Совершенная технология

Шуша видела в сети несколько фотографий с приличным разрешением, полученных со спутников. Поэтому, несмотря на отсутствие сигналов, уже не сомневалась, что объект – дело рук разумных. Впрочем, она точно так же не сомневалась и в том, что все надежды на лучшее, которые озвучила в своей вчерашней речи генсек OOP, не сбудутся: даже на фотографиях от огромного обтекаемого металлического тела с рядами иллюминаторов исходила ощутимая угроза. Это подсказывали не только её таланты геоманта, но и обычная логика: корабль, предназначенный для мирных исследовательских целей, для контакта, вряд ли должен выглядеть так. Над созданием этой техники наверняка потрудились военные…

Она вздрогнула, но не от страха или ощутив какое-то изменение в мире: этажом ниже грохнуло уроненное уборщицей ведро. В пустом здании звук прозвучал неожиданно резко. Гарасфальт тоже дёрнулся. Шуша выбросила докуренную сигарету в непривычно пустую пепельницу.

– Пойдём? – предложил остроухий. – Может, завернём к пиромантам или в аквамантию? А то, что тупо в монитор пялиться?

– Хм… Лучше уж тогда в экоконтроль, с Календулой потрепаться – милое дело.

– Лучше позовём её с собой. Не хочу с этим занудой сидеть.

– Ты про Рональда? Гарасфальт кивнул:

– Не переношу его. Педант и зануда. И мне кажется, скотина он порядочная, и мы ещё это узнаем.

– Он её не отпустит… – вздохнула Шуша. – Ладно, я лучше пойду, вздремнуть попробую.

Она так и не выспалась нормально: вчера они, конечно, легли спать вместе с Юлечкой и, несмотря на строгий приказ директора, шептались почти до трёх ночи. Сначала строили предположения об объекте, потом просто рассказывали забавные случаи из жизни. Утром Юлечка уныло поковырялась в столовской перловке с мясом и уехала вместе со всеми на аэродром, надеясь, что выспится в самолёте. А Шуша теперь зевала за компьютером, ругая свой организм, который даже при сильной усталости не желал заснуть в неурочное время.

Гарасфальт направился в отдел аквамантии. По Шушиным предположениям, он просто собирался наладить контакт с ведущим специалистом отдела – сиреной с особенно непроизносимым именем. В отличие от многих представителей этого меньшинства, акваориенталка с юмором относилась к тому, что остальные коверкают его, и спокойно откликалась на уменьшительное Назя. Это наверняка очень облегчало ей жизнь в самые интимные моменты. Лоринн, летящей сейчас в Вологду, позавидовать было трудно, а уж драгоценному сильмариллу Гарасфальта вовсе можно было только посочувствовать.

Уже лёжа на диване, под небрежно наброшенным расстёгнутым спальником, она подумала о том, какая колоссальная работа предстоит отделу экоконтроля и аэропроектникам. Учёные выдвигали предположение, что на Землю всё-таки спустится не сам корабль с его двигателями на делящихся материалах, а некий посадочный модуль, – по их мнению, это было наиболее рациональным решением для такой развитой расы, как братья по разуму, но Шуша почему-то не надеялась на это. Минимизировать же неизбежное загрязнение атмосферы и почвы радиацией будет крайне трудно.

Шестьдесят с лишним лет прошло с тех пор, как после Последней Войны, которая привела к созданию оружия на делящихся материалах, все разработки в этой области на Земле были запрещены. У физиков осталось только несколько экспериментальных реакторов, для создания новых необходимо было добиваться разрешения на уровне OOP и пройти огромное количество согласований, каждый раз подтверждая научную необходимость строительства. После первого же испытания оружия в одной из пустынь Северной Америки, проведённого союзниками в конце войны, стало ясно, перед чем стоит мир. Нативные кочевники, одурманенные сказками своих лидеров про «высшую расу» и «жизненное пространство» и развязавшие эту бойню, отступили сразу же, как только под угрозой оказались два их города. Отступили – и сами выдали предводителей, которых впоследствии судили как военных преступников. Оружие на делящихся материалах сыграло свою роль – и ушло навсегда.

Теперь же огромная территория планеты снова оказалась перед угрозой радиоактивного заражения.

Раздумывая об этом, Шуша так и не успела заснуть. Телепатический вызов застал её врасплох. «Началось!» – только и сообщила Лиля.

– Несколько минут назад корабль запустил на орбиту аппараты неизвестного назначения и начал снижаться, – встретил сотрудников Гришнак Углукович. – За ними следят астрономы. Мы пока получаем телесигнал с наших исследовательских спутников через Зеленчукскую обсерваторию и ЦУП. Когда объект войдёт в атмосферу, переключимся на магические кристаллы в Тотьме и окрестностях.

Шуша знала, что директор приказал частям МЧС установить множество кристаллов в Тотемском районе, чтобы следить за снижением корабля. Ещё несколько взяли с собой аэропроектники, чтобы использовать их при патрулировании территории с воздуха. Сейчас сотрудники бюро уже должны были разместиться на месте и приступить к работе, но пока что огромный магический кристалл на стене директорского кабинета, обычно использовавшийся для конференций и совещаний с остальными бюро и вышестоящими организациями, переливался бессмысленными голубоватыми разводами. Зато большой телеэкран уже работал: в четырёх частях его, каждая из которых показывала ракурсы с разных спутников, можно было полюбоваться видом чёрного неба, испещрённого мириадами звёзд, на фоне которого довольно быстро двигалось небольшое вытянутое пятнышко.

– Учёные решили не переводить спутники на более близкие к траектории корабля орбиты. Мы не знаем, как он отреагирует на это, – пояснил Гришнак Углугович, глянув на часы. – По их расчётам, через несколько минут он войдёт в атмосферу.

В выжидательной тишине, наступившей вслед за этими словами, Шуша огляделась. Все еле сдерживали себя, стараясь казаться гораздо более спокойными, чем были в действительности. Гарасфальт нервно потирал изящными пальцами тонкую переносицу, Рональд Дональдович часто постукивал карандашом по столу, Назя, почти не глядя в свой блокнот, выводила на его листе бессмысленные загогулины ручкой. Шуша опять пожалела, что директор приказал остальным геомантам уехать в Тотьму: она подумала, что среди своих ей было бы немного легче.

Внезапно боль прострелила её тело насквозь. Она инстинктивно напряглась и чуть пошевелилась на стуле. Боль не ушла, а даже усилилась, у Шуши слегка перехватило дыхание. Она осторожно оглянулась – не замечает ли кто?

– Зеленчукская вызывает бюро! – раздалось из селектора.

– Да! – выпалил Гришнак Углукович.

– Проходит линию Кармана! Сто километров до поверхности! Ускоряется!

– Видим! – подтвердил директор.

Изображение на телеэкране дёрнулось, затем исчезло, уступив место новому. Астрономы переключили канал на другие спутники, теперь полэкрана занимала голубая выпуклость Земли, и к ней стремительно приближалось сверкающее пятнышко.

Боль усиливалась, постепенно словно бы сползаясь к позвоночнику. Шуша вцепилась руками в сиденье стула, выпрямившись до предела и боясь шелохнуться. Скосив глаза, она могла видеть Гарасфальта, который, чуть повернувшись к ней, озадаченно нахмурил брови: видимо, заметил её состояние. Она покрепче сцепила зубы.

– ЦУП вызывает бюро!

– Слу… гхм! Слушаем! – голос Гришнака Углуковича нервно пресёкся.

– Скорость – около трёх мегаметров в минуту! Нижняя граница геосинхронных орбит! На пути – два спутника погодного мониторинга, маневрируем, выводим!

– Раньше не догадались?!

– Они не наши! Один японских синоптиков, другой…

– Потом! – рявкнул директор.

– Есть потом! Объект снижает скорость, два с половиной мегаметра!

У Шуши начало мутнеть в глазах. Она закусила губу. Капли пота заливали глаза. Да что же это, наконец?! По позвоночнику словно стекал раскалённый металл, боль рвала когтями все внутренности. Она еле сдерживалась, чтобы не застонать, уставившись в радужные переливы магического кристалла на стене.

Внезапно тот озарился, по нему пробежали полосы помех, и появилось изображение: по самому нижнему краю – верхушки деревьев, а выше – панорама голубого неба с лёгкими разводами перистых облаков.

– Тотьма вызывает бюро! – прозвучал в селекторе знакомый голос начальника отдела аэропроектов. – Ожидаем объект.

Шуша покачнулась на кресле и схватилась рукой за край стола. Пульс гремел в ушах, сердце словно хотело выскочить из груди. Кабинет директора качался перед глазами в чёрно-красных разводах, казалось, она просто уже не в силах вздохнуть. Она поняла, что сейчас потеряет сознание.

– Что с тобой? – сквозь гул в голове и туман боли она еле узнала приглушённый голос Гарасфальта.

– Зеленчукская вызывает бюро! Мезосфера, входит вертикально, скорость – полтора мегаметра в минуту, торможение продолжается! – слова незнакомого астронома казались вспышками огня, сжигавшего её изнутри. Смысл их она уже не понимала.

– Я… Мне… Плохо… Я выйду… – ей казалось, что она говорит громко, но что-то внутри подсказывало, что это – еле слышимый шёпот. – Больно…

Она попыталась встать, в каком-то последнем прояснении сознания увидела в магическом кристалле крошечную яркую точку в небе над Тотьмой, и огненный вал боли окончательно захлестнул её. Кажется, она кричала, катаясь по полу, затем её стошнило…

И темнота поглотила её…

Белый потолок, кафельные стены и… виноватое и растерянное лицо Гришнака Углуковича над ней.

– В какой я больнице? – спросила Шуша. Гришнак Углукович чуть улыбнулся.

– Я думал, ты спросишь «где я?». Не волнуйся, не в Склифе, сокровище твой не знает пока, – сказал он, поняв, что Шуша не хотела бы, чтобы муж волновался, если она попадёт пациенткой к нему. – Прости меня, идиота. Мне надо было самому догадаться.

– О чём, Гришнак Углукович? – Шуша попыталась привстать, приборы за спиной протестующе взвизгнули.

Только сейчас она заметила, что к её груди и запястьям прикреплено множество проводов.

– Лежать, больная! – на пороге тотчас появилась медсестра. – Как вы себя чувствуете?

Она принялась списывать показания приборов, а Гришнак Углукович деликатно отошёл в сторону. Шуша прислушалась к себе. Тело словно побывало в камнедробилке, каждая мышца и каждая косточка ныли. Но хуже всего было ощущение занозы где-то под сердцем. И ей не надо было сосредотачиваться, чтобы понять, в чём причина этого.

– Они приземлились? – спросила она, как только медсестра вышла.

– Да, – тяжело вздохнул Гришнак Углукович. – Тебя спасла потеря сознания, иначе ты могла бы умереть от болевого шока…