Бабы заглядывали в глаза почтальону, старались по взгляду понять, что несет он им. А почтальон, Еремей, инвалид с детства, был хромой, и без палочки ходить совсем не мог, он ковылял по деревне с опущенной головой и не поднимал ни на кого своих грустных глаз. Понимал чувства односельчан. Он и сам бы с великой радостью убежал на войну, да нога его больная, куда побежишь в бой, без палочки и с крылечка не спустишься…

С первой группой односельчан на фронт отправился и председатель колхоза Виктор Васильевич Юрин. На его место был назначен старший сын Степана Васильевича – Афанасий Степанович Пономарев. Вскоре пришла повестка Максиму, второму сыну Степана Васильевича. Максим был трактористом, его вместе со своим другом Никитой Мусатовым и другими парнями отправляли в Оренбург обучать вождению танков и хитростям военного дела. Самого Степана Васильевича не забрали на фронт по возрасту. Но он пришел в военкомат и попросился с сыном Максимом в танковую дивизию сибиряков. С Максимом вместе и проводила их Катерина Ивановна на фронт. Из ее семьи ушло на фронт сразу двое: муж и его младший сын. А осталась она с тремя малышами (рожденными в браке со Степаном) и с дочкой Степана – Августой. Ее дочка Настенька, ровесница Анны Дубравиной, уже не жила в Лосихе, уехала в Барнаул, где ей нравилось работать с детьми в детском садике. Катя не понимала, как теперь ей выживать с тремя подрастающими детками. На них нельзя еще было опереться.

Сестры поддерживали как могли друг друга, делить им теперь было нечего. О прошлом не поминали.

Кто старое помянет, тому глаз вон!

Жить было невыносимо тяжело. Первое – боль разлуки, страх за своих сыновей и мужей. А тут еще такая нагрузка. В деревне совсем не осталось трактористов. Новые трактора в колхоз уже не поступали. Снова лошадки начали использоваться во всех сельхозработах. Некоторые молодые женщины пошли на курсы трактористок. Обучал их там же, в деревне, Николай Павлович Берстенев, который на фронт уже не мог пойти, стар слишком, спина больная опять же, даже дома согнуться не дает. И решил он обучить женщин этой уж точно мужской профессии.

Вот так и жили. Все понимали, что на них в тылу ответственность не меньше, чем у их мужей и сыновей под огнем. В деревне хоть пули не свистят… Да и огороды у всех свои, картошки запасешь на зиму и уже нет голода. А надо ведь и для фронта выращивать продукцию.

Катя даже порадовалась, что их сына Афанасия назначили председателем колхоза «Путь к коммунизму». Думала, что хоть в какой-то степени ее семье будет легче пережить тяготы военного времени.

Борьба с голодом! Это не шутки. Люди готовы были делать все, что можно. На трудодни давалось все меньше пшеницы. Современному поколению будет даже непонятно, как можно сварить супчик из лебеды. А в деревне все умели это делать. У кого была корова, тот жил, не голодая. Но ведь женщине трудно даже сена заготовить для своей коровки. Поэтому были и такие семьи, где жили впроголодь. Тут надежда оставалась только на урожай со своего огорода.

Люди даже колоски после уборки пшеницы ходили на поля собирать.

Колоски оставались иногда на поле, в мирное время их склевывали птицы, а теперь людям это служило дополнительной пищей. Есть было нечего. Но попробуй пойти на поле и насобирать колосков. Если донесут в сельсовет или председателю колхоза, что кто-то собирал колоски, могли забрать из дома последнюю живность, могли даже в тюрьму посадить на несколько лет.

Поэтому люди даже по ночам по осенней стерне ходили полуобутые и наощупь искали на земле колоски. Иногда съедали пшеничку из колосков там же, на поле, чтобы если вдруг поймают на поле, то в карманах ничего нет. А желудок не проверишь! Часто народ уходил на поля далеко за деревню, за несколько километров, чтобы никто не увидел. У кого-то и обуви не было, приходилось ходить по жнивью босиком, так что ноги были в кровавых язвах.

Стоял прекрасный осенний денек, золотая осень. Еще не холодно, но солнце пригревает совсем слабо. Катя со своим старшеньким Васенькой в этот день решила сходить на дальние поля, за несколько километров от деревни, чтобы насобирать колосков. Дорога пустынна, идет бедная женщина задумавшись. Есть о чем думать, о чем горевать, о чем мечтать… Васятка отстал на несколько шагов, они не торопятся.