Изображая зло. Книга первая

А в то же время в нескольких кварталах отсюда молодой человек бегал по Лондону и расклеивал на столбах листовки с фотографиями миловидной темноволосой девушки, под которыми крупными буквами гласила надпись: «Пропала Вероника Вэйн. Кто-нибудь её видел?»

Виктория стояла посреди комнаты, совсем недавно принадлежавшей Неми Ларсен. Здесь ещё чувствовался запах хозяйки, словно она вот-вот вернётся, улыбчивая и взволнованная, упадёт на вечно неприбранную постель, сожмёт в ладони угол одеяла, рассмеётся внезапной шутке, а затем включит проигрыватель и будет наслаждаться сонатами Бетховена. Виктория привыкла видеть её живой, цветущей, но теперь, оглядывая опустевшее помещение, с пронзительной ясностью ощутила себя лишней: каждый раз, когда кто-то уходил, на неё набрасывалось чувство вины. И ярость. Злость на Неми, на её слабость, на то, что девушке не удалось спастись, на проклятого ублюдка, вскрывшего ей грудь и оставившего за собой кровавый след, и, в конце концов, на себя. Всё складывалось совсем не так, как хотела Виктория, – а, впрочем, разве когда-нибудь было по-другому? Невозможно предугадать события: смерть повсюду. Жнецы ведут с людьми вековую неведомую игру, забавляясь. Ведь тем, кто стоит за гранью добра и зла, бывает скучно, а скука – самое страшное для бессмертных.

Неми Ларсен считалась закоренелым агностиком. Она допускала существование Бога, но не носила крестик и не читала молитв. Полицейские уже посещали комнату, но не обратили внимания на распятие, висевшее над изголовьем кровати. Бронзовая статуэтка Иисуса, пригвождённого за руки, являлась самим собой разумеющимся атрибутом для чужого глаза, и лишь Виктория могла с уверенностью сказать, что та Неми, которую она однажды увезла со светского мероприятия, никогда бы не использовала христианского идола как украшение интерьера.

Человек, отвергающий рассуждения и споры о Всевышнем, не причисляющий себя к приверженцам какой-либо религии, внезапно вешает на стену распятие.

Компьютер Неми был изъят для следствия, и потому женщине пришлось довольствоваться содержанием книжной полки и ящиков письменного стола. Но ничего особенного не обнаружилось: в томиках классической литературы и беллетристики не хранилось записок или конвертов.

Пусто.

– Вы закончили? – в дверях возник мистер Ларсен.

– Да.

Мужчина кивнул.

– Что-то интересное нашли?

– Разве только подтверждение, что ваша дочь в последнее время чего-то сильно боялась.

– Боялась? – под суровым взглядом Виктории он с невинным видом пожал плечами, изображая недоумение.

– Вы этого не знали?

– Нет, конечно! Откуда?

– И вас не обеспокоило, почему Неми повесила распятие?

– Ну, она стала ближе к Богу. Это ведь нормально.

– Неми не интересовали иконы. В её случае это как минимум странно.

– А я не вижу здесь ничего странного! – от волнения лицо мистера Ларсена покрылось красными пятнами. – Человек обратился к Богу. Что здесь такого?

– Не переживайте, я докопаюсь до правды.

– А дальше? Мою дочь всё равно не вернуть.

– Не жалейте её. Придёт время, когда живые позавидуют мёртвым, – губы женщины дрогнули в печальной улыбке.

Мистер Ларсен смотрел вслед уходившей Виктории Морреаф. На мгновение лицо пожилого мужчины искривило выражение глубокого отвращения. «Если бы не жалел», – прошептал он, – «всё сложилось бы иначе».

– Да, я слышал о смерти Неми, – редактор самой популярной газеты Великобритании откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы домиком.

Черноволосая женщина в пальто вольготно расположилась напротив. Будучи известным меценатом, она не встречала препятствий в процессе расследования. Редактор Стивен Гонт не скрывал своего мнения: он считал Неми уникальным журналистом, которая умела доставать редкие и ценные сведения. Потерять её было большой трагедией для газеты.

– О чём в последнее время она писала? – спросила Виктория.

– Неми как-то упомянула, что готовит настоящую «бомбу». Будущая статья должна была взорвать общественные умы. Но конкретно о чём, умолчала.

– Вы видели черновики?

– Черновики? Нет, конечно же, нет.

Солнечный свет залил офис неприятной желтизной.

– Послушайте, – обратился Стивен Гонт к женщине, которая наблюдала за игрой лучей с искренней неприязнью. – Если бы мне хоть что-то было известно, я непременно бы выдал все факты и догадки полиции. Но я понятия не имею, почему мисс Ларсен убили. Она хороший человек… Была хорошим человеком.

– И ничего странного вы за ней не замечали? Нервозность? Может, страх?

– Нет, нет. Неми всегда улыбалась, шутила. Ничего такого!

Виктория прикрыла глаза.

– Вам плохо? – обеспокоенно спросил Стивен.

– Всё в порядке. Просто я никак не могу выяснить, о чём таком особенном узнала Неми, что эта информация стоила ей жизни.

– М-да, – вздохнул он. – Общество будто с ума посходило.

– Что вы имеете в виду?

– Люди пропадают один за другим. Не читали нашей газеты?

– Нет.

– Представляете, выходят из дома, а обратно не возвращаются. Родственники их месяцами ищут, с ног сбиваются, а потом находят… Но уже не такими, как прежде. Пропавшие не узнают родных.

– Как это?

– Да вот так. Недавно одна женщина нашла сына, который исчез полгода назад. Встретила случайно на улице. Он шёл мимо, а её словно не видел. Бедняжка пыталась достучаться до парня, кричала, плакала, по щекам била, а он совсем не реагировал. Не узнал собственную мать! Вот так.

– У него амнезия?

– Если бы. Врачи сказали, что ничего общего с амнезией его состояние не имеет. Что это, так и не удалось выяснить.

– Кто писал о нём статью?

– Неми Ларсен.

– Почему вы молчали?

– А что? Она много статей писала!

– Кто сейчас работает над этой темой?

– Алан Вэйн.