Генка и Нинзя

– Вождь, – повторил Гена. – Я слышал недавно, когда… когда крался в лесу… что бледнолицые держат расположение шт… форта в секрете. Знают только самые доверенные офицеры. Возможно, этот просто… слишком молод, чтобы ему доверили такую тайну.

– И почему же ты раньше не сообщил мне об этом, Крадущийся? – Не опуская лука, спросила Нинка.

– До сих пор я не был уверен – это могло быть обманом, с целью запутать нас. – Генка быстро вспомнил велеречивый стиль, каким общались индейцы в кино. – Но теперь мои глаза видят подтверждение тому, что слышали мои уши. Этот трусливый бледнолицый давно выдал бы местоположение форта, если бы знал.

Нинка опустила лук и ослабила тетиву. Генка тихо выдохнул и аккуратно разжал кулаки. Пальцы сводило судорогой, настолько сильно он сжимал их, сам не замечая.

– Хорошо. Значит, нам нужен их предводитель. Он-то наверняка знает расположение форта.

«Витька! – Чуть не вслух застонал Гена. – Она теперь что, будет за Витькой охотиться и ему глаз выбьет?!».

Скрипнула доска и Нин-зя с Геной резко развернулись ко входу. Славик продолжал смотреть перед собой, будто застыл у столба навсегда.

Но это были всего лишь девчонки.

– Мы всех поймали! – Радостно заверещала Лиза. – Одного во дворе двадцатого, второй прятался аж на…– Тут она увидела Славку. – А он что тут делает?

– Витьку тоже поймали? – быстро спросил Гена.

– Ну да. Его последним. – В сарай протиснулась Аня. – Он аж в магазин забежал, чтобы следы запутать, а я…

Генка уже не слушал похвальбы девчонок. Исподтишка бросил взгляд на Нинку – та выглядела расстроенной.

«Упустила добычу», – догадался Гена. И, чтобы его интерес к Витиной судьбе не показался странным, сказал:

– Вождь, получается, вражеский предводитель погиб, так и не выдав тайну форта.

– Получается, так. – Обычным, повседневным голосом сказала Нинка и бросила лук со стрелой на землю. Шагнула к Славке, провела пальцем по его шее. – Этот тоже отправится к праотцам раньше срока.

Остальные девчонки умолкли, не понимая, о чем толкуют Нина с Геной. А Нин-зя отвязала от столба славкины руки и подтолкнула его к выходу.

– Вали.

Славка неуверенно шагнул вперед. Потом рванулся, отодвинул доску и влез в проем одним движением. Но в самый последний момент обернулся и крикнул дрожащим голосом:

– Психическая!

И умчался.

Нинка пожала плечами. Потом подняла лук с земли и, подойдя к Генке, вручила ему. Улыбнулась широко, радостно и искренне, будто радовалась первой весенней капели, одуванчику или рыбному мальку между пальцами. И сказала:

– Я же говорила, что мы победим.

Генка сидел на балконе в темноте, привалившись спиной к стене и обняв колени, и молчал. Рядом, за стеной, бесновался Витька, в ярости стуча чем-то тяжелым в бетонный пол балкона.

– Психованная дебилка! Тупорылая коза! Кретинка! Точно, псиша! У нее справка есть наверняка! Сбежала из психушки! – И добавил серьезное ругательство, взрослое. – Сука!

Витька выслушал два варианта того, что произошло в сарае. Первый – от Славика, который заикался, плакал и выкрикивал бессмысленные угрозы, почти как Витя сейчас. Предводитель насилу уговорил Славку ничего не рассказывать родителям. Умывал под ледяной водой из колонки, гладил по голове, обещал отомстить. Только мысль о мести, как показалось Витьке, заставила Славика поклясться, что взрослые ничего не узнают.

Потом, шипя угрозы, выслушал версию Генки.

Который пока молчал про погреб, видел – Витька не в том состоянии.

– Я ее землю заставлю жрать! Веришь?

Генка верил. Потому что слышал, как дышит Витька – коротко, таким выдохом «фффф» через нос. Как дышишь от бессильной злости.

Несколько минут спустя Витя внезапно спросил – тихим, тусклым голосом:

– Ген, как думаешь… могла она ему глаз выбить? Взаправду?

Гена ответил быстро. Слишком быстро.

– Нет. По крайней мере, специально. Только если бы рука соскользнула. Я же видел, она его пугает просто. Даже натягивала не сильно.

Гена сам не верил в то, что говорит. Но был вынужден сказать это, потому что иначе Витька бы сорвался и сделал бы с Ниной что-то плохое.

Или потому что иначе сам Генка вынужден был признать свою вину?

(тоненькие жгутики, протянувшиеся по его телу, выросли еще чуть-чуть и защекотали кожу головы изнутри)

Признать, что он должен был остановить ее и чуть было не случилось непоправимое?

– Славка сказал, она в полный натяг держала. – Так же тихо сказал Витя.

– Ему со страху показалось.

Витя помолчал. Потом опять чем-то стукнул.

– Почему эта псиша выигрывает? Ты ходил в подвал? Что там было? Что она делала?

– Ходил, – успокаивающим голосом ответил Гена. – Ходил, сейчас расскажу.

И рассказал Витьке – все, что помнил. А помнил он немного: то, что было страшно. Темноту, влажные звуки, каску немецкую, то, что мышь кусалась и то, как они с Ниной шли обратно, а она держала его за руку и тихонько, счастливо смеялась.

Точнее, последнее, про руку и смех, Гена говорить не стал. Он и сам не помнил про это, пока не начал рассказывать. И сейчас ему это показалось слишком… безумным. И очень личным. Будоражащим и теплым. Чем-то, чем не делятся даже с лучшим другом.

Как будто они с Нинкой целовались, а не убегали из темного, пахнущего разложением погреба со страшным, поедающим крыс существом внутри.

– Так вот в чём дело… – протянул Витя. Генке он поверил безоговорочно. – Значит, жертвует крысу и просит победу, да?

– Да. – Подтвердил Гена.

Витя помолчал. Потом сказал:

– Погоди, я сейчас.

Вернулся через минуту, звякая чем-то. Когда раздались характерные звуки набора диска, Генка понял: Витька стащил из коридора телефонный аппарат. Провод был длинный, позволял дотянуть до балкона. Время было позднее, впритык ко сну, кому он мог звонить?