Совершенная технология

– Да так что-то… Даже не поняла, заснула или нет…

– Гришнак Углукович сказал, чтобы все отошли от окон. Журналисты приволокли слухача, в ответ директор приказал, чтобы аэропроектники очистили двор от мусора самым эффектным способом.

Шуша хмыкнула, вставая. Идея со слухачом была неплоха, однозначно лучше, чем вчерашний визит во двор мага-телепата. Извлечь информацию из умов особо охраняемых персон он так и не смог, несмотря на все усилия: на то Гришнак Углукович, Гарасфальт, сама Шуша и ещё несколько руководителей отдела и специалистов и жили под защитой заклинаний Собственной службы безопасности бюро. Наложить же заклятия на все окна четырёх корпусов здания, чтобы слухач не смог по тонким колебаниям стекол установить, что за разговоры за ними ведутся, было практически невозможно: слишком большие затраты энергии.

Но в аэропроектниках можно быть уверенными: после того, что они предложат вниманию журналистов, вряд ли во двор рискнёт заглянуть хоть кто-то в течение нескольких часов.

– Эффектным или эффективным способом очистить двор? – уточнила с улыбкой Шуша, отходя от окна.

Гарасфальт ухмыльнулся.

– И то, и другое. Начальство сейчас уже прикидывает, что именно предпочесть.

– А утечки информации точно не будет? – Шуша кивнула на окно.

– Слухач только готовится. Приступит минут через пятнадцать, тогда наши и начнут.

Шуша подошла к автомату с напитками и налила себе порцию капуччино. «Какую за день?» – подумала она. – Может быть, пятую, а может, и седьмую. – Она вздохнула.

– Ну что, пойдём?

Комната отдыха была невелика, и ей было понятно, что, если стекло разобьётся в случае применения эффектных мер, осколки могут долететь и до противоположной стены.

– Да ладно, – ответил Гарасфальт. – Есть кое-какое заклинание… Он плавно повёл руками, что-то шепча, потом сделал жест, словно захлопывая окно.

– Вот, – удовлетворённо сказал он. – Теперь даже вертолёт может врезаться, и ничего не будет!

Он посмотрел на Шушу.

– Прикольно же! – пояснил он. – Посмотрим!

Шуша улыбнулась, и они сели в кресла перед окном. Во дворе творился всё тот же бедлам, но Шуше показалось, что репортеры забегали с удвоенной энергией. Вероятно, действительно надеялись на эксклюзив.

– Слушай, ты действительно веришь, что эти, от Солнца, – братья по разуму? – спросил её Гарасфальт.

– Не знаю… – задумчиво протянула Шуша. – Пока ведь никаких сигналов от них не получили…

Ещё с ночи на понедельник по требованию Отдела по ЧС OOP почти все обсерватории Земли направили свои телескопы и радиотелескопы на неизвестный объект. За это время было выяснено множество его параметров, от альбедо (судя по показателю, он действительно был металлическим) и до скорости (вначале она была сопоставима с орбитальной скоростью Земли, но сутки назад объект начал тормозить). Ни разу никто не зарегистрировал от него ни радиоволн, ни магического излучения.

– Ну, это ведь может быть какой-нибудь… Ну, зонд… Или спутник, наподобие наших… Выйдет на орбиту – и будет налаживать контакт… – с робкой надеждой Гарасфальт произнёс то, на что уповали уже трое суток многие осведомлённые лица.

Шуша покачала головой.

– Понимаешь… Судя по всему, эти братья по разуму… Тьфу, что за формулировка такая – «братья»! От него же угроза исходит, какие они тебе братья ещё! Этот чёртов спутник или зонд должен рухнуть где-то на севере, и никаким контактом тут тебе и не пахнет!

– Ну, а может, просто вы так ощущаете этот контакт? Ведь мир изменится, и непредсказуемо…

Шуша вздохнула. Она тоже надеялась на это, но обсуждать собственные предположения сейчас казалось бессмысленным. Хотелось сказать Гарасфальту, что стоит подождать сутки, – и всё выяснится. Все геоманты полагали, что, приземлившись, объект станет доступен их ощущению мира, и тогда они смогут как-то на него повлиять…

Тут дверь грохнула, и на пороге нарисовался сисадмин Хард, нативный горец.

– О, вот ты где! – скалясь во весь рот, сказал он Шуше.

Шуша уже без малого неделю избегала его, не зная, как он может отреагировать при личной встрече на её выходку во время собрания. И теперь она немного напряглась. Глаза сисадмина лихорадочно блестели, то ли от возбуждения, то ли от усталости: все эти дни отдел компьютерного обеспечения в режиме форс-мажора модернизировал компьютеры и сеть бюро.

Но рыжий, по-прежнему радостно лыбясь, подкатился к ней на коротеньких ножках и, схватив её ладонь, часто и сильно затряс.

– Батя распорядился удостоить тебя звания «Друг гномов»! Тьфу, «Друг нативных горцев»! Дерьмо тролличье, в жизни привык уже к этой политкорректности, а с наградами и легендами никак не разберусь… Тьфу, чертовня, – не тролличье дерьмо, а экскременты горноориенталов! Никак не запомню!

Он по-прежнему тряс Шушину руку и с радостной преданностью заглядывал ей в лицо.

– Ты не представляешь себе, сколько золота мы огребли! И это только от нашего бюро! А сейчас уже и остальные регионалы на модернизацию средства получили, клянусь маминой бородой! Золото-золото, золото! Золото, золото-золото! – пропел он популярный среди нативных горцев в этом сезоне мотивчик.

Шуша расслабилась. Судя по всему, ей удалось доставить настоящее счастье не только лично Харду Матплате и его, без сомнения, почтенной семье, но и всем нативным горцам в целом. Гарасфальт, глядя на них, хихикал в своём кресле.

Хард перестал трясти её руку и размашисто шлепнул её выше колена всей немаленькой ладонью. Шуша еле сдержалась, чтобы не поморщиться.

– Папочка хотел, чтобы ты завтра же прибыла для торжественного вручения нагрудно-наспинного знака, но я ему так и сказал: «Извини, батя, но у нас тут небольшая проблема! Решим её – я сам Шушу привезу, хоть на собственной бороде!»

– Спасибо, – ответила она. – А какой он?

– Кто? – не понял Хард.

– Нагрудно-наспинный знак.

– А, ничего страшного! Около тридцати кило, изображает собой посеребрённые доспехи, на груди и на спине золочёная надпись на языках всех рас: «Друг гномов». Тьфу! Это раньше было, а теперь «Друг нативных горцев». Чтобы союзники сразу за своего принимали, а враги – целились! Паф-паф! – изобразил он прицеливающегося врага.

Чуть подумав, Шуша решила всё же поблагодарить Харда.

– Эх, ладно, заболтался я, – махнул он рукой. – Пойду сосну, а то только что закончил последний комп. Какие же машины вы, техноориенталы, выдумали! Какие же машины! Моща! – он, уже направлявшийся к диванчику, стоявшему у противоположной стены, вдруг обернулся и, грозно подняв указательный палец, произнёс: – Но совершенно, совершенно не умеете с ними управляться!

Шуша с Гарасфальтом переглянулись, еле сдерживая смех.

– Эй, длинноухий! – неполиткорректно крикнул Гарасфальту Хард, и тот нахмурился. – Ну, не обижайся, шучу. Ты уже то заклинание, что тогда в борделе-то использовал, наложил на окно? Когда та дендрофилка-то, помнишь, что учудила?

Гарасфальт густо покраснел и кивнул, пряча глаза от Шуши.

– А, ну класс! Золото-золото, золото! – пропел уже растянувшийся на диване нативный горец и вдруг безо всякого перехода захрапел.

– Смотри-смотри, начинается! – показывая на двор, сказал Гарасфальт.

Свою персону слухач, видимо, тоже решил подать эффектно, хотя бы в первый раз. Молоденький бритый налысо техноориентал в длинном кожаном плаще встал перед статуей Ганди, а телевизионщики с камерами и журналисты печатных СМИ с диктофонами выстроились полукругом перед ним, ожидая откровений. Слухач воздел руки к стенам бюро, взмахнул и что-то прокричал. Шуша хихикнула: она прекрасно знала, что на самом деле работа слухача не требует громких заклинаний.

По двору пронёсся первый, ещё лёгкий ветерок: аэропроектники не дремали. Впрочем, сюрприз они могли заготовить уже давно и просто настроили обратную связь, чтобы ветер поднялся точно с началом работы слухача.

Слухач опустил руки и медленно покачал головой, кажется, закрыв глаза, – с такого расстояния не разглядишь.

– Ищет нужные окна, – догадался Гарасфальт.