Наша земля – дышит

– Вряд ли. Мы же с Юлькой ездили в город, на прививку. А после поликлиники к моей подружке заскочили. Так что я дома ещё и не была. Когда бы там успело что-то вырасти?

Папа говорит ей:

– Ты всё-таки сходи, проверь, вдруг что-то выросло. А мы погуляем ещё с Колей, Ростиком и Юлькой.

Мама подумала и отвечает:

– Ладно, пойду вперёд, погляжу.

Папа у неё спрашивает:

– Деньги-то у тебя есть с собой?

Мама говорит:

– Добавь на всякий случай.

А после папа ей говорит:

– Ты не беги, скользко. Мы не будем торопиться. Спокойно в магазин сходи. И, главное, проверь, вдруг что и выросло.

Мама пошла по дороге к дому, а мы с папой стали играть в снежки, а после вырыли пещеру в снегу на склоне у реки – и папа рассказывал нам про людей, которые строят для себя снежные дома и им в этих домах тепло.

Потом приходим домой, а там, на ёлке, чего только нет! И яблоки, и апельсины, и маленькие пирожные в золотых бумажках.

Назавтра прихожу с продлёнки, а ёлки нет. Мама иголки подметает.

– Всё, – говорит, – уехал Дедушка Мороз.

А у самой глаза такие грустные.

Мой папа – академик

Мы живём в сейсмически активной зоне. Это значит, что у нас могут быть землетрясения – страшные, как те, что иногда показывают по телевизору – с обвалами домов и гибелью всех жителей. А могут они такими и не быть. Они могут ещё быть маленькими такими землетрясеньицами. Вроде того, про которое папин начальник рассказывал:

– Лежу в ванне, наслаждаюсь. Полный покой, тепло. Меня и разморило. Вдруг гляжу – по воде вроде рябь пошла, как по реке. Откуда, думаю, рябь, ведь я и не шевелился даже? Что я, сплю? Пока соображал, у меня волны плескаться начали. Тут-то до меня и дошло, что это землетрясение.

Всех разрушений от того землетрясения было – разбитая посуда в чьём-нибудь шкафу. Бывает, что люди стараются красиво поставить чашечку на чашечку – вот такие пирамиды в первую очередь и не выдерживают.

В школе мы проходили, что во время землетрясения – если оно застало тебя в доме – лучше всего спрятаться под стол, который стоял бы в дверном проёме.

Я как пришёл домой, мы с папой, конечно, из кухни выдвинули стол – наполовину в кухне он остался, наполовину переместился в коридор. Очень удобно получилось – если тебе надо в кухню, то просто в коридоре заранее падаешь на четвереньки, проползаешь под столом, а в кухне опять встаёшь на ноги.

Больше всего новшество Росте понравилось, моему братику. Пока стол в дверях стоял, Ростя поминутно изображал, что ему в кухне срочно что-нибудь понадобилось. Так, что прямо бегом надо туда. Сперва он разбежится как следует, а потом – хлоп в коридоре на пол и по-пластунски вперёд, да ещё так быстро, что и мне за ним было не угнаться, а ведь я тренировался – будь здоров!

Но маме не понравилось бегать на четвереньках. Она сказала, что это не совсем удобно – перемещаться на четвереньках с Юлькой на руках.

Юлька – моя сестрёнка, маленькая ещё. Сама ходить она ещё не умеет, поэтому всё время требует, чтобы её катали, и лучше всего – не в коляске, а на руках. Чаще всего маме её катать приходится – по всему дому. Куда мама идёт, туда и Юльку с собой тащит.

Мама в кухне стоит, помешивает суп в кастрюльке одной рукой – а другой Юльку к себе прижимает. Попробовала бы она оставить её в комнате, в кроватке! Сразу раздастся требовательное: – Агы! – и маме как миленькой придётся к ней вернуться.

И вот мама сказала, что землетрясение ещё не ясно когда будет, может, через год или через два, а ей уже и теперь надоело вместе с Юлькой ползать под столом.

– Да может, его вообще не будет, вашего землетрясения! – сказала мама. – А я тут – ползай!

Пришлось нам с папой стол назад в кухню поставить.

В самом деле, ни один учёный вам с точностью не скажет, когда именно начнётся землетрясение. И отчего они бывают, люди ещё наверняка не знают.

Это не так просто определить, разгадка прячется глубоко в недрах земли. Под этим тонким ранимым слоем, который прошивают вдоль и поперёк корни деревьев, стелясь совсем неглубоко под поверхностью земли. Глубже деревьям нельзя – у нас же вечная мерзлота, и эту ледяную окаменелость корнями не проткнёшь. Да и зачем?

Как знать, что тебя ждёт там дальше, внизу?

Там какие-то скрытые от нас слои Земли, и они могут быть неспокойными, могут спать, а могут и двигаться.

Были времена, когда эти пласты просто ходуном ходили. От этого на Земле поднимались новые горы. Некоторые – чтобы рассыпаться вскоре на кусочки. Там и здесь Земля покрывалась огромными впадинами, выставляя свои недра напоказ, – если только кто-то мог на них взглянуть. И тут же они заполнялись водой. Под воду уходили целые материки! Был, например, такой материк – Атлантида.

Это уже не в школе, это всё мне папка рассказывал.

Мама ему говорит:

– Не знаю, что там случилось в Атлантиде. Но вот у нас старые люди говорят, что землетрясения бывают, если на земле накопилось много зла, если люди затевают войны…

– Ну да! – спорит с ней папа. – Только почему-то войны могут идти в одних местах, а землетрясения начинаются совсем в других.

А после сам себе и отвечает:

– Но ведь и у нас, у людей, всё то же самое. Ноги промочишь – болит горло. Хотя ведь в другом месте намочил…

– Папка, – говорю я, – так это ведь мы, люди. Мы ведь живые!

– А Земля, – отвечает папа, – она что, неживая, что ли?

Я так растерялся:

– А она живая?

Папа говорит:

– По крайней мере, никто не может утверждать, что нет. Представь – такое огромное живое существо. Какая-то особенная форма жизни, совсем не как у нас. Но оно дышит, это существо, и оно что-то чувствует…

– И чувствует, что мы на нём живём? – спрашиваю я.

– Наверное, чувствует, – отвечает папа. – Нас же так много!

– А ей не тяжело – Земле? Держать всех нас?

– Бывает, наверное, что и тяжело, – говорит мама. – Не зря про плохого человека говорят: «Как только такого земля держит?»