Варварино счастье. Том I

Поговорить о своем горе было ей не с кем. И однажды к ней сама заглянула соседка Васильевна, которая всегда хорошо относилась к Ульяне и звала ее дочкой.

– Дочка, Улюшка, чего такая невеселая сидишь? Что от мужа, какие вести?

Конечно, все в деревне уже успели обсудить эту новость, что кузнец уехал и взял с собой Катьку, а бедная Уля осталась с животом. Все ей сочувствовали. Потому и у Васильевны – то душа болела за Улю. Соседка видела всю ее жизнь в доме Дубравиных с самого начала и до сих пор.

Уля беззвучно заплакала. Горькие слезы ее катились по щекам, и падали на выпирающий живот…

– Васильевна, родная, что же мне делать-то? Катя ведь с ним, там, в Сталинске…

Как я буду тут с малыми детьми управляться? А сенокос, дрова на зиму надо готовить…

Васильевна задумалась, долго молчала, как будто решаясь на какой-то подвиг. Ее нахмуренные брови выдавали напряженное состояние.

– Погоди-ка, дочка! Я сейчас вспомню. Меня моя бабушка много чему учила, да мне это в жизни не пригодилось.

Васильевна села рядом с Ульяной за стол, взяла ее за руки и тихонько прошептала:

– Ты скажи мне правду, хочешь ты мужика своего вернуть домой? Или он тебе уже так ненавистен, что лучше одной жить?

Ульяна опять вспомнила свое детство. А если с ней что случится, и она не сможет разродиться, и снова дети останутся сиротами. А кому они будут нужны? Катьке бессовестной?

Уля решительно тряхнула головой:

– Хочу вернуть!

– Ну, тогда смотри! Слушай и запоминай!

Сегодня ночью, в полночь встань, надень рубаху ночную, такую, где меньше всего швов, расплети косу, распусти волосы, возьми из ларя муки горстку, положи ее на железный листик и обложи ее вокруг угольками из печи. Мука не должна сгореть, а только нагреться. Пока угольки тлеют, ты шепчи вот эти слова… Встану я, раба божья Ульяна, благословясь, выйду перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота…

И Васильевна тихо прошептала слова заговора на возвращение беглого мужа.

– Запомнила? Ну вот как раз на рассвете эту мучку вынесешь в горсточке, и на ветер ее отпусти в сторону Сталинска. Город-то Сталинск помнишь в какой стороне? Не была там? И я не была, но знаю, что вон в ту сторону дорога уходит на город.

Слова повторишь еще раз, когда муку отпустишь на ветер.

А уже утром, когда первый лучик солнышка появится, помолись, и попроси у Господа прощения за этот обряд. Объясни Боженьке, почему ты это сделала. И завтра же пойди днем в церковь, поставь свечку и скажи…

И снова попроси прощения у Бога за эти слова. Ты его возвращаешь ради деток, а их много. Они не виноваты в том, что у него в башке мякина вместо мозгов.

И я тоже пойду просить Бога о прощении, что я тебя научила. Я это никогда не использовала. С мужем мы всю жизнь живем дружно, он меня жалеет и никогда не обидел ни единым словом.

А твой вернется, и недели не пройдет! Держись, дочка!

Васильевна ушла, а Ульяна сидела в оцепенении до самой темноты. Она никак не могла решиться на совершение этого обряда. Но пока готовила ужин, кормила детей, потом пошла накормила скотину и вот уже наступила полночь. Надо было уже или делать, или не делать обряд. Уля еще раз мысленно повторила все слова обряда, они вроде бы и не несли ни мужу, ни Кате смерти. Обряд был только на возвращение мужа домой, а там Господь все сам решит. Мы все в его власти!

Глава 10. Возвращение блудного мужа

Ровно в полночь Ульяна закрылась в горнице, достала муку, достала угольки из загнетки в русской печи, подготовилась сама и провела обряд в точности до последнего слова. Утром вынесла муку на ветер, и читая слова обряда, особенно выделила слово муку с ударением на втором слоге, а в слове муку – ударение должно быть на первом слоге. А смысл такой, что она просит Бога защитить ее и избавить от страданий. Что отправляя на ветер муку, она посылает мужу сигнал на возвращение и просит Бога избавить ее от муки, которую она испытывает вот уже несколько лет. Тяжко так жить.

Потом все сделала дальше, как научила ее Васильевна, днем доползла до церкви, там провела последний этап обряда и вернулась домой. Она и верила, и не верила. Но понимала, что для своих детей она сделала все, что было в ее силах.

Ребенок толкался в животе так сильно, что она испугалась. Неужели преждевременно роды начнутся. Но все обошлось. Дитя все также не давало ей ни спать, ни сидеть. Казалось, дитя волнуется и тоже не видит покоя. Прошло три дня.

В конце третьего дня ближе к вечеру зазвенел колокольчик. Этот звук она бы узнала из тысячи! Ее муж сам выковал этот колокольчик для их упряжи. Звон его отличался от всех других колокольчиков в их деревне Червово! Неужели муж приехал?!

Ульяна выбежала на крыльцо… Это ей так хотелось применить слово «выбежала», на самом деле она просто выползла…. Опираясь на перила, Ульяна молча смотрела, как выскакивает ее муж из саней, как он сбросил на ходу тулуп и буквально взлетел на крыльцо…. Он подбежал к Ульяне, хотел схватить ее на руки, но увидел, что жена буквально на сносях, резко отдернул руки.

– Это мой ребенок? Или ты кого нашла?

Несмотря на всю трагикомичность ситуации, Ульяна рассмеялась, придерживая живот и ответила мужу:

– А то чей же? Дубравин будет, а скорее Дубравина! Хожу так же, как с Тонечкой!

Андрей с невиданной нежностью обнял жену, осторожно и аккуратно, боясь обидеть ее или сделать больно. Поцеловал ее в пухленькие губки!

– Как же я раньше-то не замечал, что ты у меня такая красивая?!

– А ты чего прилетел как на крыльях?

– Да сам не знаю. Позавчера утром я вскочил как ужаленный среди ночи. Меня как будто кто столкнул с кровати! Я не понял, что случилось. А потом мне как будто кто-то говорит, давай езжай быстренько домой! А то может быть поздно! Я так разволновался, бросил всю работу, только соседям сказал, что если будут меня искать, то я вернулся домой в Червово! Лошадь чуть не загнал! Не останавливался ни на минуту!

Тимофей, лошадь распряги, и укрой ее попоной, чтобы не простудилась. Сенца дай побольше, она сегодня не кормлена. И к ночи воды ей дашь, но не раньше!

Наклонился к Ульяне, еще раз поцеловал ее нежно-нежно, как никогда этого не делал. Это было настолько трогательно, что Уля заплакала. Ведь у них могли бы быть такие отношения всегда! Она не верила мужу. Да и как верить таким внезапным переменам?

– Где ты бросил Катю?

– Нигде не бросил, там она осталась. Не спрашивай больше о ней! У меня единственная жена – это ты!

Ненадолго в семье воцарилось спокойствие, и даже малыш в животике не тревожил ее, спокойно ждал прихода в их семью. Прошел почти месяц.

Наступила пора рожать. Андрей очень волновался, его терзал страх потерять еще одну жену во время родов. Очень уж тяжело ей далась эта беременность. Но слава Богу! Родилась девочка, имя ей дал Тимофей.

– Пусть будет Анной. Красивая будет!

Девочка родилась крупная, голубоглазая! И заулыбалась сразу! Что очень редко случается! Родилась и улыбнулась! Отец в душе усмехнулся:

– Эх, дурак я! Зачем же оставил их одних? Это дочка радуется, что я вернулся! Дай Бог счастья тебе, дочка!

Все в доме были рады установившемуся миру, особенно взрослые сыновья. Ульяна расцвела и похорошела. Наступило лето.

Ульяна сидела на высоком крыльце, радовалась солнцу, держала на руках Анюту, которая высосала уже столько молока, что его хватило бы на троих деток. Она уже заметно подросла, и сейчас спокойно спала на руках матери, мерно посапывая. Румянец во всю щеку! И кудряшки на лбу, выбившиеся из-под беленькой косыночки. Ульяна в то же время не забывала, что перед ее глазами во дворе, на травке играет Тоня. Тоня – это был по виду ребенок, а по уму – ну прямо девочка взрослая. Ум совсем не детский. Задает такие вопросы, что Ульяна терялась, как ей ответить.

Вот и сейчас она подошла к маме и спросила, а почему не мальчик у тебя, а Анютка? А я видела у тети Кати мальчика.

– Ну вот, ребенок вспомнил о Кате! Век бы ее не было, этой Кати!

Но Тонечка не зря вспомнила тетю Катю.